СОКРОВИЩЕ (ЧАСТЬ 2)⁠⁠

…Кажется, пахло потом, туалетом и отчаянием. Белоглазова очнулась, выгнала из глаз разноцветный калейдоскоп, вызванный усыпляющим. Приподнялась, скрипнув старыми половицами, огляделась.

Вольер был полон всякого народу. Никто ни с кем не разговаривал. Одни спали, растянувшись на полу или прислонившись к решетчатой сетке. Вторые просто стояли и смотрели в ночь. Третьи томились в очереди к алюминиевой лохани с водой. Жадно пили, дождавшись очереди, а после присоединялись к первым либо вторым. Близнецов и Милянской нигде не было видно.

- Эй! Дети! – Позвала Белоглазова. – С карусели! Не отсюда которые!

Из-за пуза храпящего толстяка показалась взъерошенная голова Милянской.

- Мы тут!

Белоглазова честно обрадовалась «своим».

- Идите ко мне! У вас всё хорошо!

- Ага! – Ответила Милянская.

- Только холодно и хочется домой… - Проныл Сытый-1.

- И хавать охота. – Добавил Сытый-2. Он был храбр и не боялся одиночества и холода. Но, как все храбрецы, пожрать любил.

- Так. Коллеги. В смысле дети. Пора отсюда выбираться.

Белоглазова осмотрела дверь и приуныла. С внешней стороны висел увесистый замок. Белоглазова вспомнила какой-то фильм, вытащила заколку и поковырялась в замочной скважине. Замок, видимо, этого фильма не видел и открываться отказывался…

…пока трясущаяся от страха лапка не вставила в него ключ. Худая белка с нитевидной шейкой, укутанная в лысоватую шубку, приоткрыла дверь.

- Давайте сюда своих детёнышей! – Пугливо затараторил грызун, озираясь по сторонам. – Они маленькие, я смогу их пристроить! Вы не волнуйтесь – у меня есть дача, там живёт восемнадцать человек…

- Вы кто, женщина? – Спросила Белоглазова.

- Я волонтёр из Челозащиты! Детки, маленькие, ко мне…

Белоглазова вылезла из вольера и вытащила близнецов с Милянской.

- Спасибо, конечно, но они с вами не пойдут. Нам нужно домой. Не подскажете, как добраться до парка? Ну, там еще городок для… выгула людей.

- А зачем нам в парк? – Спросила любопытная Милянская.

- Мы туда упали. Значит, по логике, наш дом прячется где-то там.

- Это вам через коттеджный посёлок, вон туда. – Волонтёрша махнула хвостом куда-то в ночь. - Потом повернете налево, и по Боровскому шоссе километров семь.

- Благодарствую. – Белоглазова погладила белку по голове и обратилась к арестантам. – Вы с нами, граждане?

Люди в вольере сделали вид, что не слышат.

- Вы чего, не сбежите? Из вас же щёток наклепают!

- А вот, знаете ли, не факт! – Заумничал пожилой мужчина в очках. – Но если мы покинем помещение, то окажемся далеко от вот этого замечательного таза, который утром наполнится вкуснейшим сервелатом. И вот это уже факт!

Остальные узники одобрительно закивали мудрости оратора. Белоглазова пожала плечами:

- Ну как хотите. Пошли, дети.

- Подождите! – Белка достала три кусочка слизкой «Докторской» и протянула Белоглазовой. – Вот, возьмите. Не сервелат, конечно… Он сейчас дорогой… Раньше я только его покупала, но… когда Виталик ушёл…

Белка часто зашмыгала носом.

- Козёл Ваш Виталик. У него больше никогда не будет такой замечательной белки. – Поддержала её Белоглазова и утащила детей во тьму.

…Коттеджный посёлок представлял из себя ровные ряды огромных пней, огороженных аккуратными заборчиками. Белоглазова с детьми переступили через шлагбаум и устремились вперед по хорошо освещенной асфальтовой дорожке. Было тихо. Пока не проснулся первый сторожевой мужик – здоровенный амбал с волосатой грудью. Он поднялся на ноги, громыхнув позолоченной цепью, положил пудовые ладони на забор и вперился взглядом в четверку беглецов.

- Хули вы тут ползаете, уродцы?! – Заорал он. – Валите отсюда, бомжи сраные!!!

Белоглазова ускорила шаг.

- Что?! Что там происходит?! – Послышалось из-за забора напротив.

- Мрази, мраааааазииииии!!!! – Закричали из-за другого забора.

- Всех!!! Всех на фонари!!!

- Сссссюдддааааа мля!!!

Не прошло и минуты, как посёлок огласился таким ором с матерными кружевами, что Белоглазова решила оградить от него несовершеннолетних и вытащила наушники. Сытые отказались в пользу Милянской. Во-первых, из благородства. Во-вторых, их отец был прорабом, болеющим за «Спартак», поэтому мат в доме не заканчивался никогда. Милянская погрузилась в олдскульные хиты Мадонны, А Белоглазова с близнецами услышали, как позади лязгнула толстая цепь. Это власогрудый амбал освободился от оков, перепрыгнул через забор и устремился в погоню. Белоглазова забросила детей в ближайшее припаркованное корыто с блатным номером и бешено зашлёпала под горку.

