Сказ о том, как розовый стал модным цветом противоречий. От рококо до феминизма⁠⁠

От румяно-розового цвета королевских фавориток до ярко-розового цвета клубных тусовщиц. Розовый завоевал репутацию провокационного цвета среди всех, кто осмеливается его носить.

По словам Валери Стил, историка и директора нью-йоркского Музея Технологического института моды, рождение розового цвета в современной моде началось в 18 веке. К этому периоду розовый стал любимым цветом придворной элиты западного мира, включая членов королевской семьи и аристократов. Да, конечно, о розовом цвете в одежде можно упомянуть с более ранних времен, однако свое повествование я начну с французских модников 18 века.

Развитие производства красок и склонность французского двора к ультрасовременной одежде обеспечили идеальное сочетание, положившее начало успеху розового цвета в качестве основного модного элемента. Смена эпохи на стыке веков воспринималась многими современниками, как переход от пышного и классического стиля барокко к поверхностному и фривольному рококо.

Конечно, "цвет розового бутона" не был табу для художников ни в Средневековье, ни в эпоху Ренессанса (взять хотя бы картины Рафаэля или Убертини — последний очень любил изображать состоятельных женщин в платьях насыщенных оттенков розового), но именно в преддверии Французской революции розовый сделался одним из основных лейтмотивов в культуре, моде и быте знати, чья повседневная жизнь стала как никогда насыщенной и полной дорогих удовольствий — причем тогда у этого цвета не было четкой гендерной привязки: женщины носили розовые платья, мужчины — розовые сюртуки и фраки.

Франческо Убертини, "Портрет Леди"

В авангарде рококо был француз Жан-Батист Фрагонар: на его картинах девушки в пышных пастельно-розовых нарядах отдыхали в гостиных, качались на качелях и просто гуляли в парках родовых поместий. Передать, как много значил этот цвет для модников и модниц того столетия, удалось Софии Копполе в ее "Марии-Антуанетте" — там героиня носит ярко-розовые шляпы, платья и румяна; в комнатах стоят розовые букеты, а на столе — пирожные с розовым кремом.

Так же колоссальное влияние на силу розового цвета оказала мадам де Помпадур — любовница короля Людовика XV. Ее часто изображал художник Франсуа Буше в ее фирменных розовых платьях и туфлях, особенно в его картине 1756 года "Мадам де Помпадур".

Жан Оноре Фрагонар, "Качели", 1767-1668

Франсуа Буше, "Мадам де Помпадур", 1756

Позже розовый приобретет в культуре другие значения. В ХIX веке позволить себе наряды из розовой ткани могли уже не только «сливки» общества, но и средний класс. В Викторианскую эпоху розовый был в моде повсеместно и начал символизировать юность и непорочность — возможно, из-за ассоциации с нежно-розовым румянцем, как признаком стыдливости и неискушенности. Именно розовый, в числе прочего, рекомендовали модные журналы тех лет в качестве цвета платья юной леди во время ее первого светского бала.

В середине XIX века детская и подростковая мода начала оформляться в отдельное направление. Одежду для младенцев шили из тканей спокойных пастельных тонов, но чаще всего материал был белым. В однотонных платьях из хлопка ходили не только девочки, но и мальчики до шести лет. Это хорошо заметно на старых фотографиях.

Немного повзрослев, дети переходили в разряд «маленьких взрослых» и начинали носить костюмчики. Одежда самых разных цветов долгое время не имела никакой связи с гендерной принадлежностью, а голубой и розовый цвета не были популярнее остальных цветов, и из розовой ткани часто шили одежду для… мальчиков. Дело в том, что в ту эпоху розовый считался еще и «разбавленным» красным, а красный, как известно, цвет мужественности и напора. То есть мальчик в розовом — маленький мужчина. Есть даже картина Франца Винтерхальтера, на которой английская королева Виктория изображена с маленьким сыном Артуром на руках, — принц одет в белое платье с ярко-розовыми лентами. Голубой, напротив, считался изящным и нежным — то, что нужно юной леди. Другие продавцы утверждали, что голубой цвет подходит светловолосым и голубоглазым младенцам, а розовый — темноволосым и кареглазым.

Франц Ксавер Винтерхальтер, "Семья королевы Виктории", 1846

В выпуске журнала Time за 1927 год вновь отмечалось, что крупные универмаги в Бостоне, Чикаго и Нью-Йорке предлагали одежду розового цвета для мальчиков. Синий же определяли как женский цвет из-за религиозных верований — на иконах и полотнах известных живописцев Дева Мария изображалась в голубом или синем одеянии.

