Помогли детям, спасибо
У нас на линейке сегодня тетка была (не сердитесь, я не запомнила кто, просто приглашенный гость). Что-то про безопасность твердила.. Ее фраза:"Первоклассники, вы теперь начинаете самостоятельную жизнь, и вам нужно будет уделять большое внимание передвижению по дорогах. И ЕДИНАЯ РОССИЯ! решила обеспечить вам безопасность."
Далее она вручает детям ВНИМАНИЕ! Картонного мишку.. Просто маленькая закладочка, или что-то типо того. Я начинаю посмеиваться, за мной, видимо проснувшись, повторяют 2-3 подруги. Но это еще не все, она продолжает объяснять, как правильно использовать сей "гаджет". Нужно нацепить его на рюкзачок или другое видное место, и тогда водители на дорогах будут вас видеть, и будут знать что это идет первоклассник и нужно подождать."
Мы уже издаем ехидные шуточки в ее сторону и просто ржем над "мишкой-спасителем". Остальные ноль внимания.. Походу так и должно быть) Я может не разбираюсь в этом, но по их мнению дитя без мишки на ранце будет признан за пьяницу и раздавлен на месте. А так они обеспечили деткам безопасность) МОЛОДЦЫ) всем мишек спасателей..
Далее она вручает детям ВНИМАНИЕ! Картонного мишку.. Просто маленькая закладочка, или что-то типо того. Я начинаю посмеиваться, за мной, видимо проснувшись, повторяют 2-3 подруги. Но это еще не все, она продолжает объяснять, как правильно использовать сей "гаджет". Нужно нацепить его на рюкзачок или другое видное место, и тогда водители на дорогах будут вас видеть, и будут знать что это идет первоклассник и нужно подождать."
Мы уже издаем ехидные шуточки в ее сторону и просто ржем над "мишкой-спасителем". Остальные ноль внимания.. Походу так и должно быть) Я может не разбираюсь в этом, но по их мнению дитя без мишки на ранце будет признан за пьяницу и раздавлен на месте. А так они обеспечили деткам безопасность) МОЛОДЦЫ) всем мишек спасателей..
НАШИ ДЕТСКИЕ ДОМА – КОНВЕЙЕР ПО ПРОИЗВОДСТВУ МАУГЛИ
У моей мамы приемная семья. Она опекун 6 детей-сирот. Первый ребенок, появившийся в нашей семье, был приемным. Второй — тоже. И только третья — своя.
Слушая всех этих астаховых-лаховых, я время от времени хочу сесть и написать все, что я знаю про наши детские дома.
Я хочу написать про то, как дети не знают, что яйца можно жарить. Про отсутствие жевательного рефлекса, потому что твердой пищи в рационе не было. Про то, как ребенок не говорил до семи лет. Про то, как ребенок в четырнадцать не знал о существовании винограда. Как она за несколько ночей съела две банки растворимого кофе — всухомятку, без воды! Пробиралась ночью на кухню и ела. Про то, что они не способны сменить белье без напоминания. Про то, что детдома выпускают не совершеннолетних людей, а материал для колоний, бомжовок и помоек. Про взрослый набор болезней, которых у нормальных детей не может быть в принципе. Про то, как одна биологическая мать допилась до такой степени, что у нее троих детей забрали в детдом, а она взяла и родила еще шестерых — и сейчас опять бухает и сидит на пособии как многодетная мать...
Время от времени я пишу на эту тему небольшие — не заметки даже, а так, высказывания вслух. Но этого, конечно, недостаточно. Я вижу это по комментариям в Интернете. Друзья мои, вы действительно не представляете себе, какими дети выходят из детдомов.
Мне пишут: «Аркадий, а вдруг Света (одна из наших девочек. — А.Б.) прочитает это в «Фейсбуке» и обидится?»
Какой «Фейсбук»? Ребенок в 14 лет не знает, что такое виноград. Ребенок в четырнадцать лет не знает, что такое снегокат. Какой «Фейсбук»? Вы о чем?
Мне пишут: «Тогда прочитают ее одноклассники».
Не прочитают. У нее нет и не может быть одноклассников. Она не в состоянии войти сейчас в обычный класс. Они все первые год-два-три могут быть только на домашнем обучении. Вы представляете, что будет, если девчонку из липецкого детдома запустить в класс к пятнадцатилетним московским обеспеченным детям? Они заклюют ее просто за две недели. Ее минимум год надо готовить к выпуску в мир. И если шестилетняя Ритка за год социализировалась практически полностью, то девятилетней Кристине понадобилось уже года три. Сколько понадобится четырнадцатилетней Свете — не знаю. Я вообще, грешным делом, иногда не уверен, что ее еще можно социализировать.
Мне говорят: она обидится. Не обидится. Она не в состоянии обижаться. Чтобы обижаться, надо, чтобы внутри было то, что можно обидеть. Личность. Здесь же абсолютная душевная атрофия. Личности не существует полностью. Если ребенок пробыл в детском доме лет до двенадцати-тринадцати — всё, он маугли.
