Трое⁠⁠

Один

Той ночью было на удивление очень звёздное небо. Млечный Путь сиял так ярко, что даже полная Луна не могла одолеть его свет. Всё небо было усеяно бесчисленным количеством звёзд – все они мерцали, и казалось, что так они общаются между собой, перемигиваясь друг с другом, словно живые.

Так оно и было.

А где-то внизу, на Земле, шёл по пустыне одинокий путник. Его одежда была старая и ветхая, и хотя сам он был совсем юным, где-то глубоко в душе он чувствовал себя таким же стариком. Он всё шёл и шёл, и под его ногами, обутыми в потрепанные сандалии, тихо и мягко струился песок. Шелест песчинок напоминал шёпот, и казалось, что так они общаются между собой, перешёптываясь, словно живые.

И так оно и было.

А юноша всё продолжал свой путь. Он уже и не помнил все дороги, которые исходил – да и это было не важно. Просто он жалел о том что несколько лет назад не послушал своих мать и отца, и сбежал из дому. Он всё с горечью вспоминал тот день, когда бросил всё и отправился куда глаза глядят, лишь бы прочь из родительского дома.

В то утро отец разбудил его раньше обычного. Такое изредка случалось, и его это постоянно раздражало – ведь во сне он видел удивительные вещи, далёкие страны, приключения – и ему досаждало то что каждый раз ему приходится возвращаться в этот скучный и обыденный мир, где его только и ждёт что отара овец, за которой с раннего утра и до позднего вечера нужно смотреть на пастбище.

- Сын. Вчера наши охотники видели недалеко от пастбища волка, - промолвил отец. – Возьмёшь этот лук и стрелы с собой. Хоть тебе всего и тринадцать, но ты уже достаточно взрослый и умеешь обращаться с таким оружием.

- Но отец, я же никогда не стрелял ни в кого, только учился!

- Я же сказал. Ты уже достаточно взрослый, и ты справишься.

- Никакой я не взрослый. И вообще, оставьте меня в покое!

- Да, чтобы ты только и знал что читать свои книжки о выдуманных путешествиях. А в это время твоя семья лишится того, что нас кормит, - отец на секунду задумался – И вообще, ты должен быть благодарен за то что помогаешь нам.

Мальчик почувствовал как горечь и обида сдавливают его, и на глазах у него проступили слёзы.

- Без меня справитесь! – выкрикнул он, выбежав из дому.

Он уже давно собирался сделать это, только искал повод. И в тот день он его конечно же нашёл. Его манили рассказы о небывалых приключениях, о диких зверях и великанах, несметных сокровищах, которые можно найти там, на краю света. А дома его только и ждала что отара овец, за которой с раннего утра и до позднего вечера нужно смотреть на пастбище. Да и мать с отцом, которые изо дня в день заставляли его делать эту скучную, никому не нужную работу.

И вот, вместо приключений, он нашёл только горе и разочарования. Ему не раз приходилось ночевать в сточной канаве под открытым небом, питаться объедками, а то и вовсе голодать. Приходилось подворовывать на рынках, просить милостыню, чтобы прокормить себя – ведь единственные деньги, которые он заработал, продав лук и колчан со стрелами в первом же городе, он тут же потратил на бочонок с вином. Тогда он думал, что напившись допьяна, он почувствует себя таким же взрослым и мужественным, как охотники в таверне их родного села, когда они праздновали большую добычу. И только сейчас юноша понял, что в этом бочонке он просто пытался утопить своё горе и тоску по родному дому.

И вот сейчас, спустя три года, он возвращался домой. Шелест песчинок под его ногами всё так же напоминал шёпот, а звёзды над головой всё так же мерцали и перемигивались друг с другом. Думая о доме и о родителях, он всё больше и больше жалел о том дне и о поступке, который он тогда совершил. Слёзы наполнили его глаза, и больше не в силах себя сдерживать, он опустился на песок и заплакал.

А в это время среди миллиардов песчинок в этой пустыне жила ещё одна такая же песчинка. Она слушала шёпот своих подруг, да и отвечала им - изредка. Чаще всего она просто смотрела на небо и любовалась мерцающими звёздами, и ей тоже казалось, что они общаются между собой, перемигиваясь друг с другом, словно живые. Иногда она замечала как некоторые из звёзд падают вниз, в пустыню. И вот однажды, любуясь звездопадом, песчинка увидела как одна из звёзд упала совсем недалеко от неё самой. Вспыхнув яркой искоркой, звёздочка тут же погасла, и превратилась в такую же песчинку, как и все остальные.

