Ровно сто лет назад, 18 декабря 1916 года, завершились многомесячные бои за Верден. Эта крепость по праву стала одним из самых мрачных символов Первой мировой войны.
Дуомон, крупнейший форт Вердена, был внезапно захвачен маленькой штурмовой группой немецкой пехоты. Все попытки немедленно отбить его проваливались.
По мрачной иронии судьбы, один из сильнейших ударов немцы получили с совершенно неожиданного направления. Глубокие подземелья форта Дуомон могли защитить захватчиков почти от чего угодно, кроме… их самих. По одной из версий, 8 мая солдаты разогревали утренний кофе при помощи зарядов кордита. Пламя попало на лежащее рядом топливо для огнеметов. Сдетонировали ручные гранаты и топливо, за ними последовали взрывы снарядов на складе боеприпасов. По казематам форта пронесся огненный смерч. Сотни немцев погибли мгновенно, включая штаб 12-го гренадерского полка в полном составе. Хуже того, когда почти две тысячи (точнее, около 1800) вымазанных сажей раненых в панике выбрались наружу, их приняли за атакующие французские колониальные части — и обстреляли. Всего при этом погибло 679 солдат и офицеров.
Катастрофа в Дуомоне попала даже в художественную литературу:
«Развинтить ручную пехотную гранату и разогреть при помощи головки, то есть порохового заряда, еду, если под рукой имеются два камня, чтобы поставить на них котелок, и если кругом все безопасно, дело нехитрое. Но на беду баварцам попалась уже заряженная и, вернее, дефектная граната. Трах! Дерьмо полетело им прямо в рыло. Это, конечно, могло бы остаться их частным делом: крики, еще трое-четверо убитых, горсточка раненых — все это не имело значения в таком большом деле, как сражение у Флери. Но дьяволу было угодно, чтобы осколки попали через открытую дверь в склад боевых припасов и задели один из наших мирно стоявших минометов. А в них смесь из тяжелых и легких масел: жидкость потекла, стала испаряться, смешалась с воздухом, превратилась во взрывчатое вещество. Это я еще видел своими глазами; откуда взялась горящая лучинка, чтобы воспламенить все — это, я, конечно, не знаю, но достаточно было и дымящейся папиросы… Позже я видел, как наша строительная часть замуровывала эту штольню. Там, позади, они и лежат теперь — мертвые обитатели Дуомона, почти целый батальон, никак не менее тысячи человек, все, кто находился в задней части флигеля, баварцы, саперы, землекопы, весь госпиталь».
А. Цвейг, «Воспитание под Верденом»
