«Я тоже человек»
«Я тоже человек». © Гектор Шульц
В стерильной лаборатории царил приятный сумрак, а мерное гудение многочисленных компьютеров навевало дрёму. Но профессор Энтони Маршалл сосредоточенно всматривался в сияющий синим монитор и периодически отвлекался на большую чашку с кофе. Кофе был таким же черным, как кожа профессора и его глаза. Только волосы его были седыми. На дальней полке, рядом с книгами по медицине негромко работал старенький телевизор, по которому транслировались новости. Не слишком радостные.
За спиной профессора стоял металлический стол, на котором лежала белокурая девушка, к телу которой были подведены различные цветные проводки и один толстый кабель, присоединенный к голове. На экране еще одного монитора отображались жизненные показатели, включая кривую пульса и набор базовых данных, но грудь девушки не вздымалась, хотя выражение лица было расслабленным, а на губах витала легкая улыбка.
Профессор отвлекся от наблюдения, залпом допил кофе, а потом, вздохнув, нажал на большую зеленую кнопку. С минуту ничего не происходило. Только на экране поменялись некоторые данные, а затем грудь девушки слабо дернулась, словно через тело пропустили электрический ток. Профессор грустно улыбнулся и, достав из кармана чётки, сжал простой крестик пальцами и подошел ближе.
- Прости, милая. Я вынужден это сделать, - хрипло произнес он и, закашлявшись, прижал ладонь ко рту. Когда он опустил руку, на пол упало несколько кровавых сгустков. Профессор раздраженно растер их ногой, а потом нежно прикоснулся к плечу девушки другой рукой. На её щеках появился румянец, а сквозь сжатые губы со свистом вырывалось прерывистое дыхание. Профессор снова закашлялся и покачнулся на негнущихся ногах, вцепившись в прохладный металл стола. Он покачал головой, когда дыхание девушки выровнялось, а веки задрожали, и тихо повторил. – Прости. Я вынужден это сделать. Им нужно напоминание. Им нужна ты. И я надеюсь, что остались и другие…
*****
- Вот так диво, - хмыкнул Майлз Би, рассматривая вошедшую в офис бродяжку, одетую в грязное пальто. Майлз, подававший когда-то надежды боксер, а сейчас обычный сутенер, привык к таким посетителям. И мужчины, и женщины, грязные и очень грязные – каждый из них приходил к нему за работой. Кому-то он помогал, пока работника не ловила полиция, а кого-то гнал взашей, но сегодняшняя ночная гостья была странной. Это была молодая девушка и что самое удивительное – белокожая. С белыми волосами, хоть и сальными, и голубыми глазами. Таких девушек Майлз видел только в музее на картинах давно ушедших художников. Только они не воняли, как помойка, и не грызли от волнения ногти на руках. Впрочем, удивление быстро сошло на нет, когда Майлз вспомнил кто он такой. Он сложил мускулистые руки на груди и пренебрежительно улыбнулся, сверкнув идеально белыми зубами. – Ты адресом не ошиблась, детка?
- Простите, - хрипло извинилась девушка, переминаясь с ноги на ногу. – Я ищу работу.
- Её все ищут. А ты какая-то особенная, чтобы я дал тебе работу? Кто тебя вообще на меня навел? – спросил Майлз, закуривая душистую самокрутку. Когда девушка закашлялась от дыма, он ехидно поджал губы и закинул ноги на потрепанный стол.
- Никто. На улице услышала, - девушка даже говорила не так, как все, кого знал Майлз, но сутенер все еще подозрительно разглядывал незнакомку. – Красивые женщины говорили, что у Майлза Би лучше всего работать. Я не попрошу много, сэр. Мне бы только еды немного.
- Еды? Такса у меня стандартная. Восемьдесят процентов мои, двадцать – твои. На пожрать хватит. А ты готова здоровых парней обслуживать?
- Готова, - с заминкой ответила девушка, но Майлз уже все понял. Он картинно рассмеялся и покачал головой, после чего достал бумажник и вытащил из него зеленую купюру.
- Прости, детка, но ты мне не подходишь. У меня только шоколадные девочки работают, а ты слишком грязная, чтобы представлять мои интересы. Сечешь? Конечно, такое диво как ты можно искупать, нанять тебе доктора, чтобы он там все подправил, но потом все кости же перемоют и бизнес по херу пойдет. Не уверен я, что на такой специфичный товар найдется покупатель, детка. Держи полтинник. Купи себе жратвы. Это максимум, что я могу сделать. Тебе тут не место.