- Кто ты? – спросила наша песчинка гостью.

- Я не помню. – ответила та – Но мне кажется, я была где-то там наверху, и мне было хорошо с моими сёстрами. А потом… Кажется, я кого-то обидела.

- И ты поэтому упала?

- Видимо, поэтому… - тихо прошептав, вздохнула новая песчинка.

И тогда наша песчинка всё вспомнила. Не всегда она была такой. Когда-то и она жила там, наверху, среди миллиардов таких же ярких звёздочек, и сама была такой же яркой и мерцающей, и общалась с другими звёздочками. А как-то раз она сильно поссорилась со своими подругами – она уже и не помнила почему, да это было и неважно. И тогда она потускнела, и чувствуя что больше не в силах удержаться на небе, стала падать вниз. И так она оказалась в пустыне, среди миллиардов таких же песчинок - которые на самом деле были не песчинками, а такими же звёздочками, просто они об этом забыли.

- Простите меня за всё, - глядя в ночное небо на своих сестёр, прошептала песчинка. – Я вас всех очень люблю.

Юноша всё плакал, и вспоминал свой дом и своих родителей. Только сейчас он понял что он никогда на самом деле не искал приключений, а просто избегал ответственности. И то что он тогда делал, присматривал за отарой овец на пастбище, было простой и в то же время важной работой, которая действительно помогала прокормить его самого и его семью. И вот наверняка за последние несколько лет его отец и мать были вынуждены по очереди делать его работу, и скорее всего из-за этого у них было меньше времени для всего остального их скромного хозяйства. Да и гораздо важнее было то – и юноша только сейчас это отчётливо понял – что его родители все эти несколько лет убиты горем о своём потерянном сыне, и скорее всего им даже не до хозяйства, насколько у них опустились руки. И только сейчас юноша понял, что он сделал.

- Простите меня за всё, - глядя в ночное небо на мерцающие звёзды, сквозь слёзы прошептал юноша. – Я вас очень люблю.

Его слёзы крупными каплями катились по щекам. И надо было такому случиться, что одна из его слезинок упала на ту самую песчинку.

- Простите меня ещё раз, - еле слышно прошептала песчинка. И тут она почувствовала как её снова наполняет свет, она отрывается от земли и взлетает высоко-высоко, к своим любимым сёстрам.

А юноша, почувствовав облегчение, отправился домой. К своим родителям, которые как он знал, с любовью и прощением ждут его дома.

И только где-то вдалеке, в небе пролетела яркая звёздочка, и искрясь и сверкая, она скрылась за облаками.

* * *

Двое

Однажды двое друзей из далекого царства одного султана прослышали о Чуде – статуе некоего божества, которое даёт все что пожелаешь. Вдвоём они и отправились в долгий путь на поиски этого Чуда. Исходили они вдвоём множество дорог, повстречали много людей на своём пути - и злых и добрых, и богатых и бедных, и лгунов и честных людей, и еще много кого повидали они, пока шли к своей цели.

Однажды они встретили одного богатого вора. Двое друзей нуждались в ночлеге и попросились к нему в дом. У вора был большой дом. В нём были и невиданной красоты ковры, и золотые кубки с драгоценными камнями, и просто золото в сундуках. Первый путник тотчас же принялся завидовать этому вору.

- Скажи, о милейший, как же ты добыл все эти сокровища? – спросил он.

Вор не хотел говорить, но чувствуя как зависть путника начинает ему льстить, всё же решился и ответил:

- Видишь ли, я всё это украл. У многих людей я воровал, чудом избегал поимок и наказаний, и вот, мой дом теперь наполнен этими сокровищами.

Первый путник заулыбался и принялся расспрашивать вора о том, как можно освоить его ремесло. Слушая вора, он мечтал о том как и его дом наполнится всеми несметными богатствами после того как он дойдёт к своей цели.

А второй путник ничего не сказал. Он просто покачал головой и просто стал вспоминать свою семью – любимую жену и двоих детишек, которые ждут его дома.

В другой раз друзья заглянули на ночлег к местному визирю. И снова они увидели что его дом наполнен различными богатствами. Тут были и картины известных художников, и мраморные статуи, покрытые золотом и серебром, и расписные платья из тончайших нитей шёлка.

