Взято с сайта the day x, ч4
Но любой кашмар когда-нибудь заканчивается. И вдоволь наглумившиссь ублюдки сваливают, пересмеиваясь и делясь впечатлениями, о том, как “эта сука стонала”. Ты, помогаешь жене поднятся, стряхиваешь снег и вы снова пускаетесь в путь. А куда идти ты уже и не знаешь, камрад, ибо без еды и огня вам не пройти расстояние, которое раньше казалось таким незначительным и домой возвращаться нельзя.. Хотя постой.. Есть же схрон который ты устроил на окраине города, в промзоне, в подвале разрушенного заводоуправления. там есть еда и можно согреться разведя костёр из обломков мебели и оконных рам. И вы идёте туда опустошённые и весь путь молчите стараясь не смотреть в глаза друг-другу.
Вот уже и окраины. Чернеют полусожённые бараки и зияющие окна “засыпух”, вросщих в землю по подоконики. Кое где темнеютт пепелища сожжёных домов. Похоже что Пиздец здесь поработал гораздо старательней чем в городе.
Сейчас вы идёте осторожней, вдоль заборов, готовые в любой момент прятаться и часто останавливаетесь всматриваясь во тьму. Вот и сейчас ты резко замираешь когда замечаешь скользящие меж домов тени, но быстро успокаиваешся когда резкий порыв ветра, доносит до тебя знакомый запах ссанья и немытых тел. Ты отчётливо различаешь заросшие хари. Это всего лишь безобидные бомжары, их то уж точно бояться нечего.
И вновь ты ошибаешься, камрад. Это совсем не те бедолаги что раньше рылись в контейнерах во дворе и подбирали за тобой пустые бутылки. Что, ты? Те несчастные бедолаги давно попередохли, ведь и в мирное время они каждую зиму загибались тысячами, находя свои подвалы и теплотрассы завареными и закрытыми на амбарные замки, потому как скандальные, подъездные тётки устраивали В ЖЭКе истерики по поводу возможности пожара от поддожённой стекловаты.
Это бомжары новые и произошли они по большому счёту от той самой гнили которая обьёбывала тебя в банках и вымогала бабло в кабинетах устраивая волокиту по каждой сраной бумажке. И ничего фантастического, камрад, в этом нет. Пойми, что когда тебя уволили с работы, с должности прораба, ты пошёл и устроился строителем. И так поступили многие другие; учителя, врачи, инженеры… Им не впервой подниматся и опускаться на две-три ступенки в жизни, они проходили это и раньше. Но вот когда разжиревший на госслужбе папаша затягивает наверх своего долбоёба-сынка, который нихуя не умеет. окромя как хмурить брови и ебать людям мозги, то, как правило, падают такие сразу до самого подвала со свистом пролётая все лестничные марши. Оказавшись выкинутыми под жопу с тёплого места волшебным пенделем, они не мнят себе другой работы кроме как в мягком, роскошном кресле. Они никогда не пойдут работать дворниками, грузчмками или разнорабочими… они – пуп земли.
И потому они начинают выдаивать родствеников и на доеные деньги заливать своё вселеннское горе, дорогим пойлом. А однажды когда обозлённые их тупостью и бесполезностью жёны не дают им на очередной опохмел, они убивают жён и сняв с них “рыжьё” идут бухать дальше. А вернувшись через неделю они находят своих детей мёртвыми от холода и голода. Но им уже похуй и они хладнокровно вырезают из их тел куски плоти и провернув в мясорубке, меняют на барахолке, человеческий фарш на технический спирт.
И вот закономерный итог твоего героизма, камрад. И когда ты успокоившись выходишь из своего укрытия, на тебя сзади набрасываются две косматых фигуры и тяжёлый удар по затылку бросает тебя во тьму.
