Сказка о метели
Вы когда-нибудь задумывались, как живут люди в деревне, когда мы оттуда уезжаем? Я не собираюсь болтать о заброшенных домах, миграции в города и прочих глобальных проблемах. Мне просто хочется рассказать о собственном жутковатом опыте сельской жизни.
Как и многие, в детстве на каникулах я регулярно ссылался в деревню. Ехать приходилось через треть страны, но чаду нужен свежий воздух, озеро и парное молоко. Тогда я, сугубо городской ребенок, чувствовал себя ссыльным Пушкиным в Михайловском. Но, повзрослев, говорю родителям “спасибо”.
Семья навещала прабабушку. Биографию этой женщины стоит описать хотя бы пунктиром. Хлопотное детство меж семи братьев и сестер. Жуткое сообщение Юрия Левитана. Бегство из захваченной деревни по замерзшему озеру. Наблюдение за казнью родителей: людей согнали в амбар и сожгли за помощь партизанам. Работа в полуразрушенной сельской школе. Директорство. Должность в ГорОНО; недолго - пока достойных не заменили на доверенных. Снова директорство, и опять недолго: доверенные начали “укрупнять и объединять”. Работа в сельской школе до тех пор, пока в деревне оставались ученики. И, наконец, только дом, хозяйство и семья.
Из благ цивилизации в деревне было электричество да телефон. До ближайшего города - километров пятьдесят. Вокруг поселка - озера, леса и даже небольшие горы. В таких местах хочется верить в русалок, леших и домовых, особенно, когда в прабабушкиной библиотеке куча книг по русской словесности. И как бы я не ворчал, деревня казалась мне мистически прекрасным местом.
Зимой ландшафт менялся кардинально. Дома заваливало снегом. Раз в две недели (отчего-то по субботам) из ближайшего поселка приезжал трактор и самодельным ковшом чистил дороги. А так, случись метель, дворы оказывались буквально отрезаны друг от друга внушительными сугробами. И, естественно, к холодам из деревни сбегали все, кто мог. Кроме нас - мы приезжали на зимние каникулы. Чаду нужен свежий воздух, парное молоко…
Тогда это казалось мне глупым и непрактичным. За отсутствием младых Армид, мне оставалось лишь киснуть у печи за двойными стеклами. Прабабушкина библиотека выручала. Как видите, генерал Мороз не только вредит супостатам, но и дает подросткам образование.
Впрочем, я сгущаю краски. Помимо чтения были и другие забавы: горки, санки, да коньки на пресловутом замерзшем озере. И однажды, катаясь, я серьезно ударился спиной о лед в аккурат за день до отъезда.
Врач из райцентра ехать не захотел - заносы на дороге. Посоветовал положить меня на твердое и не трогать. Позвонили в школу - директор выделила месяц на выздоровление. Но родителей с работы никто не отпускал. В итоге семья решила: “он отстал” и оставила меня с прабабушкой.
Тогда мне было шестнадцать, ей - семьдесят пять. Обществу родственника я предпочитал компанию книг - не сказать, что рос отзывчивым. Но кроме прабабушки в деревне зимовало еще семь человек. Все они были ее ровесниками. И у каждого был телефон.
Наш стоял в красном углу большой комнаты. Дисковый и монументальный, на почетной белой салфетке, с неизменным стулом неподалеку. Каждый день все звонили всем. Болтали в сущности ни о чем. Иной раз вызов мог звучать так “я чай пить собралась, приходи”. Смех в ответ. И всё, отбой. Тогда я решительно не видел смысла в этих звонках.
Спина, кстати, зажила за неделю - видимо, простой ушиб. Через десять дней я уже бодро ходил. А в ночь на двенадцатый грянула метель.
Наутро прабабушка была необычайно тиха. Телефон не звонил: ветер оборвал провода. Дорогу замело окончательно. Я, скрепя сердце, приготовился поддерживать разговор, но прабабушка молчала. Это настораживало.
Ближе к вечеру она робко попросила меня разгрести путь ко двору ближайшей соседки. Я отказался - дежурный трактор через два дня. Она не настаивала, но поглядела так, как иной раз смотрят побитые псы. Пришлось одеться и выйти на улицу с лопатой.
Падали редкие снежинки, и дул подозрительный ветерок. Я опасался нового шквала: мою стезю завалило бы задолго до конца пути. Но пока в деревне было очень тихо. Не верилось, что среди этой бесчеловечной белизны все еще живут люди.
Сзади послышался хруст: подошла прабабушка. По мере сил она отгребала снег и утаптывала путь. Из-за ее присутствия почему-то казалось, что нужно спешить.
Мы успели до сумерек, причем соседка, завидев нас из окна, стала прокапываться навстречу. Женщины завязали знакомую беседу ни о чем. Во мне возник гнев: так ради этого я ломал спину? Но осознание пришло быстро. Старушки были безумно рады видеть друг друга, хоть и пытались это скрыть.
Летом деревня полна жизни. Люди возвращаются в дома, приезжают семьи. Но зимой… Восемь стариков посреди метели. И телефон, где за долгим гудком на другом конце провода может стоять чья-то смерть.
Я взял лопату и вышел. У меня было много работы.
Послесловие
Казалось, отчего бы не уехать всем? Но в деревне и так остались только местные в нескольких поколениях. Это их земля. За эту землю умерли их отцы. И они сами проливали за нее пот и кровь, своими руками поднимали дома из пепла. Даже моих куцых мозгов хватало понять, насколько эти слова не метафоры. Так куда уезжать?
Но да, в итоге нам удалось купить прабабушке квартиру в райцентре. Удалось даже убедить ее пережидать там холода. Через год она умерла. Зимой.