- Скажи, о мудрейший, - снова не удержался первый путник, – как же тебе удалось добыть все эти сокровища?

Визирь не хотел признаваться, но почувствовав как зависть путника ему льстит, все же ответил:

- Видишь ли, я всё это добыл обманом. Заверял я много договоров и сделок, и почти все из них были незаконны. За всё это я и получал эти богатства, которые вы видите перед собой.

Первый путник ещё шире расплылся в улыбке и стал расспрашивать визиря о том как можно получить его статус и профессию. Слушая визиря, путник снова принялся мечтать о том какие богатства будут в его доме когда он дойдёт до своей цели.

А его друг ничего не сказал. Он лишь молча покачал головой и снова начал вспоминать свою семью, которая ждёт его дома.

На третий раз друзья попросились на ночлег в дом к местному воеводе. И всё так же его дом был наполнен разными богатствами. Тут были и мечи из прочнейшей стали, рукояти которых были усеяны рубинами и сапфирами, и расписные щиты, и просто мешки с золотом, камнями и жемчугом.

- Скажи, о сильнейший, - в который раз не удержался первый путник – как же тебе удалось добыть все эти богатства?

Воевода не хотел отвечать. Но чувствуя, как алчность и зависть путника начинают ему льстить, всё же произнёс:

- Видишь ли, я добыл всё это смертями. Многих солдат я отправлял в походы, чтобы грабить соседние царства, и большинство из них там и полегли. А те что возвращались, приносили мне награбленное, и теперь оно здесь, перед вами.

Первый путник ещё шире заулыбался и стал расспрашивать воеводу о всех его походах и о том как можно заслужить звание такого полководца. Слушая воеводу, он всё также мечтал о том, какие неслыханные богатства будут ждать его дома, когда он дойдёт до своей цели. Он уже понял, что хочет богатств гораздо больших, чем у вора, визиря и воеводы вместе взятых – чтобы не он завидовал каждому из них, а все они вместе завидовали ему.

А его друг не сказал ничего. Он лишь молча покачал головой и в который раз принялся вспоминать свою жену и детишек. Им всего лишь нужен был уютный дом со всем необходимым, и просто жизнь в достатке, наполненная теплом и счастьем. И второй путник тоже понял, чего хочет он.

Долго ли коротко они шли, и вот путь вывел их к развилке. Дорога слева была широка, исхожена, и было видно что много людей прошли по ней. А дорога справа была гораздо уже, поросшая травой, и было видно что по ней давно никто не ходил. И тогда друзья разделились, первый пошёл по левой дороге, а второй по правой.

И вот, к вечеру следующего дня они снова встретились. Перед ними стояла статуя из двух Божеств – мужчины и женщины, а вокруг них лежали мешки и сундуки с драгоценными камнями, золотом и жемчугами.

У первого путника глаза прямо засверкали от жадности и алчности. Ни слова не говоря, он бросился к сокровищам и принялся набивать ими свои карманы и мешочки, которые он нес с собой для этого. Затем он схватил несколько мешков с золотом, что лежали там же, и в довершение всего водрузил себе на спину огромный сундук с драгоценными камнями. И вот, кряхтя и охая под тяжестью груза, он повернулся обратно и медленно побрёл назад. Лицо его приобрело багрово-красный оттенок, а на его висках вздулись и тяжело пульсировали вены. Не пройдя и двадцати шагов, он не выдержал тяжести сокровищ, и упал. Сундук с драгоценными камнями остался лежать на нём, и вскоре дыхание путника прервалось.

Второй путник не успел подбежать к своему другу, чтобы спасти его. Он увидел, что тело его друга лежит на дороге под огромным сундуком, и только лишь сейчас он заметил вокруг несколько десятков скелетов под такими же сундуками. Путник понял, что своему другу он уже ничем не может помочь, и подошёл к статуе. И он только сейчас заметил, что мужчина и женщина стоят, обнявшись, и смотрят в звёздное небо.

- Я благодарю Вас, - тихо сказал он. – И я вас просто прошу. Пожалуйста, дайте мне ровно столько, сколько я смогу унести.

Мужчина и женщина ему ничего не ответили. И только где-то вдалеке, в небе пролетела яркая звёздочка, и искрясь и сверкая, скрылась за облаками.

