Начало тут

И вот, дорогие читатели, настал тот ужасный момент, когда нам все-таки придется окунуться во внутренний мир Витали Глиста. Автор, сколько мог, оттягивал это погружение. Но сейчас капитулировал перед неизбежным. Придется. Хотя это и не приятней хождения по канализационным трубам. Ибо второго такого гнусного человека, как Виталя Глист еще надо поискать. Саня иногда думал, что гнуснее Глиста – только Путин, но и это был совсем не факт.

Внешне Глист напоминал осьминога с четырьмя щупальцами. Только худого и в очках. Его руки и ноги были нетверды, словно извивались в пространстве. Глист был невероятно гибок.

В классе Глист пользовался популярностью даже меньшей, чем жирный. Собственно, общался с ним только Саня. Но при этом Глиста никто не трогал. Вряд ли кто-то из школьных хулиганов или королей района мог это объяснить, но сама извилистая фигура Глиста вызывала у них отторжение. На этого человека никому не хотелось смотреть. Его присутствие большинству людей было физически трудно выносить.

Глист мог бы иметь больше друзей, мог бы даже завести девушку. У него определенно было ЧЮ, он был эрудирован, считал себя умным и интеллигентным. Он и происходил из хорошей семьи. Папа его был профессором-гельминтологом. И часть детства Виталя провел у папы на работе, на Большой Академической. Он играл с гельминтами, дразнил аскарид, укрощал солитеров. Каких-то гельминтов он даже дрессировал – лелеял мысль попасть на передачу «Минута славы». Он зомбировал этих червей игрой на детской пластмассовой флейте. И они его вроде как слушались. Глист как-то приглашал Саню с собой, на Большую Академическую, где у самого трамвайного кольца, в старинном теремке с башенками был червячий рай. Но жирный, конечно же, не пошел. Он боялся потерять аппетит.

Отец-профессор видел сына продолжателем своего дела. И Виталя в итоге поступил в МГУ, на биолога. Но в школе ему пришлось нелегко. Забавы с гельминтами в первое время держались в тайне, но солитера в кишках не утаишь – хобби Витали стало известно школьной общественности. Виталю даже не побили, когда узнали. К нему приклеилась кличка Глист. На нее потомственный гельминтолог никак не обижался.

Как социум отторгал Виталю, так и он сам не признавал устои общества. Ни единый закон мироустройства не находил у Глиста поддержки и одобрения. В этом мире было несправедливо все, а жизнь была океаном боли. Глист горячо одобрял все, что было запрещено и порицалось. Никакого компромисса между ним и социумом не существовало.

Из друзей у него был только Саня. И то – только потому, что тоже был изгоем, отвратительным обжорой.

Но не в одном изгойстве дело. Глист был тщеславен. Он хотел сделать выдающееся открытие. Притом такое, которое принесет не только славу, но и деньги. Виталя уже знал, что он откроет. Это будет тщательно подобранный коктейль из глистов для похудения. И жирного Виталя рассматривал, как полигон, как огромный плацдарм для своих чудовищных научных исследований. У Витали был тайный план – украдкой угостить жирного чем-нибудь с тщательно подобранными для научных целей яйцами гельминтов. А потом фиксировать стадии похудения. Поэтому Виталя и хотел помириться с Саней. А помирившись – запустить в его плодородное тело пробные яйца.

Знал бы Виталя, что встретит Саню уже сегодня, он бы не мешкал, а уже приступил бы к эксперименту. Но все получилось спонтанно. Глист не успел подготовиться. Тем не менее, восстановить с жирным хорошие отношения стоило – хотя бы в целях науки.

Соображения морали Глиста не останавливали. Виталя был совершенно аморален и когда он вставал перед выбором – поступить хорошо или поступить плохо, он неизменно выбирал самый худший, самый чудовищный и отвратительный вариант.

***

– Я знаю, как снять с тебя эту хуйню! – повторил Глист.

– Как? – спросил жирный. Спросил со злой иронией, потому что уже ни во что не верил.

– Мы найдем взломщика, – сказал Глист. – Профессионального. И он откроет эту твою штуковину на раз-два. Пёрнуть не успеешь, друг!

Саня чуть содрогнулся жирами, но «друга» проглотил. Это Глиста радовало. Жирный – этот уродливый представитель мира людишек – сам не знает, какая ему выпала честь. Ведь он общается с великим гением, который навсегда решит проблему лишнего веса. Жирный еще не знает, что войдет в историю в блеске славы. Его будут знать, как друга гения. Как какого-нибудь Кюхельбекера при Пушкине. Поди плохо!

– Но где же мы найдем такого специалиста? – уныло прогундосил жирный.

– Через тебя. Ты же сидел в тюряге.

