Воспоминания о детстве на Чукотке. Продолжение. Домашняя берлога⁠⁠

После перенесенного потрясения с пьяный пришельцем в окно, отец решил своим способом развеять мою первоначальную панику по ввалившемуся «чужому медведю». И заодно укрепить веру в разумность, осторожность и субординацию Марии Михайловны (это уже вторая папина знакомая медведица, но теперь и с малышами. О ней также в журнале Вокруг Света за 1977 год в 8 выпуске. Ссылка в первом рассказе).

А далее происходили следующие события. С подробностями и последовательностью.

По-прежнему зима. По-прежнему снега завались. И мы заваливались в снег, и он на нас, Это было не плохо, или хорошо, это была очевидная непобедимая данность. Хандрящие не выдерживали и не удерживались в таких условиях. А люди с крепким характером приноравливались сами и, поскольку отступать некуда, приноравливались и их дети. То бишь мы.

Сильно мело. В садик не ходили третий день. Были дома с братом и мамой. Все игры проиграны, сказки перечитаны, пластинки переслушаны, пластилин братиком перемешан по цветам вдрызг, все, выделенные папой для «тренировки», гвозди забиты во все разрешенные места. Мама сказала, что уже в голове дятел у нее поселился. И поиграли бы мы лучше в прятки. В жмурки не надо, а то мелкий углов наловит, а с ними и синяков. В прятки играть с братиком с разницей в возрасте 4 года дело не взаимно интересное. Я так спрячусь, что он не находит, а он так спрячется, что искать долго не приходится. И младший ребенок расстраивался. Здесь меня научили быть взрослой, которая играет не для себя, а для маленького. Чтобы братик не плакал и чтобы ему было интересно. А родителям спокойно. Пришлось переквалифицироваться на ходу, что мне давалось от природы. И слава Богу, что мне нравилось быть помощницей. Хотя в этом моменте я теряла что-то детское, личное для себя. Но это уже для взрослых саморазборок.

Напряжение от тесного ежесекундного пребывания вместе в такой обстановке включило папины выдумки. Он пошел прокапывать вдоль длинной, занесенной по крышу, стены дома на нашей половине тоннель в снегу. Причем, ничего не сказав нам. Пошел по делам. А через полчаса мы услышали шорохи и тычки лопаты за стеной. Мама сразу догадалась. «Коля уже что-то сочинил». Она накинула шубу и сбегала посмотреть на папины задумки.

-Дети, у вас будет своя пещера в снегу. Как у медвежат. - сообщила бодро мама.

-Ого, здорово, здорово! - развеселились мы.

В этот момент в уме всплывает всем известная из современного мультика «Три кота» радостное котяткино «миу-миу-миу» ))). Точно, это было про нас! )))

Но, оказалось, мы еще не подозревали, на сколько сюрприз с пещерой окажется классным.

Папа копал, выгребал пласты слежавшегося плотного снега. Рубил снег лопатой и отваливал через прокопанный проход на улицу. И вскоре мы увидели в окно папины работы и прилипли с братом к стеклу, что бы наблюдать. Но отец махом руки нас отогнал, во избежание неприятностей со стеклом. Пришлось додумывать самой, как там дела, наблюдать в сторонке и контролировать попрыгунчика Сережку.

Дух захватывало. У нас будет собственная берлога! Такого еще не было никогда. И, наверное, ни у кого из знакомых. Только в книжках мамочка читала нам про снежные жилища, снежные пещеры или берлоги. И папа рассказывал, как медведица Маша живет в берлоге. Как она ее сооружала. Дааа уж... здорово...

А вот и тот самый сюрпризный сюрприз!!! Докопав до нужного расстояния и нужного объема, уже раздетый до рубахи, взмыленный, но довольный своей затеей папаня, принялся распечатывать окно. Он вынимал стекло за стеклом. Там оказалась самодельная разноцветная замазка из «до нашей эпохи» детского пластилина. Папа отковыривал, собирал его и передавал мне сквозь проем окна. Было прикольно. Пластилин холодный начинал мягчеть в руках, но мять его было нельзя из-за налипшей масляной краски.

«Только не мни его. Вдруг там мелкие стекла или занозы. Можно порезаться. Просто отложи на соседний подоконник.» - папа за всеми мелочами по безопасности всегда строго следил. Обучал осторожности.

Мелкий любопыта скакал вокруг и около и пищал : "А сто там, сто, ну стооо, ну паказыыы, сто папа тебе даеть?!".

Еще несколько манипуляций и папа просит маму принести удлинитель и переноску с лампочкой. Он крепит наш пещерный светильник на оконную раму со внешней стороны и берлога становится уютной.

-Ну, Таня, иди, опробуй свои владения.

С ума сойти, мои владения!!! Мигом оделась в штанишки, кофточку и сапожки, натянула вязанную шапку. В меховой, сказали мне, запаришься, и папа втянул меня в пещеру через окно. Ого! Здорово, не то слово....

Я начала «переезжать»)))).

