Сомотритель⁠⁠

Афанасий Михайлович вздрогнул и проснулся. С трудом разлепив глаза, он обнаружил перед собою одинокого посетителя. Посетитель этот сразу вызвал в душе старого смотрителя (и по совместительству экскурсовода) музея "Поле чудес" смутное беспокойство и некую растерянность.

Посетитель, одетый в строгий черный костюм, был высок, лыс, морщинист, но при этом, как подумал Афанасий Михайлович, на самом деле молод. Чёрные глаза его буравили лицо смотрителя, отчего тот окончательно проснулся и внутренне подтянулся.

— Здравствуйте. Вы в музей? — надеясь на отрицательный ответ, спросил экскурсовод.

— Да, Афанасий Михайлович.

Афанасий Михайлович поежился — показалось, что посетитель его знает. Хотя имя и было написано на бейджике, никто никогда смотрителя по имени-отчеству не называл.

Афанасий Михайлович покосился на часы.

— Только имейте в виду, музей через двадцать пять минут закрывается.

— Ничего-ничего, — проскрипел посетитель, — я ненадолго. Меня интересует только один экспонат.

С вас 200 рублей за билет, — вздохнул Афанасий Михайлович.

***

Бесконечные ряды музея напоминали огромных размеров мрачный склад. И лабиринт, заблудиться в котором, как представлялось, не составит труда.

Впрочем, Афанасий Михайлович чувствовал себя здесь более чем комфортно. За долгие годы он изучил в музее каждый закоулок, помнил, где лежит каждый экспонат.

— А что вас интересует? — спросил он неразговорчивого посетителя, практически неслышно передвигавшегося рядом.

Старый экскурсовод решил почему-то, что странный посетитель полезет в карман за блокнотом или запиской, но тот помнил наизусть.

— Номер 849-94. Банка трехлитровая с томатами и перцами маринованными от Альбины Ивановны Заболотной из посёлка Хорошовка Краснодарского края.

Посетитель помолчал и зачем-то добавил:

— Она забрала Приз. Утюг.

— Ого! — присвистнул Афанасий Михайлович. — Номер 849-94. Это ж 1994 год.

— Да, — безучастно отозвался посетитель.

Идти пришлось около десяти минут. Все это время Афанасий Михайлович злился, осознав, что закрыть музей вовремя не получится.

***

На нижней полке стеллажа стояла трехлитровая банка, покрытая солидным слоем пыли. Никаких томатов внутри видно не было, а виднелась какая-то бурая жижа — время не пощадило соленья канувшей в Лету Альбины Ивановны.

— Вот она, — Афанасий Михайлович надеялся, что посетитель утратит всякий интерес к экспонату и уберется восвояси.

Тот, однако, наклонился и стал пристально рассматривать банку, что-то нашептывая.

— Аых.... Шых'рх, Пхы ых, фхо аых, — доносилось до Афанасия Михайловича.

"А не псих ли он?" — подумал старик. Ему вдруг стало жутко находиться с этим человеком один на один в полутемном и гулком ангаре музея.

Посетитель наконец выпрямился. Полуобернувшись к Афанасию Михайловичу, он протянул непонятно откуда взявшуюся купюру в пять тысяч рублей. Афанасий Михайлович был человеком честным, но рефлекторно схватил купюру и, не зная, что с ней делать, вопросительно уставился на гостя.

— Я покупаю её, — проскрипел тот, не отрывая взгляда от банки.

— Извините, но экспонат не продаётся, — возмущенно ответил старый экскурсовод, с болью посмотрев на деньги, зажатые в руке.

Посетитель повернул лысую голову и с ухмылкой глянул на Афанасия Михайловича.

Афанасий Михайлович отшатнулся. Что-то нечеловеческое почудилось ему в лице гостя. Что-то Чуждое.

"Пусть забирает, лишь бы ушел", — услышал Афанасий Михайлович собственные мысли.

Посетитель наклонился и, подняв пыльную банку на уровень глаз, начал пристально в неё всматриваться.

— Это ведь ваш новый пастушок подрастает, — проскрипел он, обращаясь, судя по всему, к смотрителю.

Афанасий Михайлович взглянул на банку и застыл в изумлении. Внутри банки — старой пыльной банки, стоявшей здесь с 1994 года! — что-то шевелилось. Что-то белесое периодически то касалось стёкла с той стороны, то пропадало в бурой жиже.

Трудно описать чувство, охватившее Афанасия Михайловича. Он вдруг отчётливо понял, что должен прекратить все это, прервать чудовищный сон. Сон, потому что реальностью происходящее быть не могло. Афанасий Михайлович неожиданно для самого себя подскочил к посетителю и выбил банку из его рук. Банка — мучительно медленно, как показалось Афанасий Михайлович — начала падать.

Достигнув пола, она разлетелась на тысячи осколков, но Афанасий Михайлович этого уже не увидел, так как посетитель сильно и больно ударил его, отбросив к противоположному стеллажу.

Жижа в банке оказалось вовсе не жидкой, а желеобразной и довольно густой. И вот из этого сгустка, как потом с трудом вспоминал Афанасий Михайлович, и выбрался Эмбрион.

Бледное существо напоминало не младенца, а скорее маленького унылого человечка с уродливым болтающимся хвостиком и непропорционально большой головой, покрытой редкими волосиками. Неуклюже вскочив на тоненькие ножки, Эмбрион забулькал, повернув личико к старому экскурсоводу, затем завизжал и с невероятной прытью бросился прочь. Посетитель погнался за ним.

Странная парочка исчезла в сумраке музея.

Афанасий Михайлович, стремительно теряя связь с реальностью, подумал, что лицо Эмбриона было очень знакомым. До боли знакомым...

“Не может быть!”

И озарённый страшной догадкой смотритель провалился в коллективное бессознательное.

“Оккультные корни Великой Энергетической Сверх-Державы. Часть тридцатая: Эмбрион”.