- Сэр, я готова на любую работу… - проглотив душащие её слезы, ответила девушка, заламывая худые руки.
- Нет, женщина. Не испытывай мое терпение и скажи спасибо за мою доброту, - раздул ноздри Майлз. Он поджал губы, когда девушка вздрогнула от его крика, а потом достал из ящика стола небольшой черный пакет и протянул ей. – Отнеси это Ли Ваню в пятый квартал. Скажи, что от меня. Может он тебе работу даст, а я рисковать своим бизнесом не хочу, детка. Извини. Вань всех под свое крыло берет и руки не распускает. Идеальный вариант для тебя.
- Спасибо, сэр, - вымученно улыбнулась девушка.
- Иди уже, - отмахнулся Майлз и, постучав костяшками по столу, добавил. – Если Вань не получит пакет, я твою белую задницу найду и сделаю из неё отбивную. Понятно?
- Да, сэр. Я все передам.
- Хорошая детка. Иди. У меня дела, - кивнул Майлз, доставая телефон. Он фыркнул, когда девушка закрыла за собой дверь, оставив еле заметные запахи немытого тела. – Вот так диво.
Майлз вдруг вспомнил своего чокнутого деда, который постоянно рассказывал ему странные истории о прошлом. Истории, как его и его сына, отца Майлза, отовсюду гнали взашей и не давали даже черствой корки на ужин. Вспомнил, как дед постоянно прятал в карман кусок хлеба, а когда умер, в его матрасе нашли целые залежи сухарей, до которых не успели добраться крысы.
- «Они говорили, что я не такой, как они», - любил он повторять, пряча хлеб в карман, пока никто не видит. – «Говорили, что черному среди них не место. Но я тоже человек».
- Не место… - прошептал Майлз и покачал головой.
*****
Худощавый Ли Вань задумчиво осмотрел странную посетительницу, которая принесла пакет от Майлза. Ли не нравилось работать с перекачанным сутенером, но его молодцы при первом же отказе сразу дали понять, что будет с бизнесом Ли Ваня. Он хмыкнул и слабо коснулся шрама на щеке, который напоминал растущий месяц. След от острой бритвы головорезов Майлза Би, которым когда-то он посмел отказать.
- Пакет принял, - с акцентом ответил Ли, бросая черный сверток в ящик стола. – Он заплатил тебе?
- Да, - тихо ответила белокожая девушка, переминаясь с ноги на ногу. – Еще он сказал, что вы можете дать мне работу.
- Хренов Майлз, мать его, Би, - еле слышно процедил Ли, сжав зубы. Он вздохнул и сплел тонкие пальцы, после чего упер в них подбородок и еще раз внимательно осмотрел девушку. – На улице работала когда-нибудь?
- Нет. Но я быстро учусь, - покачала та головой. – Я в курсе специфики этой работы, господин Ли.
- Какой я тебе господин? – фыркнул Ли, взъерошивая колючие седые волосы. – Проблема тут есть.
- Цвет моей кожи? – покраснела гостья и вздохнула, когда Ли Вань кивнул. – Это главная проблема, почему я стою перед вами. Никто не дает мне работы, господ… мистер Ли.
- На улицу тебя не выпустишь, - хмуро буркнул китаец, обдумывая варианты. Девушка закусила губу, понимая, что появился призрачный шанс. Шанс, которого не было уже давно. – Кто на тебя поведется, а? Тратить деньги на то, чтобы привести тебя в порядок, я тоже не хочу. Вложение может не окупиться. Да и легавые будут тобой интересоваться. Все тобой будут интересоваться. Откуда ты вообще такая взялась? Я думал, что все белые исчезли.
- Я не помню, мистер Ли, - слезы блеснули в её голубых глазах, но жесткий взгляд Ли Ваня по-прежнему остался жестким. – Помню, как очутилась на улице и все. Искала работу, пряталась, копалась в мусорных баках, чтобы найти хоть какую-нибудь еду.
- Проблема в том, что в мусорных баках ты хрен что найдешь, кроме заразы, - ответил китаец, доставая телефон. – Ладно. Есть у меня местечко на кухне. Не сахар, конечно, но выбора у тебя нет особо.
- Я согласна, мистер Ли, - радостно улыбнулась девушка, сжимая кулаки. – Все, что угодно.