Включилось пространственно-планировочное мышление. Мне подсказали, что в снег можно натыкать полочек. И пошла работа. Пока я шустрила с фанерными полочками, скляночками, посудками, выбирала, кто из моего игрового уголка будет со мной в пещере, папа уже сразу завалил вход и в снежной нише начала быстро повышаться температура. Конечно, молодым родителям самим все это было очень весело и интересно. Повесили комнатный градусник. Помню отчетливо, что воздух в пещере поднялся до + 15*. Тут же показывали, как это на градуснике выглядит +15. Чтобы соображала. И как это происходит в нем движение красной полоски вверх-вниз. Я, конечно, ничегошеньки не поняла, но запомнить, запомнила.

А что же братик!? Вы думаете он сильно интересовался снежными хоромами. Ну, его, конечно, тоже одели слегка, запустили через окно. Он быстренько удовлетворил свое любопытство и смекнул, что сестренка сильно тут занята и ее богатства в игровом уголке остались без контроля. А может уже и совсем ей неинтересны. И заспешил обратно в дом...

Мама не успела перевести дух...ух... непоседа уже нагулялся. Я сразу все поняла. С ним не расслабишься.

-Мама, не разрешай Сереже шурудить у меня в уголке. У меня там полный порядок. Пусть ничего не трогает!!!

Сережка расстроился. План его не сработал. И в его личной жизни не произошло никаких перемен. Те же возможности и те же ограничения, те же свои, привычные двухлетке, игрушки. Просто - *бя-бя-бя*....

Этот способ «гулять» годился в непогоду. Кстати, воздух там был свежий и пах озоном. Но интереса на наше лазанье через окно у родителей, да и у нас хватило не надолго. Буквально пару-тройку раз. Потом берлога служила уже, как уличное убежище. Стекла вернули на места, замазали мешаниной нашего пластилина по контуру стыков с рамой. Это меня порадовало, так как за сим последует новая пачка новенького разноцветного.

Вскоре появились завистники. А среди них и те, кто продолжал донимать меня страшилками «Медведь вас всех сожрет». Мальчишки постарше решили разрушить мою пещеру. Они даже вычисляли, когда мой отец на работе на смене. Одна небольшая стычка у меня была. Но их спугнул сосед. Я пожаловалась папе на пацанов за нападение на нашу пещеру и травлю меня. Папа решил применить психическую атаку, что бы отвадить несговорчивых хулиганов. Мирным путем не возможно было договориться, хотя разговоры с их родителями были. Взять в пример себе и выкопать пещеру они не могли или не хотели, так уж проще развалить чужую. Чтобы не раздражала. Отец не стал гонять впустую ругательные слова, а кое-что придумал.

Он попросил подменить на полсмены в рабочий день и остался дома. По его плану я должна была маячить у пещеры, привлекать внимание пацанов. Мне было азартно. И в тоже время была надежда отвадить хулиганов без драк. Чтобы они просто отвалили от меня и нашего дома. Я еще толком не понимала, что именно будет, кроме разговоров строгих и предупредительных.

Все произошло, как по авторскому сценарию. Я игралась у дома, возилась в пещере, выходила. И, как по заказу, шайка отъявленных хулиганов лет 6-10 уже выдвинулась в нашу сторону целенаправленно и пугающе решительно. Кто-то прихватил детскую лопатку. Наверное пещеру закапывать, или драться. Я мигом нырнула в берлогу и постучала, как папа просил, в стекло, давая сигнал, что хулиганы приближаются издалека. Оставалось метров сто. А световой день уже походил на «смеркалось» и уличные фонари начали включаться, как сигнальные лампы, лишь один фонарь нервно моргал и никак не разгорался. Я это помню, потому что, эта мелочь бросалась в глаза.

Отец прошмыгнул в пещеру, там, внутри, вывернул белый овчинный тулуп на изнанку, надел белую собачью шапку и, когда шайка уже совсем приблизилась, сделал размашистый выход, растопырив «медвежьи лапы» с ревом, как у медведя.

Божечки! С такой скоростью пацаны еще никогда не бегали. С воплями «он медведя выпустил!», хулиганы драпали по домам, роняя, кто варежку, кто шапку, лопатка самодельная отпрыгнула в сторону. Нервный фонарь, наконец-то перестал моргать и засветил ровно, знаменуя победу.

Папа пошел обратно в дом, переоделся в свою привычную куртку и шапку, и отправился по следам беглецов, подбирая растерянный реквизит быстротечного спектакля под, принятым от налетчиков, названием « Вас медведь сожрет».

Уходя, он подошел ко мне и пристально, но коротко, посмотрел на мои реакции. У меня сверкали глаза, эмоции переполняли. Было очень неожиданно! Было и удивительно от такого решения! Было и радостно за отпор хулиганов, и в тоже время грустно, что пришлось пугать. Ведь я знала совсем недавний ужас от вторжения в окно напролом.

«Так, все! Не радуйся! Нельзя злорадствовать! И не бойся ничего! Просто веди себя, будто ничего не произошло. Я пошел разбираться.» - спокойно и строго велел папа.