- Я ещё раз благодарю Вас, - всё так же тихо произнёс он.

И путник выбрал себе средних размеров мешок с драгоценностями, положил его себе на плечи и спокойно отправился обратно. Домой, где его ждали его любимые жена и двое маленьких детишек.

* * *

Трое

В отделе ревизий и аудита их работало трое. Не считая начальника, который утром уехал на совещание в главный офис Компании.

Первого звали Джеймс, на своей должности он работал уже более трёх лет, и в целом он был доволен своей работой. Ему нравилось то что он делал, нравились выездные проверки, работа с документацией и встречи с разными людьми из предприятий, которые они по долгу службы проверяли. Ему также нравилась сама идея того что они в своём отделе занимаются консультированием и оптимизацией бухгалтерии различных фирм, и помогают этим фирмам успешно проходить проверки налоговой инспекции.

Второй, Торн, был его полной противоположностью. Здоровяк, больше похожий на боксёра, чем на ревизора-инспектора отдела аудита, он жил с мнением того что всегда прав только он и никто другой, и никогда не стеснялся демонстрировать это. Джеймсу нравилось с ним спорить, что он с улыбкой и делал – тем более что у Торна действительно часто появлялись хорошие идеи, с которыми трудно было не согласиться. Торн также, не смотря на свой вспыльчивый, как у быка на корриде, характер, относился с симпатией к Джеймсу – в общем, можно было с успехом сказать, что за несколько лет совместной работы они вполне сдружились.

Третьего сотрудника звали Руперт. Ему было двадцать два, он только недавно закончил стажировку в Компании после университета, и в их отделе был новеньким. Хоть он и проработал уже более полутора месяцев, но всё никак не мог привыкнуть к коллективу. Постоянно стеснялся, чувствовал себя неловко, и Торн никогда не упускал шанса подшутить над молодым сотрудником. Хотя и он и Джеймс видели что парень подаёт большие надежды, и ему просто нужно было больше уверенности в себе. А так Руперт был парень толковый, хорошо разбирался в документации, и Джеймс его постоянно учил. Да и Торн тоже, когда был в настроении после удачной проверки и стакана-другого виски.

- Ну что друзья, уже без пяти минут двенадцать, - сказал Джеймс. – Пора бы и на обед идти, не всё же время работать.

- Да, а то мы без тебя не знаем, - съязвил Торн.

Джеймс улыбнулся. Он давно уже привык к нелёгкому характеру Торна, хотя в первое время у них часто бывали трения и споры. Да и где их не бывает. Просто со временем Джеймс научился сглаживать углы и прощать Торну его вспыльчивость, и считал это хорошим жизненным опытом.

- Сейчас спустимся в кафетерий, и честное слово, хоть лопну, но съем целую курицу с картофелем-фри, - продолжил Торн. – И обязательно бокал пива. Нет, два!

- Лучше три, - с иронией ответил ему Джеймс. «Когда же он научится умеренности?» - подумал он про себя – «Впрочем ладно, у каждого свои недостатки, да и при его комплекции ему и этого будет мало».

От мыслей его отвлёк сигнал на настенных часах. Ровно двенадцать, и им, как и всем сотрудникам Компании, полагается законный час на обед и отдых. Они уже шли по коридору, когда их догнал новичок Руперт.

- Что, Руперт, заработался? – Торн дружески хлопнул его по плечу. Руперт слегка поморщился, всё-таки Торн действительно в юности был неплохим боксером.

- Э, нет… То есть да. Отчётов много. – ответил Руперт.

- Торн, твою налево! – воскликнул Джеймс - Когда ты уже перестанешь вешать на молодого свою работу?

- Ну ничего, пусть учится. - входя в лифт и нажимая кнопку третьего этажа, парировал ему Торн. Тихоня Руперт проскочил в закрывающиеся двери лифта последним, не сказав при этом ни слова.

- Не знаю как ты, я вот свою работу всегда делаю сам, - продолжил Джеймс. – Просто зачем нагружать кого-то тем, с чем ты сам можешь справиться?

- А почему бы и нет? Молодой пусть учится, - не обращая внимания на начинающего краснеть от стыда и смущения Руперта, ответил ему Торн. – Да и свободного времени у меня теперь больше. Можно выпить виски, покурить сигару…

- Ну да, и часами пялиться на голых баб в интернете. А ведь семейный человек…

- Одно другому не мешает, - отрезал Торн.

