«ЗА ВЕРУ И ВЕРНОСТЬ»
Орден Святого Андрея Первозванного
Само понятие «орден» (от лат. ordo — ряд, порядок; отсюда же и нем. ordnung) в своём первоначальном значении нашему Отечеству не просто несвойственно (помните сакраментальное: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет»?), но прямо-таки враждебно: Ливонский и Тевтонский (Немецкий) рыцарские ордена несколько столетий представляли реальную угрозу для православной Руси, более опасную и долговечную, чем Орда (от тюрк. ordu — лагерь, стан, тоже подразумевается некоторый порядок).
Иван Грозный пытался организовать и у нас подобную привилегированную корпорацию. То, что ему удалось, известно как опричнина. Члены этой организации облекались в одинаковые чёрные одеяния, шапки и кафтаны. Они напоминали бы типичный орден братьев во Христе, когда б не пёсьи головы, притороченные спереди к седлу, да нечто вроде метёлки, носимой вместе с колчаном.
Но нас интересует орден в более распространенном теперь значении, то есть почётный знак отличия, в который превратились кресты с рыцарских плащей. Собачьи головы и мётлы, конечно, нонсенс — тот же Грозный по традиции жаловал приближённых золотыми цепями на шею. В цепь иной раз вставлялась либо закордонная («корабельник», «португал»), либо отечественная золотая монета («московка»). О последней во времена правления Фёдора Иоанновича писал английский дипломат Джильс Флетчер: «Тому, кто отличится храбростью перед другим или окажет какую-либо особенную услугу, царь посылает золотой с изображением святого Георгия на коне, который носят на рукавах или шапке. И это почитается самою большою почестию, какую только можно получить за какую бы то ни было услугу».
Однако «золотой» относится более к истории медалей, а что же собственно ордена? Их появление в России связано с преобразовательной деятельностью другого выдающегося самодержца — Петра Великого.
Возвратившись в 1698 году из европейского турне, царь (урядник Преображенского полка Пётр Михайлов, как он пожелал называться в путешествии) привёз из Туманного Альбиона, помимо всего прочего, идею высшей государственной награды. Не любивший откладывать задуманное в долгий ящик, в том же году он учредил орден Святого апостола Андрея Первозванного — первый в своём роде и некоторое время единственный. Выбор очевиден: согласно популярной легенде, апостол Андрей занимался распространением христианства в будущих славянских землях, на основании чего по сей день считается нашим небесным покровителем. Впоследствии апостол был распят на необычном Х-образном кресте, что и отражено в дизайне орденского знака. Кроме фигуры распятого, крест с четырёх сторон снабжён латинскими буквами S. A. P. R. (Sanctus Andreas Patronus Russiae — «Святой Андрей — покровитель России»).
Вид орденского знака постепенно менялся и усложнялся. Окончательно утвердился знак-крест, который полагалось носить возле бедра на перекинутой через плечо голубой муаровой ленте. Восьмилучевая орденская звезда всегда крепилась на левой стороне груди выше всех прочих наград, учреждённых позднее. Внутри звезды, сперва матерчатой, а не металлической, изображался Андреевский крест, заменявшийся при Павле I на двуглавого императорского орла, и девиз по кругу: «За веру и верность».
Поначалу живых и здравствующих кавалеров ордена из россиян должно было быть не более двенадцати, по числу апостолов, а с кавалерами-иностранцами — двадцать четыре, но уже при Петре это правило не соблюдалось. Кто же вошёл в узкий круг избранных? Вспомним двух первых кавалеров, чей пример показателен для всей истории ордена Святого Андрея.
Граф Фёдор Головин. Ближайший сподвижник Петра, родовитый боярин (это он, подавая пример другим боярам, первый сбрил себе бороду), игравший при царе поначалу гораздо более важную роль, чем безродный «полудержавный властелин» Алексашка Меншиков (тоже, конечно, впоследствии андреевский кавалер). Именно Головин, руководя Посольским приказом, отвечал за внешнюю политику России — прорубал окно в Европу. Первый русский фельдмаршал. Первый генерал-адмирал флота, созданного при его непосредственном участии. Справедливо, что первым он удостоился и ордена с милым сердцу русского моряка голубым Андреевским крестом.
А вот вторым кавалером стал небезызвестный малороссийский гетман Иван Мазепа. Личность противоречивая и сумбурная, в координатах нашей истории — злодей и предатель. Хотя на «незалэжной» Украине его всячески оправдывают и выставляют напоказ, тиражируя изображение на денежных купюрах — мелкого, как и сам гетман, достоинства. Так или иначе, но кавалерство Мазепы оказалось недолгим: Андреевскую звезду демонстративно сорвали с кафтана, в который, за недосягаемостью оригинала, был обряжён изображавший гетмана манекен. С тех пор так и повелось: за веру и верность России нет-нет да и наградят какого-нибудь её врага. Но к этим случаям ещё вернёмся.
