С кубинкой по имени Людмила мы познакомились накануне ночью в Ольгине. Кончилось все тем, что на завтра договорились ехать знакомиться с ее родителями. Мне - фан, а ей - непонятно что. Ее выгоду я понял только потом.
На утро, при встрече я понял свой провал. «Нда, вообще не красотка!» - подумал я, но давать «обратный ход» было неудобно. Не такой я человек. Более того Lyudmila Diaz Morales, не откладывая в долгий ящик, а как раз достав оттуда, держала в руках фотографию ребенка. Ситуацию эту встречаю уже не первый раз: сами дети еще, но уже по отпрыску у каждой, и непонятно от кого залетела – все не замужем. "Мальчик тебе ничего не будет стоить!" - сообщила Людмила.
Через полчаса такси свернуло на полпути, не доезжая до Гибары. В деревню родителей Людмилы.
Я как иностранец был та-а-аким поводом для гордости Людмилы, что она знакомила меня абсолютно со всеми. От пастухов до родителей, от дальних до ближних родственников, от продавщиц сельпо до подруг. Я был предметом шика и удавшейся жизни. За один мой фотоаппарат можно было бы отстроить с десяток новых хижин. Сотню раз пришлось чмокнуть чьих-то мам, племянниц, младенцев. Так принято. Правда, больше всего мне понравилось целовать ее подруг.
“Но чикас!” – говорила Lyudmila и закрывала мне рукой глаза, понимая, что возможной конкуренции она не выдержит.
Час мы провели в деревне. Я устал уже к десятой минуте.
Нищета конечно тотальная. Не знаю зачем здесь двери, тут и стены-то не нужны. Выносить все равно нечего. Намного все беднее остальной Кубы.
Тесть:
На обратном пути у Людмилы по плану стояло заехать еще в пару деревень, но я уже конкретно закапризничал и попросил эти показательные выступления из программы вычеркнуть.
«Можно тебе позвонить в Москву?» - спросила Людмила. «А то!» - сказал я, выводя свой номер и изменяя в нем последнюю цифру.