- Будешь мыть противни от жира. Моя закусочная, что на первом этаже, крупнейшая в пятом квартале, - буднично бросил Ли Вань, сделав вид, что ничего не услышал. – Посетителей много, еды много, грязной посуды тоже много. «АнтиЖиром» я тебя обеспечу, перчатки тоже дам, хоть они не особо помогают. А, да… Оплата. Будешь получать, как младший подсобник для начала, ну и стандартный обед за мой счет. Если справишься, то подумаю о прибавке. Только хрен кто выдерживает первые сутки.
- Спасибо, мистер Ли. Спасибо большое, - китаец поморщился, когда девушка заплакала. Ли Вань не любил чужих слез. Если живешь в Городе, то слезам тут нет места. Это признак слабости, а слабые на улицах не задерживаются. Даже дети знают это и никогда не плачут.
- Перестань, - резко бросил он и поднялся из-за стола. – Если другие увидят твои слезы, то не поймут. Успокоилась? Тогда пойдем. Покажу твое рабочее место.
*****
Конечно, Ли пришлось трижды выходить к работникам, которые толпились у дверей на кухню, как только выдавалась свободная минута. На второй раз хозяин закусочной сорвал голос, но желающих посмотреть на диво – грустную белокожую девушку, меланхолично трущую жесткой губкой огромный противень – было хоть отбавляй. Дошло до того, что в главном зале не осталось ни одного официанта, а этого Ли Вань уже не мог стерпеть. Он всегда гордился своим авторитетом, гордился тем, что достаточно одного взгляда, чтобы усмирить даже буйную молодежь из торговых кварталов. Но сейчас его резкий голос попросту тонул в мерном рокоте работников, обсуждающих новенькую. Они умолкли и вернулись к своим обязанностям, когда Ли проклял их до пятидесятого колена, а потом снял со стены старинное ружье. Поговаривали, что оно настолько старое, что уже давно не стреляет, но желающих проверить это на своей шкуре почему-то не нашлось. Работники мигом испарились, когда увидели суровое лицо хозяина, который без тени сомнений был готов проверить работоспособность древнего оружия.
- Нечего пялиться! – рявкнул Ли, отпихивая грузную и неопрятную младшую повариху. – За работу, балбесы!
Он восстановил дыхание, бросил неприязненный взгляд в маленькое окошко на двери, в котором виднелась новенькая, после чего демонстративно уселся рядом на покосившийся стул и положил ружье на колени. Больше желающих посмотреть на диво не было.
Она зашла в его офис ближе к полуночи. Уставшая, с мешками под глазами, но Ли удивило другое. Она улыбалась. Улыбалась так, словно только что вытянула билет в лучшую жизнь. Китаец кивнул на стул, стоящий напротив его стола и, дождавшись, когда девушка сядет, подпер кулаком подбородок. Затем, немного подумав, вытащил из небольшого сейфа рядом пухлую пачку засаленных банкнот.
- Это тебе, - буркнул он и поморщился, когда губы девушки задрожали. – Прими душ, поспи в подсобке и уходи.
- Мистер Ли... Я… - она давилась слезами, но Ли Вань покачал головой и грустно улыбнулся.
- Я не могу сидеть всю твою смену возле двери на кухню, отгоняя любопытных. А любопытные всегда будут. Текучка большая, а их любопытство еще больше, - ответил он, стукнув кулаком по столу. – Без слез!
- Им нужно время, чтобы привыкнуть, мистер Ли, - робко всхлипнула девушка. – Потом они не будут обращать на меня внимания. Вообще.
- Будут, - вздохнул китаец. – Еще как, мать их, будут. Таких, как ты, не видели уже давно. Ты диво. И заноза в моей жопе. Как думаешь, сколько раз мне сегодня трахали мозг, что я взял на работу белую бабу?
- Много?
- Дохренища! – рыкнул Ли Вань, но затем, чуть успокоившись, пригладил волосы на голове и еще раз тяжело вздохнул. – Уже пошли сплетни. А оно мне надо? И так проблем хватает.
- Но я же справилась, - не сдавалась девушка. – Я терла ваши противни двенадцать часов без перерыва. И я никому не сказала, что мне было тяжело. Никому не показала руки, которые разъел «АнтиЖир». Я справилась, мистер Ли.
- Знаю, - Ли хмыкнул и потер седые виски. – Справилась. И ты молодец.