Гораздо позднее, в 1720 году, появился проект орденского статута — точное описание награды, порядка награждения и ношения. Вот характерный отрывок из этого, так и не утверждённого Петром, документа: «…одним за верность, храбрость и разные нам и отечеству оказанные заслуги, а другим для ободрения ко всяким благородным и геройским добродетелям; ибо ничто столько не поощряет и не воспламеняет человеческого любочестия и славолюбия, как явственные знаки и видимое за добродетель воздаяние».
Любопытно, что Пётр, автор статута, стал лишь седьмым, удостоившимся ордена Святого Андрея. Причём за боевые заслуги: царь руководил захватом шведских кораблей в устье Невы. Скромно держался «урядник Преображенского полка» — у его тщеславных наследников вошло в привычку украшать себя высшей государственной наградой сразу по восшествии на престол.
Заодно не забывали ободрить особо приближённых. Так, императрица Анна Иоанновна пожаловала орденом своего фаворита, пресловутого Бирона. Елизавета Петровна отличила Алексея Разумовского — по-семейному, если верить преданию об их тайном браке. Екатерина Алексеевна точно так же облагодетельствовала Григория Потёмкина и Платона Зубова (тоже понятно, за какие услуги). Особняком в этом будуарном мирке стоит законный супруг Екатерины. Сумасброд Пётр III начал своё недолгое и бесславное правление с возложения голубой ленты на графа Воронцова, Романа Илларионовича, отца императорской любовницы. После цареубийства (официально было объявлено о смерти от геморроидальных колик) Воронцов, конечно, попал в опалу, но через некоторое время снова вошёл в милость и, служа в разных местах губернатором, остался в истории под красноречивым прозвищем Роман Большой Карман.
Были, разумеется, и другие кавалеры, несравненно более достойные Андреевского ордена. Прежде всего, это герои-полководцы Румянцев-Задунайский и Суворов-Рымникский. Последний награждён в 1787-м за сражение под Кинбурном, а ещё через два года получил к ордену бриллиантовые знаки — за Рымник. Выделяются в наградном списке боевые адмиралы — Грейг, Чичагов, Сенявин.
Как явствует из орденского статута, «никакие точные заслуги не определяются законом для достижения сего ордена, и удостоение оным зависит единственно от Монаршего внимания к службе и отличиям высших чиновников государственных». А раз так, наградить в принципе можно было кого и за что угодно. Даже смертельного врага. В 1807 году Александр I после поражения русских войск под Фридландом и заключения унизительного Тильзитского мира наградил орденом, носящим имя святого покровителя России, Наполеона Бонапарта и его брата Жерома, маршалов Бертье и Мюрата, политического авантюриста и прохвоста Талейрана. Узнав об этом, возмущённый шведский король Густав IV свой Андреевский орден снял и вернул, за что вскоре поплатился Финляндией. Интересно, французские маршалы и по Бородинскому полю разъезжали с русской звездой на мундире?
Кстати, в Отечественную войну с её обилием наград «Святого Андрея» выслужил только генерал Александр Тормасов – за победоносное сражение под Красным.
С эпохи Павла I, утвердившего, наконец, правила награждения апостольским крестом, орденом наделялись все великие князья (по факту рождения) и князья императорской крови (по достижении совершеннолетия). Всем известный обычай перевязывать новорождённых мальчиков голубой лентой, а девочек — розовой восходит именно к павловскому времени: красной тогда стала лента «женского» ордена Святой великомученицы Екатерины, второго по старшинству в истории русских наград, его автоматически удостаивались все великие княжны.
Логично, что в этом «детском саду» следовало навести орднунг, а посему с 1855 года к Андреевскому ордену начали добавлять мечи – за военные подвиги. Вообще, в XIX веке орденская звезда стала важным элементом полковых значков гвардейских частей, а затем и некоторых армейских полков, что несколько оживило саму награду. Солдаты крепили звезду на головные уборы, патронташи-лядунки и даже на конские попоны.
Последним Андреевским кавалером в Российской империи (за всю историю их было чуть более тысячи, о некоторых мы поговорим в связи с другими наградами, менее пафосными) стал князь императорской крови Роман Петрович Романов. Пришедшее к власти в феврале 1917-го Временное правительство удалило с ордена короны (правда, «Андреем» с республиканским орлом, созданным по эскизу известного художника Ивана Билибина, никого наградить не успели), а вскоре большевики ликвидировали и сам орден. Сохранился он только за рубежом — как династическая награда рода Романовых, которую выдают редко и только по мирным поводам, например по случаю очередного морганатического брака.
Указом первого президента России №757 от 1 июля 1998 года орден Святого апостола Андрея Первозванного был восстановлен в ранге высшей награды Российской Федерации. Почти за два десятилетия, прошедшие с той поры, кавалеров не так уж много — шестнадцать. Среди них — бывший президент СССР Михаил Горбачев (о традиции подобных награждений уже говорилось выше). Орденоносцев могло быть и больше, но в том же году, когда реабилитировали «Святого Андрея», лауреат Нобелевской премии по литературе Александр Солженицын, всю жизнь боровшийся против репрессивной системы, отказался принять награду из рук Бориса Ельцина.
А в 2014-м Сергей Шойгу, в ту пору министр обороны РФ, получил единственную в новейшее время воинскую разновидность ордена, «с мечами». Сами догадайтесь, за что.