Варенье с еврейской кровью
Израильский историк и писатель, сотрудник института Яд ва-Шем — о "гонорарах", которые получали прислуживавшие нацистам палачи-любители за убийство евреев.
По долгу службы и в силу профессионального интереса мне приходится изучать самые разнообразные документы в архиве института Яд ва-Шем.
Даже на фоне леденящих кровь сообщений о расправе над еврейскими младенцами особое впечатление производят простые, можно сказать бытовые акты о вознаграждении тех, кто убивал моих соплеменников — порою хороших знакомых, соседей, с которыми палачи жили бок о бок годами.
Грели руки на добре, оставшемся от погибших, и мародеры, тоже зачастую хорошо знакомые с жертвами. И доброхоты, помогавшие нацистам составлять опись экспроприируемого имущества, тоже не оставались без даров из награбленного.
Мародеры действовали до переписи, сразу во время ухода в гетто, или после. На месте расстрела разбирали вещи в первую очередь расстрельщики-палачи, затем копатели могил, если это были не евреи, в последнюю очередь возчики, если жертв везли к месту казни (не всегда шли сами), а оставшееся имущество после переписи шло на склады управы и распределялось в первую очередь между семьями пособников как полицейских, так и административного аппарата, затем поступала в магазины и продавалось всем желающим. Распределялись даже огороды, право на уборку посаженного будущего или уже выросшего урожая…
Этому посвящены два стихотворения из моего сборника "Я роман написал", вышедшего в 2011 году. А в качестве "наглядного пособия" предлагаю вашему вниманию фотодокумент.
Два эпиграфа к первому стихотворению:
«Из Акта от 16 серпня 1941 року
… в будинку Клоца Менделя выявились такi рiчi:
подушок –10, баночки 3 варенем (половина) – 1, санки дитячi – 1, пара старих валенак….»
(Зал Имен. Яд ва-Шем. Приложение к листу свидетельских показаний № 69569, Каменец-Подольскиц, Украина)
«На месте расстрела я в этот раз получил 4 вязаных дамских кофты, брюки две пары мужских, 3 платья, 3 пары дамских туфель и дамское пальто, 10 штук карманных часов, одну цепочку, два кольца…»
(Из показаний полицейского Лисовского. Даугавпилс, Латвия. Архив Яд ва-Шем М-33/1022, л. 128)
ВОПРОСЫ
Хорошо ль тебе спится на пуховых
еврейских подушках?
Мягко ль лежать на еврейских перинах
в еврейской кровати?
Греет ли зимнею стужей шуба еврея-врача,
излечившего вашего сына?
Впору пришлись твоим пальцам, кистям иль шее кольца,
браслеты и ожерелья библейских красавиц?
Невеста, впору ль тебе подвенечное платье
убитой еврейки-невесты?
Долго ль носили вы платье, костюм иль пальто, туфли, ушанку
ваших еврейских соседей?
Сладко ль варенье из банок, взятых в шкафу
из еврейского дома?
Так же звучит пианино из рижской иль львовской квартиры
ушедшего в гетто маэстро?
Тепло ль твоим детям и внукам в одежде, пальтишках и шубках
их одноклассников, сверстников, вместе игравших?
Злобно убитых дубинами, вилами, сожженных,
утопленных и похороненных заживо…
К вам не приходят во сне те, кто унижен, ограблен,
выдан на смерть и убит?
Счастливы вы – те, кто наследовал смерти?
В мире сегодняшнем, нашем, наполненном завистью злобной,
я, как на кладбище.
Вижу родных и чужих, вижу народ мой убитый.
* * *
Мы – актеры вечного города,
Где история стоит дорого.
И кровью людской оплачен
В театр входной билет.
Тысячи лет мистерии,
А мир все так же в истерике,
Что нас – ни мечом, ни газом…
И не затоптать наш след.
Приходят зрители разные,
Их руки, одежды красные,
Нашей кровью пропитаны
Их славные города.
И пишутся вновь сценарии
Чернилами из Баварии.
Зелено-коричневым пьесам
Неведомо чувство стыда.
Но желтое солнце светит,
Как в гетто, звездой-отметиной.
И это дает надежду,
Что мир не сойдет с ума.
Источник (с кучей вот таких вот "актов")