И тут погас свет и лифт внезапно остановился.

- Авария? – испуганно спросил молчавший до того Руперт.

В отделе интенсивной терапии их работало трое. На всех были белые врачебные халаты, и все трое сейчас сидели за барной стойкой в кафетерии и пили зелёный чай с мятой. Как раз то что нужно для обеденного перерыва и отдыха.

- Ну что, как там ваши пациенты? – спросил их бармен.

- Мой уже выздоравливает, - ответил первый. Его звали Джим, и он уже считал себя довольно хорошим терапевтом. Тем более что за плечами у него действительно был довольно весомый стаж и опыт работы. Правда, он был скромнягой и никогда не гордился своими знаниями. Всё-таки гораздо важнее спасать людей, и Джиму его работа действительно нравилась.

- А твой подопечный как? А, Том?

Том был самым старшим и опытным в их отделении, и ему как правило доверяли самых тяжёлых больных. Иногда ему хотелось работы полегче, но что поделаешь если у тебя самый внушительный список вылеченных пациентов, многие из которых до того считались безнадёжными.

- Ну что сказать. По сравнению с тем, что было с ним раньше, мой пациент уже гораздо лучше себя чувствует. Несколько раз был в критическом состоянии, было сложно, но общими усилиями мы его вытащили. Так что сейчас он уже гораздо лучше. Правда, до выздоровления ему пока ещё очень далеко.

- Ну а что про своего больного скажет Рой?

- У моего пока что состояние среднее. Интересный случай. – ответил Рой. В их отделение его перевели недавно, и хоть опыта у него было не так много, как у его коллег, но зато Роя выделял его неуёмный энтузиазм и желание работать с полной отдачей.

- Очень любопытный случай. – продолжил он – С почти одинаковой периодичностью ему становится то лучше то хуже – думаю, это результат перенесённой ранее серьёзной травмы. Если посмотреть на график…

- Тише, Рой. – с улыбкой прервал его Джим – Я знаю, ты часами можешь рассказывать о своих пациентах. Давайте-ка лучше посмотрим, как они себя чувствуют сейчас.

И с этими словами он достал планшет, на котором высвечивались различные таблицы и диаграммы. Все четверо, включая бармена, склонились над экраном.

- Очень полезная штуковина этот планшет. – продолжил Джим – Подключён к больничной сети, и благодаря нему состояние наших больных можно отслеживать круглосуточно. И главное, можно так же дистанционно управлять курсом их лечения.

- А что означают эти красные огоньки? – полюбопытствовал бармен, ткнув пальцем в одну из диаграмм, на которой среди непонятных цифр и линий горели три красных точки.

- Ах, это… - Джим улыбнулся – ты очень вовремя подметил. Сейчас у наших пациентов по графику усиленный тридцатиминутный курс лечения, и им необходима повышенная доза лекарств. Кто-то из них примет медикаменты легко, у кого-то организм поначалу начнёт их отторгать – именно поэтому сейчас мы и повышаем дозировку, чтобы пробить сформировавшуюся в их иммунной системе защиту.

И с этими словами Джим одновременно нажал на три красных огонька, которые тут же окрасились зелёным.

- Это авария? – вновь испуганным голосом спросил Руперт.

Джеймс чиркнул зажигалкой, нашёл в темноте кнопку вызова диспетчера, нажал. Ничего. Понажимав все кнопки, он понял, что из лифта им самим не выбраться.

Торн ударил по двери лифта кулаком.

- Эй вы, мать вашу, есть там кто?! – чувствуя как он закипает, проорал Торн.

- Тише, Торн. – стараясь сохранять спокойствие, сказал Джеймс. – Мы сейчас застряли где-то между двенадцатым и тринадцатым этажом, кафетерий на третьем. Все сейчас на обеде, нас никто не слышит.

- Ну и что ты предлагаешь, умник? – продолжал вскипать Торн. – Сидеть здесь целый час и ждать пока все пообедают и вернутся на рабочие места? Так что ли?

- Если вызов диспетчера не работает, то похоже что так оно и есть. – подал голос тихоня Руперт.

- Да пошли вы все! – гаркнул Торн и с утроенной силой принялся колотить по двери своими кулачищами.

- Торн, ты бы поберёг нервы, что ли. – слыша как дыхание его друга становится всё более частым, произнёс Джеймс. – С твоими сигарами и виски нам ещё не хватало откачивать тебя прямо здесь.