– Не, там взломщиков не было. Там только «пленные» были.

– То есть, лохи?

– Ну, да.

– Ничего! – провозгласил Глист. – Клянусь всеми бычьими цепнями мира, мы найдем тебе взломщика. И не мохнатых, а настоящих сейфов!

– Сам ищи, – буркнул жирный.

– Не надо быть таким трусливым, друг мой.

– Ничо я не трусливый. Просто не хочу.

– Почему?

– Их же искать надо. По опасным местам ходить…

– Ты такой наивный. Мы сейчас найдем нужного нам представителя криминальной фауны, не выходя из этой кухни!

– Как?

– Через ДаркНет!

– О! – оживился этот безобразный кусок обреченного на исчезновение сала. – Ты чо, в ДаркНете лазишь?

– А ты разве нет? – удивился в свою очередь Глист. – Браузер Тор не юзаешь? Проксями не пользуешься?

– Э-э-э… Редко! – неубедительно соврал жирный.

– Значит, никогда, – подвел итог Глист. – А отсюда вывод – ты в Интернете только дрочишь.

– Ну, не только, – покраснел жирный. – Да и не дрочу уже.

– Да, в силу ряда досадных обстоятельств.

Сам Глист заглядывал в ДаркНет частенько. Он даже был там зарегистрирован, как продавец. Он продавал отборных, роскошных гельминтов. Не для похудения. Глистов покупали как чернобыльские яблоки – кто теще, кто мужу, кто начальнику. Но Виталя не хотел вдаваться в подробности. Он уже провернул порядка семи сделок. И даже неплохо так разбогател.

Собственно, крайняя из этих сделок случилась буквально на днях. От нее-то, а не от работы Глист и разбогател на 120 тысяч – как за четыре месяца работы в офисе.

А до этого, полутора месяцами ранее, он продал яйца солитера какому-то дядьке, по виду чиновнику. Тот торговался мощно, сбивал цену. И в итоге дал Глисту всего сорок тысяч, хотя на старте торгов Глист ломил все сто двадцать.

Сделки с гельминтами могли происходить только лично. Их невозможно было поместить в закладку. Червяки должны были находиться в пластиковых контейнерах с питательным поносом и без доступа воздуха.

А в крайний раз, уже после чиновника, Глист вез свой груз в метро, на Речной вокзал. Контейнер лежал в кармане и вонял. Несмотря даже на то, что был герметичен. То, что ехать надо было до упора и по прямой – было хорошо. Но с другой стороны и плохо. Потому что вагон метро основательно так пропитался аскаридным зловонием. А пассажиры – как назло, был не час пик – всматривались друг в друга, выискивали, от кого воняет. И Глист уже попал под подозрение. Уже на него прокурорскими взглядами смотрели две бабки.

– Мальчик, это не ты обосрался? – спросила в районе Войковской одна из старух.

И Глист хотел даже возмущенно пересесть в другой вагон, но его остановила мысль, что как только он выйдет, зловоние пойдет на убыль. И все поймут, что несло таки от него. Поэтому лучше было оставаться на месте и делать вид, что все под контролем.

– На основании чего вы сделали этот бездоказательный вывод? – мудрено и взволнованно ответил Виталя.

– Не, не он, – сказала одна бабка другой. – Тилехент.

И они стали смотреть на работягу, который сидел через одно место от Глиста. Тот был явно пьян, багроволиц, слушал шансон через присоединенные к телефону наушники. Работяга засек внимание старушек и стал пучить на них глаза. И бабки зыркали на него. И так до самого «Речного».

С заказчицей Глист должен был встретиться у входа в торговый центр. «Я буду в черных джинсах и красной куртке», – описывала себя покупательница червяков в поносе. И Глист думал, что представляет она собой какую-нибудь мерзотную тетку.

Но это оказалась стройная, длинноногая, охуительная телка. Телка мечты.

И она улыбалась Глисту. В это было почти невозможно поверить, но поневоле приходилось.

– Привет, я Лена! – сказала телка.

– А я Даниил, – назвался Глист в ответ.

Представляться настоящим именем не имело смысла. Глист не был Даниилом. Но и та, что назвалась Леной, тоже, скорее всего, в паспорте именовалась совсем по-другому.

– Ты все привез? – спросила она.

– Да, – ответил было Глист и начал протягивать ей контейнер с поносом.

– Слушай, я к этому и прикасаться не хочу, – сказала «Лена». – Давай-ка ты меня до дому проводишь. Я тут совсем рядом живу. Коньячку выпьем. Давай?

– Хорошо, – сказал Глист.

«А ведь я, пожалуй, иду ебаться!» – понял он. Сердце взволнованно забилось от открывшихся перспектив.

Продолжение следует…