Thoughts & prayers*⁠⁠

Сашенька говорит — день рождения в мае,

в глазах — бригантины, как листики, тонут, —

они меня выследили, выцепили, поймали —

волокли по земле, по траве, по бетону —

в сторону, где кооператив, ну этот, гаражный —

разбили смартфон, порвали рюкзак и куртку.

я сжал кулаки и врезал, кажется, дважды,

пока не свалился лицом в окурки.

всё потому что я не такой — я слабый?

потому что не с ними? потому что я робкий?

я помню — тополь качал свои длинные лапы,

пока меня били, пинали по ребрам.

***

Юлия — любит гимнастику, мелких собачек,

зимою — мороженое, летом — купаться, —

шепчет надрывно — она до сих пор еще плачет,

а ей, между прочим, скоро пятнадцать.

шепчет охрипло — руки прижаты к коленям,

дергают джинсы, цепляясь за стразы:

в классе седьмом —

порвали тетрадку с оленями,

в классе восьмом —

держали над унитазом.

в нынешний раз — раздели и сняли на камеру

после физры — толкаясь, смеясь и гогóча;

а Юля рыдала, пытаясь закрыться руками;

было ужасно,

невыносимо ей —

очень.

директор цедит теперь:

что еще там за якобы травля?

будто жертва и есть тот самый воришка простынок;

а Юля не слышит — она как рыбешка на трале —

а Юля не смотрит — не может — ей стыдно.

***

стоит ли думать, как в этом мире нам выжить —

при этом, конечно, чтоб человечность не сдохла?

Дима считал, что скоро он станет повыше,

он вырастет скоро и будет не так уж и плохо.

он станет пожестче — он выкинет книжки

и бросит считать облака, воробьев и кошек.

но он почему-то по-прежнему выглядел лишним,

но он почему-то по-прежнему был непохожим.

руководитель вздыхала: на кой ей эта проблема —

его отправляли к психологу трижды за четверть.

Дима помногу читал любимого Шекли и Лема,

а в школе его поджидали глумливые черти.

лидеры, звезды, ауешники, альфы —

каждый по спинам пытается лезть повыше —

все как один срисованные по кальке.

но Дима не вырос,

Дима вообще от природы не вышел.

не получился — подумаешь, — эдакая пружинка —

мать-одиночка, вкалывает по-черному, —

слишком костлявый, слишком ошибка,

слишком мечтательный,

слишком никчемный.

***

сколько, ты видишь — боящихся, изувеченных —

сколько их в классах таких, знаешь, "лузеров"?

скольких ты встретишь сегодняшним вечером —

вяло бредущих вдоль окон и мусорок?

кто-то из них безоружен практически полностью —

у таких нет фундамента, даже не воткнуты сваи.

кто-то за сердцем скрывает растущую полость;

кто-то смирился — уже не скрывает.

взрослый прогнать их пытается — "брысями", "кышами" —

у взрослого мира проблемы, не к слову, похуже.

у взрослых без этого сносится хрупкая крыша —

какое им дело до девочки с кличкой "лохушка"?

деньги, реформы, бизнес, законы, финансы.

я рядом стоял: был мелким когда-то, пугливым.

оставил под деревом — странную, черную насыпь

и долго рыдал еще над хомячковой могилой,

пока этот мир давился протяжным лаем,

пока этот ветер выскуливал резво.

но есть поговорка — раз в год и палка стреляет —

так вот — кто-то заходит в столовку с обрезом,

кто-то затачивает ножи,

возможно в какой-нибудь Оклахоме,

кто-то увидел коробку патронов — целую россыпь.

а я просто, пугливый, прощался с хомой,

прежде чем стать

полноценным

обычным

взрослым.

и нас таких тысячи — устанешь в ладони хлопать.

спящий вулкан, легион,

воздух гудящий меж рубящих лопастей.

мир пытается нас подмять, пытается слопать.

а мы как-то живем, —

мы живем, —

и не лопаемся.

(с) мглистый заповедник

* Thoughts & prayers — музыкальная композиция исполнителя grandson, которая освещает проблему школьного насилия в Америке.