- Слышишь, ты! – яростно крикнул на него Торн. - Не твоего ума дело. Не хочешь помогать, так не мешай хотя бы! – Торн продолжал молотить дверь лифта – И вообще, вечно ты раздаёшь всем советы, считаешь себя самым правильным, а, Джеймс?

- Ничего я не считаю, и пожалуйста, давай не будем переходить на личности.

Торн хотел ему ещё что-то ответить, но его прервал телефонный звонок. Это был телефон Руперта.

- Алло, да мам, привет. – нажав кнопку приёма, сказал он. - Да, нормально всё. Правда мы сейчас застряли в лифте. Что значит в каком, мам, ты что не понимаешь? В самом обыкновенном грёбаном лифте!

Из динамика доносился приятный женский голос, правда слов было почти не разобрать. Да и Джеймс не привык влезать в чужую личную жизнь, а Торн был так увлечён попытками открыть двери лифта, что просто не обращал на разговор Руперта никакого внимания.

- Ну да, пошли на обед и застряли в лифте… Что значит, не ругайся? Мам, что ты так переживаешь как будто мне тринадцать. Я уже достаточно взрослый, и сам о себе смогу позаботиться.

Торн продолжал выламывать дверь лифта. Безуспешно.

- Да и вообще, прекратите относиться ко мне как к малышу! – голос Руперта начал приобретать истерические нотки - Звоните мне практически каждый день, уговариваете навестить вас, как будто меня три года дома не было!.. Что значит помочь отцу? Без меня справитесь! – и Руперт что есть силы бросил телефон о стену. В темноте послышались его всхлипы.

- Слышишь ты, сопляк, чего нюни размазал? – с издёвкой спросил его Торн.

- Торн, ну чего ты в самом деле так к нему? – вступился за Руперта Джеймс – или у тебя самого никогда не было родителей?

- Да заткнись ты! – прокричал Торн. Дыхание его становилось всё более частым и сиплым, и Торн всё никак не мог успокоиться.

- Эй, Торн, дружище, что с тобой? – настороженно спросил Джеймс.

Торн ничего не ответил. Тяжело дыша, он сел на пол. Если бы в лифте сейчас было освещение, то друзья увидели бы, что лицо Торна приобрело багрово-красный оттенок, а на его висках вздулись и тяжело пульсировали вены.

- Плохо мне… Тяжело… - через силу выдавил из себя Торн.

Джеймс присел рядом.

- Так, Торн. Смотри на меня. Ну то есть хотя бы в мою сторону смотри. Ты меня слышишь?

- Ага. – дыхание Торна было всё таким же сиплым и частым.

- Так, хорошо. А теперь постарайся успокоиться и дыши как можно глубже и медленней. Вот так.

Торн послушался Джеймса.

- Ну что, уже легче?

- Да… Пожалуй.

- Ну и слава Богу.

В кабине лифта воцарилась тишина.

- Слушай, Джеймс, дружище. Спасибо тебе. Ты меня можно сказать спас.

- Да не за что, Торн. Я же твой друг всё-таки.

- Я серьёзно. А если бы я был один?..

- Всё в порядке, мы же тут, с тобой. Да, Руперт?

Руперт сидел рядом и держал Торна за руку. То ли измерял пульс, то ли просто давал Торну понять, что у него есть поддержка.

- Руперт, и ты извини меня. После такого отношения к тебе с моей стороны… В общем, спасибо и тебе за помощь.

Руперт молча кивнул - правда в темноте этого никто не увидел, но было и так понятно, что извинения приняты. Он отпустил руку Торна и принялся искать свой телефон. Найдя его, он нашёл в адресной книге телефон матери, и написал ей короткое сообщение. Всего шесть символов. «Прости» - еле слышно прошептал он.

- А то что вы даёте им усиленный курс лечения, это вообще не вредно? – спросил у троих врачей бармен. Они всё так же сидели и продолжали пить зелёный чай с мятой.

- У них есть выбор, и пациенты перед началом курса подписывают договор, в котором описано большинство предстоящих процедур. Так что можно сказать, они сами выбирают себе лечение. – ответил Джим - У нас есть одно важное правило – никакого вмешательства без согласия пациента, если конечно его состояние не критическое.