Приходить в сознание тебе мучительно больно, и поверь мне, тебе, наверное, лучше сразу сдохнуть.В башке бухает. С трудом разлепив распухшие веки. ты, узнаёшь тот самый полуподвал где прятал хабар.
Походу ты долго был без сознания. На улице рассвело и тусклый зимний свет с трудом проникает сквозь запыленные стекла. В дверной проём с соседней комнаты падает свет. Оттуда доносиятся дикие крики и звон битого стекала. …Кто-то, похоже, блюёт.
И вот по мере того как твои глаза привыкают к полумраку, ты, постепенно начинаешь сходить с ума. Ты сходишь с ума, когда в углу, среди кучи тряпья различаешь тело своей жены Ты узнаёшь её обрывкам маскхалата. Она жива, но воздух из её груди вырывается редко.. с хрипом и всхлипами. Ноги вывернуты и задраны вверх, а меж них среди кровавого месива чернеет одна сплошная дыра. И вместо упругой груди, к которой ты так любил прижиматься по ночам, чёрная кровоточащая рана.
И ты уже готов кричать во всё глотку, но ты натыкаешься на взгляд сына. Он смотрит на тебя вытаращенными от ужаса глазами, но тебя не видит. Он не видит вообще ничего, потому как ничего не соображает. Всё время что ты был без сознания он кричал. Кричал дико и бешено на грани ультразвука. И даже когда эти нелюди звери запенили ему род монтажной пеной, он продолжал кричать беззвучно, как кричит и сейчас. От вида происходящего у него не сработали никакие защитные барьеры и разбушевавшиеся нейроны выжгли мозг. Он даже не сошёл с ума, его мозг, просто умер, но тело живо и прдолжает кричать, на автомате
И когда ты завыв, как волк с перебитым бревном позвоночником, уже проваливаешься в спасительное безумие, откликаясь на твой вой в соседней комнате диким хором начинают орать на знакомый мотив: – “С НО-ВЫМ ГО-ДОМ! С НО-ВЫМ ГО-ДОМ” И остатками сознания ты вспоминаешь, что, действительно, Новый год сегодня… второе января. И всё же напоследок тебе везёт потому что будучи уже полностью безумным ты не поймёшь, что является главным блюдом на этом диком новогоднем пиру. Хотя везёт всё же не очень, потому как будучи крепко привязаным к трубе отопления шнурками от ботинков “Кедр”, ты даже не можешь разбить себе голову об батарею.
Вот уже и окраины. Чернеют полусожённые бараки и зияющие окна “засыпух”, вросщих в землю по подоконики. Кое где темнеютт пепелища сожжёных домов. Похоже что Пиздец здесь поработал гораздо старательней чем в городе.
Сейчас вы идёте осторожней, вдоль заборов, готовые в любой момент прятаться и часто останавливаетесь всматриваясь во тьму. Вот и сейчас ты резко замираешь когда замечаешь скользящие меж домов тени, но быстро успокаиваешся когда резкий порыв ветра, доносит до тебя знакомый запах ссанья и немытых тел. Ты отчётливо различаешь заросшие хари. Это всего лишь безобидные бомжары, их то уж точно бояться нечего.
И вновь ты ошибаешься, камрад. Это совсем не те бедолаги что раньше рылись в контейнерах во дворе и подбирали за тобой пустые бутылки. Что, ты? Те несчастные бедолаги давно попередохли, ведь и в мирное время они каждую зиму загибались тысячами, находя свои подвалы и теплотрассы завареными и закрытыми на амбарные замки, потому как скандальные, подъездные тётки устраивали В ЖЭКе истерики по поводу возможности пожара от поддожённой стекловаты.