Перелом в восприятии розового произошел в начале 30-х — благодаря Эльзе Скьяпарелли. Разумеется, она не была первым дизайнером, решившим использовать розовый в коллекциях, но совершенно точно первая сделала этот цвет частью ДНК собственного бренда. Если до Скьяпарелли, в том числе в 20-е годы, в ходу были в основном пастельные оттенки розового, то с нее началась эра насыщенного цвета фуксии — сама она назвала его «шокирующим». "Он дает жизнь — так же, как весь свет, все птицы и рыбы вместе взятые, это цвет Китая и Перу, но не Запада" — так говорила о ярко-розовом сама Эльза. В интерпретации смелой и эмансипированной Эльзы он ассоциировался никак не с невинностью — скорее, наоборот, с сексом и вызовом общепринятым нормам. Скьяпарелли делала фуксиевые коктейльные, вечерние и дневные платья того же цвета. Подошва на ее знаменитой шляпе-туфле, созданной в сотрудничестве с Дали и вошедшей в осенне-зимнюю коллекцию 1937 года тоже была розовой.

Обложка журнала "Vogue", 1934

Ярко-розовой была коробочка, в которой продавались дебютные духи модного дома под названием Shocking, а в середине сороковых дизайнер выпустила свою первую помаду — как нетрудно догадаться, оттенка shocking pink. Кстати, в наши дни такой оттенок есть в линейке бьюти-гиганта Nars, и называется он любовно — Schiap. Можно смело предположить, что это сокращение от Schiaparelli (Скьяпарелли).

Впрочем, в суровые годы Второй мировой большинству потребителей было уже не до розового – цвета мечты, роскоши, секса и радости жизни. На авансцену вышли цвета, ассоциировавшиеся с военной формой и тяжелой работой – темно-синий, черный, оттенки коричневого и серого. Розовый на время ушел в тень – но лишь за тем, чтобы в мирное время вернуться в ином качестве.

Западный мир вновь увидел жизнь в розовом цвете уже в 50-е. По одной из версий, превращению розового в "женский" цвет мы обязаны супруге президента США Дуайта Эйзенхауэра - Мэйми. Первая леди обожала этот цвет: носила нежно-розовые платья и костюмы и даже интерьер Белого дома оформила в соответствующей цветовой гамме, так что приближенные за глаза стали называть его "розовым дворцом". Журналисты и модельеры немедленно ухватились за яркий стиль и очаровательную домашнюю атмосферу Мейми Эйзенхауэр. Впечатлительные женщины мечтали походить на первую леди, выбирать необычный цвет и выглядеть при этом элегантно. Для многих розовый стал ассоциироваться с долгожданным спокойствием после военных лет, когда многим приходилось носить куда более простые вещи строгих и немарких цветов. Надо сказать, что при этом миссис Эйзенхауэр была далека от идей феминизма и считалась олицетворением типичной "американской домохозяйки 50-х": "У меня тоже есть карьера. Ее зовут Айк", — говорила она, имея в виду мужа. Цитату: "Мой муж управляет страной, пока я жарю свиные ребрышки" — тоже приписывают Мэйми.

Видимо, именно такая ролевая модель нужна была женщинам послевоенной эпохи, мечтавшим после ужасов или, в случае США, суровых ограничений войны, о мирной жизни и условных свиных ребрышках на кухне. В обществе началась настоящая одержимость, связанная с розовым. Если сейчас есть millennial pink, то тогда был mamie pink — нежно-розовые вещи стали выпускать бренды вроде Chanel (печально известный розовый костюм Жаклин Кеннеди, который был на ней во время убийства Джона). В моду вернулась розовая мебель, а пастельный оттенок розового окончательно закрепился как, едва ли не единственный, приемлемый цвет одежды для маленьких девочек.

Жаклин и Джон Кеннеди

Другая история гласит, розовый цвет стал "женским" благодаря фильму "Забавная мордашка". Исполнительница главной роли Одри Хепберн, необычайно популярная в то время, представала перед зрителем в красной и розовой одежде.

Фильм "Забавная мордашка", 1957

Кей Томпсон в фильме "Забавная мордашка" 1957

Не отставали от нее и другие актрисы. В киномюзикле есть сцена, где главный редактор модного журнала Мэгги Прескотт в исполнении Кей Томпсон (прототипом героини была Диана Вриланд) хором со своими сотрудницами поет о том, как здорово носить розовый в противовес "скучным" бежевому и черному. Название этого номера — Think Pink — кажется, до сих пор используют в глянце в качестве заголовка к материалам об актуальности все того же цвета. Причем, когда в конце эпизода одна из коллег спрашивает Мэгги, наденет ли она сама розовый, та — в элегантном темно-сером костюме — отвечает: "В нем вы меня даже мертвой не увидите!" Уже тогда розовый стали считать хоть и модным, но недостаточно «интеллектуальным» и изысканным цветом. Чрезмерная популярность сделала его чересчур китчевым, а умные и независимые женщины — вроде той же мисс Прескотт — и вовсе могли счесть стремление носить розовый (цвет утрированной «слабой» женственности) дурным тоном. Даже часть постеров к фильму была выполнена в розовых тонах. Поклонницы Одри, по-видимому, начали осаждать магазины одежды, и продавцы быстро поняли, что к чему.

Все больший вес набирало цветное кино — и оно тоже стало одним из средств популяризации модного цвета. Мэрилин Монро пела о любви к бриллиантам, танцуя в фуксиевом платье, созданном Уильямом Травиллой, в фильме «Джентльмены предпочитают блондинок».