- И что, всё всегда проходит гладко? – бармен был рад поболтать с новыми друзьями, да и ему самому было интересно узнать подробнее об их профессии.

- Не всегда. – ответил на этот раз Рой – хорошо когда их организмы принимают медикаменты сразу. Но такое бывает нечасто. Чаще всего вначале лекарства отторгаются иммунной системой, но это временно. Видишь ли, они так зашлакованы, что в первое время препарат играет роль чистильщика. И вот тут уж кто кого.

- А что, бывают и такие случаи?

- Да, бывают. – ответил на этот раз Том. - Иногда организм настолько загрязнён токсинами, которые сам и воспроизводит, что лекарство само превращается в яд и разъёдает организм. И в таком случае мы вынуждены прервать курс лечения, и начинаем с предыдущей контрольной точки, а то и ранее.

- И часто такое происходит? – спросил бармен.

- Гораздо чаще чем хотелось бы. – вздохнул Том.

- Прерываете сами?

- Нет. Всё делается только по распоряжению Директора. Мы же простые исполнители. – скромно улыбнулся Джим.

- Да, к тому же бывают и непредвиденные случайности и срыв курса лечения. – продолжил Том - Но это происходит относительно редко, и тогда мы начинаем новый курс с того момента на котором остановились. Ещё реже, гораздо реже, пациенты сами отказываются от лечения и прерывают его, из-за сильнейшего внутреннего сопротивления препаратам. Но как правило они понимают, что только благодаря терапии им становится лучше, и тогда мы возвращаем их к первоначальному базовому курсу. Со временем многие из них выздоравливают.

- А когда их полностью выписывают? – поинтересовался бармен.

- Это всё тоже только по распоряжению Директора. Практически все сто процентов лечащихся нуждаются в нескольких циклах повторных курсов. - ответил на этот раз Рой. - Невозможно предугадать сколько циклов им предстоит, уж очень причудливо ими усваиваются наши медикаменты. Может быть достаточно двух-трёх циклов, а может понадобиться и двадцать-тридцать. А то и больше.

- Ну а что происходит с теми, кого выписывают? – не удержавшись, спросил бармен.

- Что же, все они возвращаются домой. – ответил Джим. – А некоторые из них приходят работать к нам. – с улыбкой добавил он.

Внезапно в кабине загорелся свет и лифт сам собой поехал вниз, на третий этаж, в кафетерий. Сам не понимая почему, Джеймс посмотрел на часы. 12:30. «Интересно, ровно тридцать минут прошло» - отметил про себя он.

Двери лифта открылись и друзья отправились в кафе.

Торн передумал насчёт пива и курицы, и заказал себе стакан апельсинового сока – всё-таки Джеймс был прав. Давление и нервы чуть не сыграли злую шутку с ним и с его сердцем, да и надо быть умеренным и заботиться о своём здоровье.

А Руперт дозвонился своим родителям и ещё долго с ними разговаривал и просил прощения за всё, и на его глазах проступили слёзы радости.

Джеймс сидел за барной стойкой рядом с ними и пил зелёный чай с мятой. Он обдумывал то что с ними сегодня случилось, и ему казалось, что произошедшее было не просто случайностью, совпадением, а чем-то более важным – как будто это и должно было произойти.

- Я благодарю Вас, - посмотрев наверх, тихо сказал Джеймс, сам не понимая кому. И почему-то ему на долю секунды показалось, что вместо потолка над собой он видит ночное звёздное небо и пролетающую звёздочку, которая затем скрылась за облаками.

На настенных часах прозвучал сигнал – обеденный перерыв закончился, и значит пора возвращаться к работе.

И Марину Викторовну, и пациентов подводить не стоит

- Ну что, проверим как там наши пациенты?

И все трое встали из-за барной стойки, и теперь стало видно что на них надеты никакие не халаты, а это нечто напоминающее крылья окутывало их.

Джим, Том и Рой расправили крылья, поправили сверкающие золотом кольца над головами – отличительный признак работников их отделения, - и полетели в палату, где лежали трое их подопечных – Джеймс, Торн и Руперт.

И лишь только бармен остался у своей стойки. Он поднял глаза на большой световой щит на стене напротив, и в который раз улыбнулся надписи на нём. Надпись гласила:

Крыло интенсивной терапии

Отделение «планета Земля»

Прогресс: 47,123% и возрастает

Пациентов всего: 7 136 244 782