Тени Монолита. Кто думает, что знает жизнь...⁠⁠

Детекторы снова синхронно пиликнули. На экранах среди красных пятен, обозначавших "газировку", заплясала белая точка. Лис, до того удивленно рассматривавший портрет, обернулся.

- Лось, это то, что я думаю?

- Ага. Вон пузырик в аномалии плавает и не лопается.

- Нашли! Стоматолог, где твои перчатки от костюма?

Леха опасливо вглядывался в слабо фосфоресцирующую жидкость аномалии.

- Мне туда лезть что ли?

- Да ты руку протяни. Арт рядышком плавает. Давай, пока не унесло.

Лось подтвердил:

- Не бойся, "СЕВА" и не такое выдержит.

- Ну ладно... Если растворяться начну - считайте меня коммунистом.

Леха вытащил из кармана комбеза пластиковые перчатки и натянул их, потом надел противогаз, передал детектор мне и шагнул к аномалии. Та забулькала, но успокоилась. Поднявшийся над нею пар рассеялся. Леха опасливо потрогал кислоту ботинком, наступил и наклонился. Аномалия снова плюнула паром.

- Вот он! Давайте контейнер. Как оно называется?

- "Слизняк". Небольшой, но это редкость.

Сталкеры сгрудились, заглядывая в контейнер, в котором лежал маленький кусочек слизи, изрядно напоминавший только что высморканную соплю.

- Лис, достань брызгалку с содой, полей ему на руки и на ботинки. Могла кислятина остаться.

Лис кивнул и потянул Леху к выходу из комнаты.

Я тем временем осматривал портрет. Почти в мой рост высотой, в раме с орнаментом из рун. Подпись готическими буквами.

- К чему это здесь? - Спросил сзади Лось.

Я пожал плечами, посмотрел на двери по обе стороны от портрета. На одной была табличка с рисунком, напоминавшим антенну. На другой - с направленной вверх стрелкой.

- Это германские руны. Вон та справа - "тиваз". Символ непримиримости в бою. А слева - "альгиз". Переводится: "лось".

- Чего??

- Руна так называется. Символ жизни.

- Серьезно?

- Ага. Немцы любили такую символику. - Я процитировал:

"...Руны найдешь

и постигнешь знаки,

сильнейшие знаки,

крепчайшие знаки,

Хрофт их окрасил,

а создали боги

и Один их вырезал..."

- А ты откуда это все знаешь?

- Монолит знает. Кто-то у нас в этих вещах разбирался, а что знает один - знают все.

- Круто. А нам что с этим делать? И откуда здесь фашисты?

- Не знаю пока. Но откуда - как раз понятно. Эти тоннели здесь с войны. Ставку Гитлера под Винницей построили всего за год, а она побольше будет.

- Значит это немцы выкопали?

- Скорее наши военнопленные. Мы еще не знаем, насколько эти тоннели здесь тянутся... - Сказал я и толкнул правую дверь со "стрелкой". Она открылась. - Леха, давай первым. Я за тобой. Аномалии начались, а у нас с тобой все-таки костюмчики получше.

Леха поправил детектор, еще раз глянул на портрет Гитлера и пошел вперед.

Коридор поворачивал направо и дальше шел по прямой. Одна стена была пустой, если не считать нескольких светильников и кабеля. Вдоль второй шел ряд дверей. Все были открыты. Внутри комнат - столы, шкафы, стеллажи с какими то бумагами. Копаться в них сейчас желания не нашлось ни у кого. Посередине одного из кабинетов расположился роскошный "шокер". Леха направил на него детектор, потом потопал дальше. Предпоследняя комната была выложена кафельной плиткой.

- Медпункт тут был, что ли?

- Великовато для медпункта.

Я провел пучком света от нашлемника по стенам, заглянул в проем в стене. Еще одна такая же. Оборудование вывезено, только с потолка свисает хромированная хирургическая люстра.

- Операционная. - Сказал Лось сзади.

- Может быть... Может быть...

Последняя дверь в коридоре вместо номера имела именную табличку. Готическими буквами было написано: "Standartenführer Brandt".

- Разобрать можешь? - Поинтересовался Лось.

- Могу. Написано: штандартенфюрер Бранд.

- Типа генерала ихнего?

- Соответствует армейскому званию полковника. - Я толкнул дверь. - Заперто.

- Не проблема.

Лось отодвинул меня, примерился и засадил ногой в дверь над замком. Деревянный косяк расщепился и та распахнулась. Тоже стол, шкафы, бумаги. Рядом со столом стоял большой несгораемый шкаф. Я повернул ручку, потянул - дверь открылась. Пусто.

- Вряд-ли мы здесь найдем что-то кроме старой бумаги. - Сказал Лось.

Я кивнул.

- Согласен. Немцы здесь явно что-то исследовали, но когда комплекс нашли после войны, наши все вывезли. Осталась музейная макулатура и пост, который никому не был особо нужен.

- Но требования секретности здесь были очень высокие.

- В Союзе вообще все секретили по-черному.

Я взял одну из папок, лежавших на стеллаже. Штамп "Ahnenerbe", германский орел посередине, в углу штамп "Geheime Reichssache".

- Аненербе, "Секретно".

- Учил язык?

- Армейским переводчиком был.

- Разведка?

- Ага. - Я полистал бумаги, положил папку на место и взял другую. - Отчеты какие-то. Лекарства, химия, опыты... Что-то они тут исследовали. Знать бы: что?

- "Аненербе" - это ведь оккультное общество какое то было у нациков? - Спросил Леха.

- Да. Мистика, оккультизм, происхождение индо-германцев, антропология...

- Кого-кого?

- В Рейхе слово "ариец" употреблялось только в разговорной речи. Правильный термин: "индо-германская раса". Или просто "германская".

- А как же Штирлиц, который истинный ариец?

- Ну это же кино. - Я пожал плечами. - Там в "17 мгновениях" выдумок вообще довольно много. Например все эсэсовцы в парадной форме каждый день, а на самом деле они ее надевали два раза в год.

За разговором я наскоро просматривал остальные папки, пролистывая пожелтевшие листы с машинописным готическим текстом. Забирать ничего не стал, оставив документы на стеллаже.

- Возвращаемся. Ничего интересного.

Лось кивнул. Сталкеры потянулись к выходу. Я вышел последним и прикрыл за собой дверь. Балу посмотрел на меня и снова отвел глаза.

"Хорошо, что никто из них не разбирает готический шрифт. Хорошо, что никто не решил прихватить с собой одну из папок и не разглядел на листах подпись Гиммлера. Очень хорошо. Иначе нам с Балу пришлось бы убить их всех прямо здесь, а делать это мне совсем не хочется. Скоро братья соберутся к Темной долине. Мы вынесем отсюда все документы как можно быстрее, а что не сможем вынести - уничтожим. Их содержимого никто не должен узнать, кроме Единства.

Пусть даже это ничего не значит сейчас и ничего не изменит..."