Да уж, легко сказать...ничего не произошло. Во мне произошла буря мыслей и чувств в считанные пять минут. Слово «злорадствовать» мне еще не было знакомо. И пока я была в легком шоке, начала его разбирать. Зло...радствовать. Радоваться, что ли... Зло радоваться. Это ж как? Когда делают зло и радуются этим. Я и радуюсь и печалюсь. Но зла не совершила...

Я еще никогда никому не желала и не делала дурного. Но в тот момент мне очень хотелось проучить злых, завистливых пацанов, которые пытались отобрать у меня такую мелочь, удовольствие и романтику в том скудном на развлечения извне детстве. И справедливость восторжествовала. Независимость завоёвана. Главное - не радоваться заметно. Пусть буду потихонечку, в душе! Ведь папа меня защитил! И разобрался с маленькими бандитами! И пошел к их родителям на разъяснительные беседы. Он расставил все точки над всеми Ё.

Отец всегда был затейником. На тогдашних «корпоративах» наряжались в самодельные карнавальные костюмы, делали капустники, по-молодежному дурачились. А папа всегда после развлечения взрослых, уделял детям внимание своими розыгрышами, придумками, фокусами. К слову сказать, наш отец практически никогда не пил и теперь не пьет спиртного, и не курил никогда. Крепкий, поджарый, мускулистый, легкий на подъем, симпатичный мужчина. И очень природный человек.

Люди все разные. И в равных условиях по-разному себя проявляют. Кто-то в атмосфере праздника сидит в уголочке, а кто-то в центре события. Так и наш папа оказывался часто в движухе, в событиях.

Вернувшись с родительских переговоров, отец еще посмотрел на меня внимательно, чтоб, вдруг, я не злорадствовала. И еще раз спокойно пересказал уже рассказанную ни один раз историю встречи с первой медведицей Машенькой, подчеркивая отношения между ними, чтобы я понимала суть и рамки их дружбы. И перестала слушать сторонние запугивания.

«Да, конечно, папа! Конечно, я тебе верю, потому что чувствую, что все именно так, как ты говоришь». А страх он такой липучий. Но не на всех крепко сидит. Все люди разные.

Вот и при первой встрече с медведицей Машенькой так получилось.

Шли четверо охотников со своих делянок и в условленном месте, где всегда расходились и сходились на обратный путь, собрались , дождались каждого и двинулись к поселку, обсуждая положение своих охотничьих дел. Отец тащил обратно на волокушке нерпичье мясо, поскольку песец не захаживал за последние три дня и приманка была не тронута.

Как произошел контакт с самой медведицей описано в статье журнала, выше упомянутого.

Я расскажу, какие были реакции в тот момент в группе охотников, о чем не писали репортеры. О чем рассказывал в семье отец. Своими словами, конечно же, расскажу, по сути.

Когда все поняли, что столкнулись с медведем, мужики поспешили удалиться. Но это не про нашего папаню. Его охватил азарт, магнетизм собственной внутренней «природности». Он им и руководил.

Видя небольшую, слабую, почти истощенную медведицу, из гуманных чувств, логично было не убегать, а отходить не спеша, отрубая для нее куски нерпы. Топорик охотничий всегда был при нем. Он бросал не большие куски, отходил и наблюдал. Отрубал еще и еще, и отходил. Она ела жадно, дрожала и покачивалась от слабости. Тем временем наш Николай Лукич уже получил в спину изрядную порцию упреждающих окриков по матушке от соратников-охотников, которые не долго уговаривали его свалить подобру - поздорову и убегали. Не в упрек им, конечно. Они поступали по-своему усмотрению, отец по-своему. И никто не был обязан в тот момент друг другу. Я лишь о том, что все люди разные. И что в одинаковых условиях проявляются кто во что горазд. И это данность, а не предмет осуждения. Но и в то же время, предмет для обсуждения. Ведь эта ситуация сложилась именно с ним, с моим папкой. И этот случай не такой уж частый, не такой уж заурядный. На Крайнем Севере отношения между человеком и белым медведем сложные, как правило по вине человека. По необдуманности человеческого поведения. Ведь аборигены, живя в этих условиях, изучают повадки всех животных ореола обитания. Они и уживаются. Или, те, кто ведет себя оплошно, развязно, получают великую отдачу от дикой природы и ее обитателей. А «пришельцы» с «большой земли» как правило имеют просто страх, но не уважение и субординацию в поведении в дикой природе.

* На медведя я, друзья, выйду без испуга, если с пушкой буду я и медведь без друга*- вот примерно такое отношение у обывателя.*

Оказалось, что наш папа не только не из робкого десятка, но и вдумчивый, азартный к изучению дикой природы на уровне простого человека, не исследователя с должностью, но пытливого природного естествоиспытателя себя и природы. Во, как загнула. Но от души!))

И так оно и есть!

Продолжение будет следовать по видимому интересу читателей к моим рассказам. А рассказать что, есть еще у меня. И близится момент рассказа о моем непосредственном участии в смотринах медведей. Как это было... ждите...пишу...