Станислав Минаков Любовь к отеческим гробам (фрагмент)⁠⁠

Любить прошлое, благоговеть перед его святыней.

Пушкин в известном черновике 1830 г. оставил нам запись, которую мы держим в русских сердцах уже почти два века, правда, распоряжаемся этим завещанием порой странно, даром что цитируем весьма часто:

Два чувства дивно близки нам —

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века

По воле Бога самого

Самостоянье человека,

Залог величия его…

Светское сознание отметит у Пушкина парадокс: вослед за родным пепелищем (то есть отчим домом) поэт отеческие гробы в последнем катрене называет «животворящей святыней». Более того, «Земля была б без них мертва, / Без них наш тесный мир — пустыня, / Душа — алтарь без божества». То есть: гробы являются животворящими, жизнью наполняющими Землю, нашу земную жизнь!

Ого. Это мысль православного человека, глубоко духовного. В какового Александр Сергеевич вполне развился к тридцати своим годам. По мнению русского философа С. Франка, справедливо полагавшего Пушкина выдающимся религиозным мыслителем, «замечательна та философская точность и строгость, с которой здесь изображена связь духовного индивидуализма с духовной соборностью: „любовь к родному пепелищу“ органически связана с любовью к родному прошлому, к „отеческим гробам“, и их единство есть фундамент и живой источник питания для личной независимости человека, для его „самостояния“, как единственного „залога его величия“ <…> Единство этого индивидуально-соборного существа духовной жизни пронизано религиозным началом: связь соборного начала с индивидуальной, личной духовной жизнью основана „по воле Бога самого“ и есть для души „животворящая святыня“. Само постижение и восприятие этой связи определено религиозным сознанием, тем, что Достоевский называл „касанием мирам иным“»…