Сказка о кирпичах хищниках
Изображение Nick Magwood с сайта Pixabay
Недобрая полночь, пушистики. Мир вокруг кажется столь же бессмысленным и пустым, как банка из-под давно сожранной тушенки. Ещё и тщательно вылизанная изнутри. Даже ещё бессмысленнее.
Как продырявленная банка, негодная даже чтоб чаю в ней вскипятить. Да к тому же ещё это фантомное чувство, будто холодное склизкое щупальце осьминога-зомби неуверенно, но настойчиво касается позвоночника в районе поясницы.
И причудливо извиваясь, медленно всползает выше и выше. Явно имея целью его шейный отдел. Мозгиии! Брр. И сколько ни дергай плечами, от него не избавишься.
Один из типичных побочных эффектов от чрезмерно близкого соседства с генератором когнитивных искажений, источником звуков речи на первом универсальном языке, экстерриториального квазисубъекта, разбалансированного метронома, нестабильного заряда аномального вещества – Радио Промороженных Пустошей, короче.
И несмотря на чудовищные и крайне мучительные наводки в магистралях нервной системы, многократно усиленные чудовищным похмельем, за его боевым пультом по-прежнему непреклонно сидит верхушечный гуру полудюжины заброшенных культов, последователь нескольких древних невообразимых ремесел, профессиональный оттягиватель своего конца и демонстратор Кузькиного папы – Джон-Ледяные-Яйца!
Сегодня темы его беседы неожиданно – безысходность. Когда ночи – это сплошные кошмары, каждый сеанс которых аннотируется милым обещанием: «От этого сна тебе не проснуться».
А когда пробуждение всё-таки случается, уже сам бормочешь себе под нос: «Ну проснулся ты от дурного сна, где были одни несчастья. Только наяву совершенно не лучше. Но ты хотя бы не спишь же».
Не спишь, а толку, один хрен происходящее ни черта не поддается никакому контролю и катится по своей непостижимой колее непонятно куда, но вряд ли к чему-то хорошему. Задача – найдите 10 отличий от качественного nightmare.
Подсказка: а нету их ни одного.
Всё, долой. Сегодня будет мрачная сказка, крипипаста, хоррор, трэш-меш и всё такое – городская легенда о разумных хищных кирпичах.
История эта началась во время одной из вечерних прогулок со странного, похожего на обрывок туалетной бумаги клочка, брошенного в лицо Джону ветром, на которой среди подозрительных, не хочется задумываться, ОТ ЧЕГО ИМЕННО, пятен было криво нацарапано: «…кирпичи нас хищно ждут на карнизах».
Но прочитать это вышло позже, а в моменте пришлось сбиться с шага, пытаясь содрать с очков эту мерзкую дрянь. От чего, в свою очередь, сильно отвлек пушечный треск взорвавшегося, расшвыривая острые шрапнельные осколки, на зависть многим оборонительным гранатам, кирпича.
Рухнувшего точно туда, где Джон оказался бы без этой заминки, словно не с крыши пятиэтажной хрущебы, а никак не меньше, чем с одной из башен Москва-Сити. После этого, в длинной цепи невероятных, опасных, чрезвычайно отвратительных и трудно описуемых опытов, выяснилось.
Надпись на отвратительной бумажке не была ни шуткой, ни метафорой. Скорее научным фактом. Некоторые из кирпичей действительно обладают жизнью и целью. Нечто чуждое нашему миру, просачиваясь в его прорехи, накапливается в этих прямоугольных камнях.
И при достижении нужной концентрации дает им медленную, чрезвычайно далекую от всего того, что есть у разнообразного мяса, жизнь.
В подарок получается неяркая, холодная, но очень интенсивная ненависть к этому теплому и мягкому мясу. Ибо существование разумного кирпича состоит из одного сплошного мучения. Бесконечной ломки.
Облегчить которую может только глубокое внедрение в теплую плоть. Так что, со скоростью, сравнимой с течением стекла в оконной раме, они месяцами и годами движутся к краям крыш.
Затем, в точно рассчитанном неустойчивом равновесии, застывают в ожидании на их гранях. Терпеливо выглядывая серым мутным каменным зрением внизу подходящую добычу. Обнаруживают. Отмеряют упреждение.
Не издавая демаскирующего свиста, рушатся на цель. Дополняя ускорение свободного падения, кое-чем достойным хеш-фугаса. Хрясь! Скорая помощь, полиция. А если промах – самым опытным кирпичам иногда удается выжить.
Глупые люди, разумеется, ничего не поймут – случайность, бывает. Значит, через пять-десять больше лет, для кирпича это не время, можно будет попробовать снова. При особом везении, снова.
Roger that.
(Пауза, лёгкий гул ветра за стеной, далёкий треск ломающегося льда, словно камни шепчут в пустоте.)
Возникает усталый голос Джона, почти без интонаций:
Вот так сидишь в своей ржавой норе и, кажется, видишь тени от кирпичей, ползущие на стенах «Объекта», и думаешь, как же они должны ждать шага навстречу… А что, если весь «Объект» — один тротуар под опасным карнизом и наверху уже рассчитано упреждение?
Да ну, расслабься, это просто игра перенапряженного воображения. Всё безопасно, ну насколько это возможно на Таймыре-700.
Вот лучше немного пси-комбикорма.
Пошли герои снежною зимою
На подвиг, оказавшийся напрасным,
И стала кровь их в озере водою,
И озеро Чэньтао стало красным.
В далеком небе дымка голубая,
Уже давно утихло поле боя,
Но сорок тысяч воинов Китая
Погибли здесь, пожертвовав собою.
И варвары ушли уже отсюда,
Блестящим снегом стрелы обмывая,
Шатаясь от запоя и от блуда
И варварские песни распевая.
А горестные жители столицы,
На север оборачиваясь, плачут.
Они готовы день и ночь молиться,
Чтоб был поход правительственный начат.
Оплакиваю поражение при Чэньтао (с) Ду Фу
(Резкий звук, будто тяжёлый кирпич рухнул на металл с гулким эхом, заметавшимся в ледяной тишине.)
Трансляция №6
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)