Становление Бритвы. Глава 3: Иви
Прошло две недели с тех пор, как Адам начал пить таблетки. Первый раз он попробовал запить их алкоголем и провалялся всю ночь в агонии, готовый выплюнуть все органы. Так плохо в жизни ему никогда не было. Правда, в тот вечер он всадил половину бутылки абсента. Тогда он начал с другой стороны – сначала налил немного. Уже от одной стопки виски в организме чувствовалось неприязнь. Во рту ощущения сродни выпитого стакана с заваренной полынью. Расслабления не даёт – лишь мерзкую горечь. Адама это устроило и в конечном итоге, он перестал пить спиртное и перешёл на горькие травы. Отвратный вкус горечи стал доставлять ему моральное удовольствие. Одан сдержал слово и нашёл ему место в городской кузнице, хоть официально ножи там и не ковали, но кузнец Йнан Ярос – старик крепкого телосложения, лысый, но имеющий длинную белую бороду, любил ковать клинки в свободное время и принял Лайтмана в помощники. С тех пор Адам целыми днями проводил в горячем цеху, постигая азы кузнечного дела и спустя время даже начал делать успехи.
Ярос – старик с пепельными волосами и мощными руками. Многолетний опыт работы в кузнице закалил его тело, но плохо отразился на лёгких. Последнее время, ему стало тяжело дышать, отдышка стала появляться быстрее. В городской кузнице трудилось много народу, но все они в основном выполняли план, поставленный за день, и после отправлялись по домам. Йнан подошёл к Адаму держащему в руках готовый клинок, для которого осталось сделать рукоять. Старик взял в руки изделие.
- Превосходно, Адам, - сказал Ярос, - У тебя настоящий талант к этому делу, я не часто в своей жизни держал такой сбалансированный нож. Хм, - он поводил клинок вверх, вниз, - Мне кажется, ты и под рукоятку вес рассчитал. Но настоящий мастер ножа должен не только уметь его создать, но и пользоваться им.
Адам кивнул головой. Он заканчивал рабочий день в 21:00. Вечером Хаммерфил становился иным: тусклый свет от газовых ламп освещал город, старый камень и металлические крыши создавали атмосферу городов ХХ века. Где-то вдали появлялись короткие вспышки от троллейбусов. В этом городе ещё сохранилась брусчатка, современного асфальта практически не было. Хорошо, хоть колеса не деревянные остались. Хаммервиль казался Адаму необычным городом миновавшим весь современный мир. Самые высокие здания в городе имели 9 этажей. В основном город был застроен пятиэтажными постройками с покатой крышей обитой железом. Лайтман неспешно пошёл по узким переулкам, минуя многочисленные арки и дворики. Люди спокойно сидели на своих балкончиках по вечерам, в домах звучало радио, редко у кого встречались телевизоры. Местные магазинчики работали до 22:00. Город в это время был прекрасен и очень спокоен. Однако, Адам был ещё не во всех частях Хаммервиля.
Старые ступени издали своеобразный скрип. После проведённого в кузнице рабочего дня, уставший, но довольный Лайтман, с болью в мышцах поднимался к себе на третий этаж, по пыльному лестничному проёму попутно доставая ключи. Возле его двери в тусклом свете светильника стояла она.
- Эвелин, - произнёс Адам.
Связка ключей упала на обшарпанный пол. Милая девушка ростом ему по плечу виновато смотрела Адаму в глаза. Она держала в руках небольшую белую сумочку, то и дело, переминаясь с ноги на ноги в чёрных высоких сапогах. Поправив серую матерчатую юбку по колено и коричневую куртку, она медленно подошла к нему. Лайтман стоял, не шевелясь, он подпустил девушку ближе и дождался, пока та его обнимет. Он слегка развел руки в стороны, лёгкая боль пронеслась по телу, напоминая об испытанных за короткое время нагрузках. Ему показалось, что дверь квартиры открылась и из неё вышла Лили, сложившая руки и недовольно смотрящая на него. Положив руки на плечи девушке, он пригласил её зайти внутрь.
- Я думала, здесь будет беспорядок, - сказала Эви, пройдя в дверь, - Как в твоём прошлом доме.
- Ты просто не успела на него, - дверь захлопнулась, - Я лишь недавно привёл здесь всё в порядок.
Адам жил в квартире – студии, всё удобства в одной комнате, кроме ванной и туалета. Многочисленные бутылки, сигареты, окурки были выброшены в мусорку, постельное белье, насквозь пропахшее потом, алкоголем и табачным дымом было отстирано и постелено обратно. Все плевки, последствия тошноты и грязные следы от обуви исчезли под воздействием моющих средств. Деревянные окна, Адам всегда держал закрытыми. Хоть он и мог полностью их открыть, этого он никогда не делал, пользуясь лишь маленькими форточками, которых не хватало для полноценного проветривания. Поэтому лёгкий смрад, оставшийся от его алкогольных и табачных посиделок, до конца так и не выветрился. Из-за плотных штор полумрак был постоянным гостем в этой квартире. В глубине Лайтман боялся потерять контроль и поддаться уговорам девушек. Это стало бы последним свиданием в его жизни.
Эвелин села на высокий стул выдвинув его из под кухонного стола и положила сумку на столешницу. Адам сел напротив, положив руки на стол.
- Адам, - она коснулась пальцами его рук.
- Быстро ты мне нашёл замену, - Лили облокотилась на голову Эвелин, - Я так и знала, что ты меня никогда не любил. А я ведь всё для тебя делала!
- Она здесь? – спросила Эвелин, - Не слушай её, Адам. Она в твоей голове, ты можешь это контролировать.
