"Эдик Ибрагимов"
Летом 1986 года я прибыл для дальнейшего прохождения службы во второй газнийский отдельный мотострелковый батальон (177 отдельный отряд специального назначения). Выбор друзей в новом коллективе, всегда - не простая задача.
Как уроженец Таджикистана, я имел возможность без проблем найти земляков, как среди офицеров-переводчиков, так и среди бойцов боевых подразделений.
Переводчик второй роты Сафар - на вид совсем не военный человек: небольшого роста, совсем не спортивного телосложения, без военной выучки, с блеском явного интелекта в глазах.
Посиделки и чаепитие в "бункере переводчиков", воспоминания о гражданской жизни в родном Таджикистане, его спокойствие и рассудительность - подружили нас.
И только время совместной службы показало, какое отважное сердце бьется в груди этого маленького, но смелого и находчивого сына Таджикистана. Вторая рота получила задание на проведение засады в духовском базовом районе Шутан.
Мероприятие обещало быть "веселым", базовый район моджахедов Шутан был "крепким орешком" в силу "продуманной сложной обороны в тяжелом горном рельефе" и духи начали чувствовать себя свободно, уверенные в своей безопасности.
Поэтому, переодически газнийский спецназ ворошил это осиное гнездо... Вечером, под сумерки, загрузились в вертушки и полетели "без приглашения к духам в гости"...
Вертушки, исполнив сложные маневры в предгорьях Шутан, освободились от десанта. Мы залегли до наступления полной темноты. К слову будет сказано, что ночь выдалась темной: луны не было совсем, спустилась низкая облачность, переходящая в густой непроглядный туман, который оседал каплями на лице и обмундировании.
В этой кромешной темноте, группа начала очень осторожное движение по дну сухого русла к месту засады. Шли очень медленно, кромешная тьма затрудняла пользование биноклями ночного видения, что непосредственно отражалось на скорости движения. И вдруг, спереди послышались негромкие голоса. Говорили явно на фарси.
Командир группы старший лейтенант Пучков принял решение отправить с дозором ротного переводчика Сафара, чтобы выяснить, что нас ждет впереди. Когда головной дозор растворился в темноте, то группа приготовилась к бою: неприятности всегда приходят нежданно и поэтому, необходимо всегда быть к ним готовым. Вдруг мы услышали, что Сафар громко ведет беседу на фарси. Несколько минут продолжался "громкий диалог в темноте".
Все смолкло. Вернулся головной дозор и Сафар и сказал, что прямо по нашему курсу расположился духовский пост, охраняющий участок караванного пути, который "хитро заминирован". Дальнейшее продвижение по этому сухому руслу чревато большими боевыми потерями.
На недоуменный вопрос командира группы: "А ты кем представился?" Сафар спокойно ответил: "Помнишь, мы допрашивали несколько дней назад духа, из захваченного на облете каравана? Так вот, я и сказал, что мы тот самый караван с севера Афганистана и идем в Пакистан. А духи сказали, чтобы мы обязательно шли другим путем, по менее безопасному маршруту, здесь везде понатыканы мины и ждут неверных".
Новость была не очень приятной, и командир группы принял решение быстрей выбираться из сухого русла на более высокую точку. В срочном порядке повернули назад и через некоторое время выбравшись на небольшое плато, заняли круговую оборону, приготовившись к ночному бою.
Туман начал рассеиваться и началась "духовская движуха", которые, очевидно, поняли с кем они вели "разговор в тумане": слышались громкие перекрики и голоса со всех сторон, зажигались огни на дальних и ближних высотах, летали трассера в различных направлениях. Командир группы запросил эвакуацию на раннее утро, было ясно, что этот пасьянс раскладываем уже не мы, а духи.
С рассветом, пока мы загружались в прилетевшие восьмерки, "крокодилы" сопровождения отрабатывали по указанным целям. Грустно было от того, что запланированный выход закончился безрезультатно. Но понимание того, что мы избежали духовской ловушки и боевых потерь - сладким бальзамом ложились на тело, душу.
Летом 1987 года было решено провести в зоне ответственности нашего отряда "разведку с переодеванием" в долине, которая бы позволила выявить духовскую активность на основных дорогах, в момент отсутствия нашей воздушной и наземной разведки, которая всегда отслеживалась противником и которые весьма удачно применяла методы противодействия таковой.
Для этой задачи, решено было выделить бойцов 2 роты, под командованием лейтенанта Линькова. Группу решено было переодеть "под афганцев" и загрузить в трофейную бурбухайку. Два дня группа Линькова "тайно" тренировалась на складе РАВ в посадке на грузовик и в боевое развертывание из кузова грузовика.
Взаимодействие бойцов группы отрабатывалось до автоматизма, потому что все понимали, что небольшая группа спецназовцев, в случае обнаружения, будет должна вести бой с превосходящим противником до тех пор, пока не прибудет подкрепление из ППД, а это минут 40-60. Ночью, загруженная переодетыми бойцами бурбухайка покинула газнийский гарнизон. Только к утру они добрались до "накатанной дороги" за озером Сарде.