Это бомжары новые и произошли они по большому счёту от той самой гнили которая обьёбывала тебя в банках и вымогала бабло в кабинетах устраивая волокиту по каждой сраной бумажке. И ничего фантастического, камрад, в этом нет. Пойми, что когда тебя уволили с работы, с должности прораба, ты пошёл и устроился строителем. И так поступили многие другие; учителя, врачи, инженеры… Им не впервой подниматся и опускаться на две-три ступенки в жизни, они проходили это и раньше. Но вот когда разжиревший на госслужбе папаша затягивает наверх своего долбоёба-сынка, который нихуя не умеет. окромя как хмурить брови и ебать людям мозги, то, как правило, падают такие сразу до самого подвала со свистом пролётая все лестничные марши. Оказавшись выкинутыми под жопу с тёплого места волшебным пенделем, они не мнят себе другой работы кроме как в мягком, роскошном кресле. Они никогда не пойдут работать дворниками, грузчмками или разнорабочими… они – пуп земли.
И потому они начинают выдаивать родствеников и на доеные деньги заливать своё вселеннское горе, дорогим пойлом. А однажды когда обозлённые их тупостью и бесполезностью жёны не дают им на очередной опохмел, они убивают жён и сняв с них “рыжьё” идут бухать дальше. А вернувшись через неделю они находят своих детей мёртвыми от холода и голода. Но им уже похуй и они хладнокровно вырезают из их тел куски плоти и провернув в мясорубке, меняют на барахолке, человеческий фарш на технический спирт.
И вот закономерный итог твоего героизма, камрад. И когда ты успокоившись выходишь из своего укрытия, на тебя сзади набрасываются две косматых фигуры и тяжёлый удар по затылку бросает тебя во тьму.
Приходить в сознание тебе мучительно больно, и поверь мне, тебе, наверное, лучше сразу сдохнуть.В башке бухает. С трудом разлепив распухшие веки. ты, узнаёшь тот самый полуподвал где прятал хабар.
Походу ты долго был без сознания. На улице рассвело и тусклый зимний свет с трудом проникает сквозь запыленные стекла. В дверной проём с соседней комнаты падает свет. Оттуда доносиятся дикие крики и звон битого стекала. …Кто-то, похоже, блюёт.
И вот по мере того как твои глаза привыкают к полумраку, ты, постепенно начинаешь сходить с ума. Ты сходишь с ума, когда в углу, среди кучи тряпья различаешь тело своей жены Ты узнаёшь её обрывкам маскхалата. Она жива, но воздух из её груди вырывается редко.. с хрипом и всхлипами. Ноги вывернуты и задраны вверх, а меж них среди кровавого месива чернеет одна сплошная дыра. И вместо упругой груди, к которой ты так любил прижиматься по ночам, чёрная кровоточащая рана.
И ты уже готов кричать во всё глотку, но ты натыкаешься на взгляд сына. Он смотрит на тебя вытаращенными от ужаса глазами, но тебя не видит. Он не видит вообще ничего, потому как ничего не соображает. Всё время что ты был без сознания он кричал. Кричал дико и бешено на грани ультразвука. И даже когда эти нелюди звери запенили ему род монтажной пеной, он продолжал кричать беззвучно, как кричит и сейчас. От вида происходящего у него не сработали никакие защитные барьеры и разбушевавшиеся нейроны выжгли мозг. Он даже не сошёл с ума, его мозг, просто умер, но тело живо и прдолжает кричать, на автомате
И когда ты завыв, как волк с перебитым бревном позвоночником, уже проваливаешься в спасительное безумие, откликаясь на твой вой в соседней комнате диким хором начинают орать на знакомый мотив: – “С НО-ВЫМ ГО-ДОМ! С НО-ВЫМ ГО-ДОМ” И остатками сознания ты вспоминаешь, что, действительно, Новый год сегодня… второе января. И всё же напоследок тебе везёт потому что будучи уже полностью безумным ты не поймёшь, что является главным блюдом на этом диком новогоднем пиру. Хотя везёт всё же не очень, потому как будучи крепко привязаным к трубе отопления шнурками от ботинков “Кедр”, ты даже не можешь разбить себе голову об батарею.