- Рэмбо! Рэмбо, домой!!! – Завопил хозяин, и амбал остановился. Грустно матернулся вслед убегающим, поднял голову к заспанной луне и затянул «Летят утки». Песню дружно подхватили сторожевые, и стройно пропели три куплета, пока их не растолкали по будкам…

…Белоглазова остановила корыто рядом с челогородком и рухнула на землю, жадно хватая ртом ночь.

- А что такое «Оупен»? – Спросила Милянская, вылезая из корыта.

- «о…» «о…» «открыть»… а… что…?

- Тётя пропела в наушниках. То же самое сказал он, перед тем, как мы упали.

- Кто «он»?

- Воздух.

Белоглазова умылась в луже.

- Так. Стоп. Какой воздух и после чего именно сказал?!

- Мы вертели карусель. Туда-сюда, три раза. А когда крутанули четвертый, воздух сказал «оупен», и мы все упали.

Белоглазова посмотрела на карусель, потом на детей.

- Всё понятно. Это не карусель. Это замок. С шифром. А ну, давайте! Вертите так же, как тогда!...

…Ночь прошла, и первые лучи солнца стрельнули по верхушкам беличьих многоэтажек. Белоглазова умоляла, угрожала, мотивировала и даже применила гипноз – но дети никак не могли вспомнить комбинацию. В пылу взлома они не заметили, как троица белок в форме подошла к брошенному корыту.

- Серёга, «Поршак» три семёрки Кэ Рэ А пробей? – Пискнул сержант в маленькую рацию.

- Бинго, братан, в угоне! – Радостно ответила маленькая рация.

Белки оглянулись по сторонам, но никого не увидели. Кроме матери человека и трёх детенышей, безмозгло мотающих карусель туда-сюда. Сержант пригляделся – людская семейка без ошейников.

- Серёг, звякни в Челнадзор – тут их клиенты вошкаются.

… - Подумайте ещё. – Взмолилась Белоглазова.

Дети в миллионный раз провернули карусель. Безрезультатно.

- Я не помню это слово… - Захныкала Милянская. – Оно точно на «вэ»…

- Велосипед? Виктор? Вглубь?

- Не-а…

Сзади послышался шорох. Белоглазова оглянулась: на тропинке остановилась клетка Челнадзора. Усатые белки грузно спрыгнули на землю и потопали к людям, браво поигрывая игломётами.

- Волоколамск? Варежки? Вэлла Колор?!... Всё… - Белоглазова приготовилась получить иглу.

- Вонючка!!! – Завопила Милянская. – Я вспомнила! Вонючка!

- Сама вонючка!!! – Счастливо ответил Сытый-1 и крутанул карусель.

- Оупен! – Бездушно сказал Воздух. Небо разверзлось – сверху показался ИХ парк. Белоглазова подсадила детей, увернулась от пущенной иглы и лихо запрыгнула на край опустившегося неба. И оно захлопнулось, оставив усатых белок переваривать случившееся.

Издали за этим наблюдал Косматый. Он размышлял о том, что одна тщедушная самка с тремя детьми дала отпор великим белкам. А что если… Если вот ему, например, и ещё нескольким людям… Объединиться… Взять какие-нибудь большие палки… Это ж можно… Такого шороху…

…Перед Косматым упал кусок сервелата. Свежего, розового сервелата, с белоснежными пятнышками сала. Сервелата, который можно поднять и съесть прямо сейчас. Одному, без объединения с кем-то еще. Косматый упал на колени и схватил сервелат зубами прямо с земли.

… - Зааааааайчик… - Ладонь Рыбоконя начала свой проторенный путь вниз от шеи Белоглазовой. Дизайн-проект утвержден. Ура. Но что-то Белоглазову не устраивало. Какое-то чувство дискомфорта. Белоглазова посмотрела на начальника. Маленький, плюгавенький… С сахарным взглядом беличьих глазок… Буээээ. Потная начальствующая ладошка подпрыгнула на бугорке застежки лифчика под кофтой и продолжила движение вниз.

- Руки убрал. – Отчеканил чей-то стальной голос. Белоглазова сразу не поняла, что голос этот – её собственный.

- Не понял? – Бровки над беличьими глазками взметнулись вверх.

- Руку убрал, я сказала.

- Ой-ой-ой!

Эхо шлепка по белоглазовской фитозаднице разнеслось по офису. Белоглазова сделала шаг назад.

…К несчастью Рыбоконя, Белоглазова оставила дома лёгкие беговые кроссовки. Вместо них она была обута в ботильоны с жесткими носами. Один из которых и отправил руководителя в мир боли, страданий и пения альтом.

…Вечером уволенная Белоглазова вернулась домой, встала на весы и обомлела: Снизу на неё смотрело число «48». И при этом она стояла на обеих ногах! И на ней были серьги! И она поела хлеба! Белоглазова поела еще и легла спать.

Милянская и близнецы тоже вернулись домой, где были обруганы, отшлепаны, обняты и откормлены вкусным.

А в ночном парке появился странный старик в костюме тёртого вельвету. Старик легко поднял карусель и перенастроил код. Чтобы больше ничто и никто не сбежал из его сейфа. Сейфа, в котором хранился его самый драгоценный мир, его главное сокровище. Он был совсем не идеален (сервелат в нем был то еще дерьмо), но тем не менее полон драгоценностей: хитов Мадонны, беговых «Найков», кленовых аллей… Неслышных шагов кошки, шепота в ухо, золота осени… Да много чего еще.

Человеческого достоинства, например.