Я смотрю, как Светка играет с моей шестилетней дочерью, и вижу, что девочка шести лет, жившая в семье, на порядок более развитая, чем девочка четырнадцати лет, жившая в детдоме. Катька в этой паре сейчас — старшая. Но зато американцам не отдаем.
Смотрю, как Людка со Светой накрывают на стол. Люду взяли в семь лет. В этом возрасте она не разговаривала. Не разговаривала! В семье она шесть лет. Сегодня этот ребенок знает ноты и умеет играть на пианино. По виду вполне себе обычный ребенок из нормальной московской семьи.
И смотрю на Свету. Это два разных вида человека. Маугли. Страшно.
А, к черту. Не хочу об этом писать. Эта тема вызывает у меня желание не писать, а расстреливать. Нельзя так с детьми.
Но вот моя мама слушала-слушала этого Астахова с этой Лаховой, слушала-слушала… и вдруг приносит стопку исписанной от руки бумаги. Двадцать три листа. Это не открытое письмо, не статья, не обращение. Это то, что называется «достали».
Короче, вот письмо моей мамы о ситуации с приемными детьми.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ ПОСТЕ
http://www.mk.ru/social/family/article/2013/03/17/827035-zagonyi-dzhungley.html
Слушая всех этих астаховых-лаховых, я время от времени хочу сесть и написать все, что я знаю про наши детские дома.
Я хочу написать про то, как дети не знают, что яйца можно жарить. Про отсутствие жевательного рефлекса, потому что твердой пищи в рационе не было. Про то, как ребенок не говорил до семи лет. Про то, как ребенок в четырнадцать не знал о существовании винограда. Как она за несколько ночей съела две банки растворимого кофе — всухомятку, без воды! Пробиралась ночью на кухню и ела. Про то, что они не способны сменить белье без напоминания. Про то, что детдома выпускают не совершеннолетних людей, а материал для колоний, бомжовок и помоек. Про взрослый набор болезней, которых у нормальных детей не может быть в принципе. Про то, как одна биологическая мать допилась до такой степени, что у нее троих детей забрали в детдом, а она взяла и родила еще шестерых — и сейчас опять бухает и сидит на пособии как многодетная мать...
Время от времени я пишу на эту тему небольшие — не заметки даже, а так, высказывания вслух. Но этого, конечно, недостаточно. Я вижу это по комментариям в Интернете. Друзья мои, вы действительно не представляете себе, какими дети выходят из детдомов.
Мне пишут: «Аркадий, а вдруг Света (одна из наших девочек. — А.Б.) прочитает это в «Фейсбуке» и обидится?»
Какой «Фейсбук»? Ребенок в 14 лет не знает, что такое виноград. Ребенок в четырнадцать лет не знает, что такое снегокат. Какой «Фейсбук»? Вы о чем?
Мне пишут: «Тогда прочитают ее одноклассники».
Не прочитают. У нее нет и не может быть одноклассников. Она не в состоянии войти сейчас в обычный класс. Они все первые год-два-три могут быть только на домашнем обучении. Вы представляете, что будет, если девчонку из липецкого детдома запустить в класс к пятнадцатилетним московским обеспеченным детям? Они заклюют ее просто за две недели. Ее минимум год надо готовить к выпуску в мир. И если шестилетняя Ритка за год социализировалась практически полностью, то девятилетней Кристине понадобилось уже года три. Сколько понадобится четырнадцатилетней Свете — не знаю. Я вообще, грешным делом, иногда не уверен, что ее еще можно социализировать.
Мне говорят: она обидится. Не обидится. Она не в состоянии обижаться. Чтобы обижаться, надо, чтобы внутри было то, что можно обидеть. Личность. Здесь же абсолютная душевная атрофия. Личности не существует полностью. Если ребенок пробыл в детском доме лет до двенадцати-тринадцати — всё, он маугли.
Я смотрю, как Светка играет с моей шестилетней дочерью, и вижу, что девочка шести лет, жившая в семье, на порядок более развитая, чем девочка четырнадцати лет, жившая в детдоме. Катька в этой паре сейчас — старшая. Но зато американцам не отдаем.
Смотрю, как Людка со Светой накрывают на стол. Люду взяли в семь лет. В этом возрасте она не разговаривала. Не разговаривала! В семье она шесть лет. Сегодня этот ребенок знает ноты и умеет играть на пианино. По виду вполне себе обычный ребенок из нормальной московской семьи.
И смотрю на Свету. Это два разных вида человека. Маугли. Страшно.
А, к черту. Не хочу об этом писать. Эта тема вызывает у меня желание не писать, а расстреливать. Нельзя так с детьми.
Но вот моя мама слушала-слушала этого Астахова с этой Лаховой, слушала-слушала… и вдруг приносит стопку исписанной от руки бумаги. Двадцать три листа. Это не открытое письмо, не статья, не обращение. Это то, что называется «достали».
Короче, вот письмо моей мамы о ситуации с приемными детьми.
ПРОДОЛЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ ПОСТЕ
http://www.mk.ru/social/family/article/2013/03/17/827035-zagonyi-dzhungley.html