Она улыбнулась и в её глазах зажегся слабый свет надежды, несмотря на то, что лицо Ли Ваня было по-прежнему суровым. Он вытащил из пачки пять банкнот и подвинул их на край стола, после чего задумчиво посмотрел на девушку.
- Бери. Твоя плата за сегодня. Без слез, мать твою в Диюй! – она сдержала слезы и кивнула. – Так-то лучше. Пойди прими душ. В подвале найдешь подсобку. Там я одно время… а не важно! Там поспишь. Работать пока будешь ночью, а дальше видно будет, - Ли подумал еще немного и забрал одну купюру. – Пошлю кого-нибудь купить тебе одежду. В этой тебе работать нельзя. Еще сдохнет кто-нибудь от твоего запаха. Всё, иди давай.
- Спасибо, мистер Ли. Спасибо. Я справлюсь со всем! Вот увидите. Справлюсь. Я не подведу вас! - он видел, как она сдерживает радость. И слезы. Покачал головой, прошептал что-то на китайском и, дождавшись, когда девушка выйдет, откинулся в кресле и закурил.
Когда-то давно он, тогда еще наивный юнец, приехал в эту страну в поисках лучшей жизни вместе с семьей. Ли Вань вспомнил. Вспомнил всё. И поиски работы, и презрительные взгляды, которыми его награждали, когда он входил туда, куда ему не следовало. Вспомнил, как рылся на помойке, чтобы принести еды своим родителям. Они спали на автомобильной свалке, в ржавом кузове «Фольксвагена» без окон и дверей, пока их не выгнали. Вспомнил, как отец умер у него на руках, так и не дождавшись лучшей жизни. «Мы тоже люди» - сказал он, перед тем, как уйти. Тогда Ли Вань плакал последний раз. Мать сказала ему, что в этом Городе нет места слезам. И он вспомнил это. Вспомнил всё. Как он мог это забыть? На этот вопрос Ли не мог найти ответа.
*****
Она шла по улице, держа в руках влажный черный тубус. Шла медленно, отрешенно смотря вперед, где на горизонте виднелся небоскреб. Самое высокое в Городе здание. Шла, подставив лицо жалящим каплям дождя. Шла, слабо вздрагивая, когда холодный ветер проникал под пальто.
Прошла неделя, как она работала у Ли Ваня. Старый китаец думал, что ночью любопытных будет меньше, но это было не так. Ночью, пока хозяин спал в своей квартире, в закусочную сбегался разномастный сброд. И все хотели посмотреть на диво. На белую девушку, которая драила жесткой губкой огромные противни с застывшим жиром.
Она терпела это любопытство. Терпела насмешки, которые сыпались на неё, словно из Рога Изобилия. Терпела пинки и плевки, которые прилетали из ниоткуда. Терпела ради обещания, которое дала не только Ли Ваню, но и самой себе.
- Я справлюсь, - шептала она, вытирая щеку, на которой застыла слюна младшей поварихи Же Чи.
- Я справлюсь, - шептала она, стиснув зубы, когда её осыпали насмешками мальчишки и девчонки, приходившие за объедками.
- Я справлюсь, - шептала она, когда садилась в своей каморке на матрас и негнущимися пальцами принималась вылавливать мясо из небольшой порции лапши. Пальцы болели, кожа еще не полностью восстановилась после «АнтиЖира», но голод был сильнее.
- Я справлюсь, - шептала она, засыпая, подтянув худые коленки к груди и дрожа от холода.
- Я справлюсь. Я смогу, - говорила она себе под нос, когда шла к небоскребу Пикола. Шла, не обращая внимания на дождь, на взгляды прохожих, на их громкие и язвительные крики. Она шла вперед, потому что не могла больше терпеть все это. Шла, понимая, что это единственный шаг стать выше всех. Пусть и на миг. Но выше.
*****
Несмотря на дождь, на площади Пикола, у самого высокого здания в Городе, было многолюдно. Всюду сновали продавцы синтетической травки, кутались в теплые пальто менеджеры, стоя в очереди за горячим хот-догом, шумной стайкой носились дети, пиная друг другу старый футбольный мяч, нахохлившись, сидели на крытых скамейках старики, тихо обсуждая свои мысли с соседями или с собой. Никто из них не смотрел наверх. Ни на небо, по которому плыли тяжелые набухшие тучи. Ни на небоскреб, на одном из балконов которого замерла одинокая фигурка.