В кабине: водитель, командир группы Линьков и ротный переводчик лейтенант Ибрагимов. На одном из перегонов, между двумя кишлаками, у бурбухайки вдруг лопается колесо. Начали "переобувать" бурбухайку.
Наблюдатель доложил, что из близлежащего кишлака в их сторону движется три вооруженных "духа". Было ясно, что как только духи подойдут к "разутой бурбухайке", то сразу же устроенный маскарад будет разоблачен со всеми вытекающими отсюда последствиями. Линьков пытался правильно оценить сложившуюся ситуацию. Бойцы в кузове приготовились к бою: снайпер в оптику рассматривал движущиеся в их сторону цели; расчет АГС-17, размещенный у заднего борта, приготовился к стрельбе; связист вызывал "Чайку", но по закону подлости, связи с ППД не было...
Ситуация - не из приятных, если учесть, что до ближайшего кишлака метров 500, а там "духов" "хоть пруд пруди" и барбухайка стоит на ровном открытом месте и поблизости нет никаких естественных укрытий.
Одним словом : закон подлости!
Сафар положил руку на плечо командира группы и спокойным голосом сказал: "Женя, я пойду поговорю с ними. Если увидешь, что что-то не так, то мочите их!"
И пошел неспешным "мусульманским шагом" навстречу "духам". Встретились на расстоянии метров 150 от "разувшейся" бурбухайки. Поприветствовав друг друга согласно мусульманских обычаев в растянутых вопросах о здоровье, благополучии, присели тут же на месте встречи. И во время приседания, вдруг у Сафара под шараварами ствол ПБ уперся в том самое месте, где у нормальных штанов ширинка расположена.
Сафар невозмутимо поправил в сторону ствол ПБ, а "духи" заметив это движение, с уважением ухмельнулись в свои бороды, посчитав, что такой маленький человек, а имеет такое большое мужское достоинство. Все присутствующие свои автоматы предусмотрительно не выпускали из рук. Духи, на правах местных, начали распросы: кто, откуда, зачем.
Сафар, присутствовавший в качестве переводчика почти на всех допросах пленных духов в ППД, был хорошо информирован о происходящем в этом районе.
Он хорошо знал, что многочисленные отряды духов, подчиненные различным повстанческим партиям и группировкам, контролируют определенные территории и почти ничего не знают о делах моджахедов других партий. А если и знают, то эта информация, как правило, очень ограниченная или весьма общая. А таджикский акцент выдавал в нем жителя северных провинций Афганистана.
Поэтому Сафар начал рассказывать про многодневную тяжелую поездку с севера Афганистана в Пакистан, время от времени вставляя имена "известных борцов с неверными".
Потом увел разговор в сторону "чертовой бурбухайки", которая постоянно ломается и ее ремонт стоит им много сил и средств. "Духи" одобрительно кивали головами, переодически вставляя свои замечания по тому или иному поводу. Один из "духов" спросил, кивая в сторону бурбухайки, не нужна ли помощь в ремонте? Сафар поблагодарил и сказал, что замена лопнувшего колеса не такая уж тяжелая работа для их водителя.
Но видимо, доброе и открытое лицо Сафара произвело положительное действие и "старший бородач" предупредил, что скоро появятся русские вертолеты и им следовало бы быстрее покинуть открытое место между кишлаками и своевременно укрыться вместе с машиной в одном из близлежащих кишлаков. Сафар поблагодарил за предупреждение.
Пот предательски заблестел на его лбу, но на это никто из присутствующих не обратил особого внимание, это естественно, в такую невыносимую жару. Видимо, замена колеса закончилась, со стороны машины что-то прокричали и замахали руками. Сафар благодарно-дружелюбно попрощался со своими "бородатыми собеседниками" и "ватными ногами" побрел в сторону бурбухайки, поправляя бестолковый ПБ, который так и норовил вывалиться из штанов.
"Духи" смотрели на удаляющегося Сафара, нервно поправляющего "свое хозяйство" и ухмыляясь тихо шутили по этому поводу. Бурбухайка проехала еще десяток килиметров, но под вечер у нее закипел движок. Было решено "воздухом" эвакуировать группу, а бурбухайку сжечь.
Да, было еще много различных "интересных" историй, когда этот, небольшого роста "совсем не военный человек", показал себя отважным воином. Я горжусь тем, что знал Сафара, что не раз "ходил с ним на войну". Мы хорошо понимали друг друга и нас можно было часто видеть вместе в ППД. Мы были Друзьями!
Может быть, именно по этому, замполит бригады Олег Кривопалов в своих мемуарах о газнийском отряде "скрестил нас на века", объединив нас одним именем "Эдик Ибрагимов"!
"Особых успехов в этом маскараде добились лейтенанты Евгений Линьков и Эдик Ибрагимов. Я запомнил один трехсуточный выход РГ N 220, под командованием Линькова, когда разведчики в национальной одежде на трофейном автомобиле провели разведку у кишлака Цопай и благополучно вернулись без потерь в часть". Мои многочисленные попытки через однополчан внести исправление в текст мемуаров - оказались напрасными. И тогда я понял, что "Эдик Ибрагимов", это - мы!
Автор -Эдуард Птухин.
