…История подлинная, произошла четверть века назад, изменены только имена действующих лиц и некоторые второстепенные детали.
На одном не самом крупном, но и не мелком предприятии нашего города пропала кувалда. Обыкновенная пятикилограммовая кувалда на длинной деревянной рукоятке, отполированной мозолистыми пролетарскими руками. То валялась в цеху, все её ногами пинали, проходя мимо; время от времени использовали по назначению – кладку кирпичную разнести, полумуфту на вал насадить или отрихтовать какую детальку. Девайс в хозяйстве полезный! И вдруг на тебе – исчезла! Середь бела дня как в воду канула!
Вообще-то по тем временам подобное событие не было чем-то исключительным, а вовсе даже наоборот - рядовым, можно сказать, будничным. Тащили с предприятий всё, что плохо лежит (а плохо лежало всё) – цемент и линолеум со стройки, электродрели и сварочные трансформаторы с заводов, колбасу с мясокомбинатов между ног привязывали, шоколад с конфетной фабрики через забор перекидывали… На подобные шалости смотрели сквозь пальцы и даже кражей не считали, а – хищением. Кражонкой, как говорил Глеб Жеглов. Для людей, занимающихся подобным, был даже придуман изящный эвфемизм – несуны. Женского рода – несушки, хе-хе.
(Кстати, это только в русском языке есть такие тонкости; в английском, например, что кража, что хищение, обозначаются одним словом – theft. А слова «несун» вообще нет ни в одном языке мира. На английский слово «несун» можно с натяжкой перевести как pilferer, что в свою очередь означает «воришка».)
Короче, хищение – это кражонка, совершённая воришкой, вот.)
Впрочем, оставим в стороне лингвистические изыскания, тем более что английский язык на самом деле не менее богат в части определения противоправных деяний, и вернёмся к нашей кувалде.
…Обычно такие происшествия никто не расследовал, дабы не терять зря времени, поэтому недолго погоревав и посетовав на упадок нравов, умыкнутую железяку списали бы по причине износа, а взамен выписали со склада новую.
Но в этот раз что-то пошло не так. Неизвестно, какая муха укусила начальника участка – то ли надоели ему бесчисленные хищения, то ли он сам положил глаз на эту кувалду да не успел закинуть её в багажник автомобиля, то ли просто был не в духе с лютого перепою, но вызвал он к себе в кабинет четырёх работяг и предложил им по-хорошему вернуть «струмент» на место. Те в отказ, загалдев обиженно:
-Да за кого ты нас держишь?
-Да мы не брали!
-Да нас и не было там, кого хочешь спроси!
- Да мы в суд подадим!
Начальник откинулся в кресле и, задрав голову, насмешливо осмотрел всех сверху вниз, поблёскивая очками. Затем, когда они выдохлись и умолкли, опять перегнулся к столу, выдвинул ящичек и хищным движением вытащил оттуда лист бумаги, исписанный корявым почерком.
-Твоё заявление, Лёша? – ласково обратился он к одному из рабочих.
-М-моё… - запнувшись, ответил тот.
-Дату ставить? – и деловито занёс над листком ручку.
-Не надо! – в этот раз Лёша отреагировал гораздо быстрее.
- А я не у тебя спрашиваю! – подпустил в голос металла начальник. – Я у твоих коллег спрашиваю! Вот как они скажут, так и поступлю. Решайте, бойцы, будем дальше терпеть этого алкаша в своём дружном коллективе или пусть катится на все четыре стороны по собственному желанию?
Бойцы засопели, затоптались, потупили взоры. Впервые за много лет их поставили перед трудным выбором. До этого момента жизнь шла по накатанной – тяни лямку и не задумывайся. А туточки раз – и надо решать судьбу товарища, с которым вместе много лет работали.
Толян сглотнул слюну, разлепил губы:
-Иваныч, ну что ты вот так сразу наезжаешь?.. Давай по- человечески поговорим…
-Как? Как с вами можно разговаривать? Вы пьёте каждый день, воруете… Славик, не ты ли вчера с похмелья на работу явился и проспал до обеда в слесарке? Думаешь, я не знаю? А ты, Виктор, забыл, как просил не увольнять тебя, когда три дня прогулял? Не пора ли прекратить этот бардак? Вот с Лёхи и начнём… Или, может, твоё, Толя, заявление на расчёт достать и дату поставить?
И выжидательно умолк.
Славик, боязливо глянув на начальника, промолвил:
-Ладно, мы, хоть и не брали эту сраную кувалду, но вернём… точнее найдём взамен…
-Вот с этого бы и начинали. Идите работайте!
Пролетарии ломанулись из кабинета, но Славик, дабы оставить за собой последнее слово, обернулся и брякнул не подумавши:
-Но ты, Николай Иваныч, всё же неправ!
-Да, кстати! – вскинул руку начальник. – Чуть не забыл. Я ведь вас зачем вызывал? Нужны добровольцы в субботу поработать. Так я вас записываю…
P.S. Мораль? А нетути в этой истории никакой морали. Сплошная безнравственность и колобродство…