Фигурка тряслась от ужаса, высоты и холода, но продолжала стоять на самом краю, держа в руках кусок плотной бумаги. Одна против стихии и безразличных ко всему, кроме себя, людей внизу.
- Мам, смотри! – крикнула темнокожая девочка, потянув за рукав статную женщину в дорогом пальто, и указала пальцем наверх. – Та тётя прыгнуть хочет?
- Смотрите! Наверху кто-то стоит! – крики, сначала робкие и редкие, становились все громче и громче, и скоро вся площадь бурлила, словно единый организм. Сотни рук взметнулись к небоскребу и стоящей на балконе фигурке. Сотни глаз следили за каждым движением фигурки, но фигурка по-прежнему держала в руках лист бумаги, на котором что-то было написано.
- Прыгай! – кричали одни, весело смеясь.
- Сделай шаг! – кричали вторые.
Площадь всколыхнулась, когда в небе появился вертолет новостного канала. Он сделал круг над площадью, а затем замер напротив балкона. Люди, как по команде, повернулись к большому экрану, с которого разом исчезла назойливая реклама и появилась другая картинка. Белая девушка с голубыми глазами, стоящая на краю перед бездной и держащая в руках лист бумаги.
- Что там написано? – нахмурилась статная женщина, крепко держа за руку дочь. Она прищурилась, но картинка вдруг потеряла фокус. – Кто-нибудь может прочитать?
- Не. Какая-нибудь хрень о спасении животных, - пожал плечами замерзший торговец травкой, смотря на экран. – Эй, дебилы с телика! Сфокусируйте камеры!
- Я вижу, что там написано, - крикнула девочка, потянув руку матери. Та кивнула и, вздохнув, опустила глаза.
- Я тоже вижу, милая, - тихо ответила она. Площадь тоже замолчала. Даже шум вертолета будто стал тише. Утих и ветер. И дождь. Словно сама природа так же умолкла.
*****
Они пришли, как призраки. Выползли на искусственный свет щурясь и дрожа от страха. Не было никаких групп. Только одиночки. Грязные, напуганные. Со светлой кожей.
Тихо вскрикнула статная женщина, когда увидела их. Она притянула к себе дочь, которая улыбалась незнакомцам, и спряталась за спины других людей. Но они этого не заметили. Они шли к небоскребу, на балконе которого дрожала от холода одинокая фигурка. Такая же, как они. Она увидела их, а они все прибывали и прибывали на площадь. И все же их было куда меньше, чем других людей.
Они жались друг к другу, в надежде найти тепло, и находили его. А дождь, холодный и безразличный ко всему, смывал с них грязь, обнажая душу. Вертолет их тоже заметил и секунду спустя изображение тоже появилось на большом экране.
Замер на месте Майлз Би, сидя в своем офисе и пересчитывая наличку. Грустно покачал головой Ли Вань и, как обычно, прошептал что-то на китайском. И радостно улыбнулась фигурка на балконе, когда незнакомцы тоже подняли что-то над головой.
Один держал мокрую картонку, второй собственную грязную майку, а кто-то повторил надпись девушки с балкона на своем теле. И площадь зашумела. Тихо, осторожно. И так же осторожно двинулась к незнакомцам.
Те отпрянули на миг, сбились в кучу, озираясь, как затравленные собаки. Но все люди площади собрались вокруг них, однако никто не решался сделать первый шаг. Пока его не сделала девочка, освободившись от руки матери.
Она подошла к одной из них – измученной женщине, держащей в руках старенькую мокрую куклу и протянула ей шоколадку. Женщина взяла её осторожно, словно боясь очередных насмешек. Следом вышел менеджер в теплом пальто. Он прикоснулся к плечу испуганного мужчины и протянул ему горячий хот-дог. Площадь словно ждала этого сигнала и к дрожащим людям подошел каждый. Кто-то давал еду, кто-то одежду, кто-то деньги. Кто-то просто обнимал их, а кто-то пытался подбодрить.
А наверху, на балконе, все еще стояла худенькая девушка, держащая в руках бумагу, на которой было что-то написано. Камера вновь выхватила её, оператор сделал фокус на надписи, но каждый из тех, кто был внизу, знал, что там написано. Потому что, то же самое было написано на картоне, одежде и телах тех, кто пришел на площадь из темноты. Тех, кто пришел заявить об этом.
«Я ТОЖЕ ЧЕЛОВЕК».