Адам взял Эвелин за руки, ощутив мягкость её ладоней, её пальцев. Такое приятное и забытое ощущение от прикосновения к женской коже. Отсутствие женщин в его жизни с тех пор давало о себе знать, в мозгу стал происходить процесс, доминирующий над разумом, над здравым смыслом. Больше напоминающий животный инстинкт, начал посылать мозгу команды сблизиться с женщиной. Адам молниеносно схватил Эвелин за горло и сжал до хруста под пальцами.
- Тебе здесь не место, Эвелин.
Лайтман потряс головой, ему показалось, он мог сорваться и убить её. Зажмурившись, он встал и провёл ладонью по лицу, на лбу начал просачиваться пот. На секунду он потерял контроль, поддался зверю в своих мыслях. Эвелин понимала, Адама не излечить, но можно попытаться не пробуждать его тёмную сторону, спрятать.
- Как у тебя дела, Адам? Эта квартира уже была прокурена или это твоих рук дело?
- Дела стали хуже, меня спасали алкоголь и сигареты.
- Спасали? Ты шутишь? Неужели всё стало настолько плохо?
Адам сел на кровать и схватился за голову. Смерть Эвелин он бы точно себе не простил.
- Знаешь, Иви, раньше я думал, что сходил с ума из-за Лили. А теперь понимаю, что не в Лили было дело, а во мне. Я всегда был чудовищем. Сумасшествие Лили послужило лишь катализатором, которым я оправдывал свои поступки. Она была дорогим для меня человеком, мне было очень больно, после того, что с ней стало происходить. Но знаешь, на мой взгляд её шизофрении недостаточно для того, чтобы в моей психике произошли такие кардинальные изменения. Причина моего безумия – я сам, я таким родился.
Иви встала со стула, пройдясь лёгким шагом до Адама, она села на колени, рядом, прижавшись подбородком к его коленке.
- Каким бы чудовищем ты себя не считал, - произнесла она, - Мы всегда сможем держать его на поводке, только не отталкивай меня.
- Они стали приходит все и сразу, - тихим голосом произнёс Адам, - Всё девушки, которых я убил. В те моменты, я думал, что выплёскиваю злобу, которую не мог выплеснуть на жену. Только сейчас я понимаю, никакой жалости к ним я не испытывал, мне просто хотелось их убивать. Лишь закончив свои издевательства над ними, ко мне возвращалась человечность, - взгляд Лайтмана, такой спокойный и пустой зафиксировался в одной точке на полу, - Если бы не моё неполное безумие, я убил бы Лили раньше.
- Ты убил её? – Эвелин подняла голову, - Врачи сказали, она перестала дышать.
- Нет, - Адам покачал головой, - Переодевшись санитаром, я задушил её. Она даже не вспомнила меня. Лишь перед смертью, на мгновение, к ней вернулась память, она узнала меня. В тот момент зверь исчез, оставив меня один на один с ней, с осознанием того, что мои руки только что лишили жизни любимого человека. Вся до этого пронизывающая меня боль оказалась ничтожной, внутри раздался щелчок. Ничего уже исправить нельзя – её больше нет.
Адам практически не дышал, рассказывая это, он погрузился в тот миг. Чувства, которые Лайтман так хотел забыть проявились вновь. По морщинистым щекам прокатились слёзы, собираясь в большую каплю на подбородке, из всех испытываемых ранее эмоций эти были настоящими, не вызванные фантомами и помешательством.
- Выкинь её, Адам, - голоса шипели из пустоты, - Выкинь её в окно, избавься от неё. У тебя есть мы, зачем тебе она? Ты хочешь нас бросить, Адам? Приведи её в нашу семью, сделай её одной из нас.
Резко встав с кровати, мучающийся от не контролируемых мыслей Адам стал бить головой об стену. С каждый ударом сильнее и сильнее, он пытался заглушить их, выгнать. Эвелин встала и попыталась его остановить, но тягаться силами с крепким мужчиной было не лучшим выбором. Она не смогла помешать его действиям, хоть и старалась всеми силами. В конце концов Лайтман оттолкнул Иви и женщина упала на пол. Она сильно ударилась об пол и его это остановило. Адам снова перестал контролировать свои действия. Сев рядом, он помог ей приподняться и прижал к себе. Поглаживая по голове хрупкую девушку, он корил себя за то, что оттолкнул её.
- Я куплю тебе билеты, - произнёс Адам, - Завтра ты поедешь обратно и забудешь про меня. Ты поняла? Меня вылечит только смерть, а умирать я пока не собираюсь.
- Адам…
- Хватит. Начни жить без меня, заведи семью, нарожай детей.
Лайтман посмотрел в её глаза, слезы неспешно скатывались по мягким щекам. Он провёл большим пальцем по её подбородку. Прислонившись своей головой к её лбу, легким движением Адам потёрся о её нос.
- Я не хочу однажды прийти в себя с пониманием того, что тебя больше нет. Что твоё бездыханное тело - моих рук дело.
Эвелин прикоснулась ладонями к его голове.
- Но что ты будешь делать здесь? В этом странном городе?
- Доживать, - руки Лайтмана опустились на её предплечья, - И может быть, однажды я совсем потеряю рассудок и совершу самоубийство.
- Если ты так хочешь…
- Так надо.
Адам и Иви обнявшись на полу крепко прижались друг к другу закрыв глаза. Этот момент Лайтман запомнит на всю жизнь, спустя столько времени он, наконец, сидел в полной тишине и покое. Голоса и призраки оставили его, с души словно рухнул камень. Адам вновь почувствовал себя нормальным, не обременённым тёмной стороной.
- Всё, хватит, - прозвучал голос Лили.