Напишите на своем кинжале
Имена детей, чтоб каждый раз
Вспыльчивые люди вспоминали
То, что забывается подчас.

На ружейном вырежьте прикладе
Лица матерей, чтоб каждый раз
С осужденьем иль мольбой во взгляде
Матери смотрели бы на вас.
Расул Гамзатов

Россия, больно мне, не скрою,
Бывает уроженцу гор,
Когда чернит тебя порою
Разноплеменный оговор.

В жилье иного азиата
Погаснет пламя очага,
И слышу: ты, мол, виновата,
Твои метельные снега.

Меня охватывает горесть,
Когда корит тебя со зла
Нахальной молодости горец,
По пьянке выпав из седла.

Обязан в отческом пределе
Еще до первых школьных книг
В уста входить нам с колыбели
Отца и матери язык.

Но в дружбе клявшийся давно ли,
Иной винит тебя, двулик,
Что по твоей, Россия, воле
Он предал собственный язык.

Хоть вознесла сама на кручи
Ты громовержцев молодых,
Но всей планеты видят тучи
Они лишь в небесах твоих.

Судьбой прекрасна и кромешна,
Ты перед нацией любой
Была порою небезгрешна,
Как небезгрешна пред собой.

Вражда людская будь неладна,
И впредь любви связуй нас нить.
Махмуду с Пушкиным отрадно
Вовеки кунаками быть.

Расул Гамзатов

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

Сегодня, предвечернею порою,
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем,
Как по полям людьми они брели.

Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?

Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.