Мэрилин Монро, «Джентльмены предпочитают блондинок» 1953

Как и многое в культуре, отношение к розовому цвету было вновь частично переосмыслено в 60-е. Розовый освоили как передовики модного и молодого движения поп-арт, вроде Энди Уорхола и Дэвида Хокни, так и прогрессивные молодые дизайнеры. В коллекциях Мэри Куант, той самой британки, одевшей девушек в мини, неоново-розовый вполне благополучно соседствует с ярко-оранжевым и лимонно-желтым, и тут он уже совершенно точно не наводит на мысли о слабости и пассивности, скорее, как когда-то в 30-е, ассоциируется с дерзостью и сексуальной свободой.

В 70-е больше яркого hot pink появилось у Ив Сен Лорана. В коллекции осень–зима 1979 года есть, так называемый, ансамбль тореро: фуксиевая мантия в складках, под ней — облегающие укороченные брюки, фиолетовый топ и ярко-розовое жабо. Женственно? Да. Символизирует слабость? Отнюдь. Пожалуй, Сен Лоран был одним из тех, кто предвосхитил увлечение розовым как символом уже новой сильной женственности, котороя охватит мир в начале XXI века.

Yves Saint Laurent, весна-лето,1979

Yves Saint Laurent, осень-зима,1991

Восьмидесятые стали настоящим триумфом розового во всех оттенках, включая фуксию: Джейн Фонда демонстрировала знаменитые упражнения по аэробике в розовом трико, Оливия Ньютон-Джон танцевала в лосинах оттенка barbie pink в клипе Physical, Карл Лагерфельд выпускал пастельно-розовые и маджентовые total look''и для Chanel. Чуть позже, в 90-е, завсегдатаи рейв-вечеринок станут красить в ярко-розовый волосы.

Olivia Newton John — Lets Get Physical

Тогда многие по-прежнему считали розовый цвет маргинальным — слишком вызывающим или чересчур бессодержательным и легкомысленным, — однако почва для того, чтобы он окончательно превратился из цвета покорности в цвет бунта, уже была подготовлена.

"Вспомните все эпитеты, которые мы привыкли давать розовому", —предлагает Валери Стил, у которой в январе завершилась выставка Pink: The History of a Punk, Pretty, Powerful Color. "От "романтичного" и "нежного" до "дерзкого" и "сексуального"… Подумайте о том, что все эти прилагательные — это стереотипы, часто связанные с женщинами и женственностью. Но в последние несколько лет розовый превратился из исключительно «милого» и "девчачьего» в цвет крутой и андрогинный".

Выставка в Нью-Йорском The Museum at Fit Inside Pink: The History of a Punk, Pretty, Powerful Color

В 2010-е, когда борьба за гендерное равенство постепенно захватила даже самые отдаленные уголки земного шара, мир в очередной раз вспомнил (хотя в общем-то и не забывал) о том, что витальный и жизнерадостный розовый способен быть цветом силы и непокорности. И о том, что женщине не обязательно быть ни "нежной", ни "сексуальной", чтобы иметь право на счастье.

Вместо того, чтобы отринуть цвет, который ассоциируется с конвенциональной женственностью, феминистки, наоборот, присвоили его, сделав женственность (не в оценочном, а в широком смысле) предметом гордости. В этом десятилетии уже ни одна сильная и состоявшаяся звезда не признается вслед за Мэгги Прескотт в том, что считает розовый «глупым». Воплощение power woman Бейонсе выбирает нежно-розовый шрифт для оформления альбома Flawless — самого феминистского в своей дискографии.

Ники Минаж обожает розовые парики, а один из альбомов называет The Pinkprint — по аналогии с LP Jay-Z 2001 года The Blueprint. Голливудская интеллектуалка Кейт Бланшетт выбирает на красную дорожку розовый брючный костюм, а кандидат в президенты Хиллари Клинтон — платье Ralph Lauren цвета фуксии на ужин со своим главным соперником за месяц до выборов. Кстати, журналисты тогда посчитали цвет наряда Хиллари своеобразным заявлением — они решили, что Клинтон уверена в победе и готова стать первой женщиной на посту главы государства в истории США.

Ники Минаж в розовом парике

Хиллари Клинтон в платье Ralph Lauren

"Перестали стесняться розового и мужчины. "На это сильно повлияли национальные субкультуры", — объясняет Валери Стил. "Например, ни в индийской, ни в африканской культурах розовый никогда не считался исключительно женским цветом". Впрочем, это отчасти верно и для Запада: вспомним, что до второй половины ХХ века ни в США, ни в Европе мужчины не боялись носить розовые костюмы и пиджаки. По мнению Стил, тренд на «мужской» розовый в XXI веке задал рэпер-афроамериканец Cam’ron, который появился на неделе моды в Нью-Йорке в 2002 году в розовой норковой шубе. Сегодня оттенки от baby pink до фуксии носят такие солидные люди, как, например, режиссер Лука Гуаданиньо и премьер-министр Канады Джастин Трюдо. Последний активно поддерживает День Розовой Футболки, организованный активистами страны, как напоминание о недопустимости буллинга после того, как один старшеклассник подвергся травле в школе, придя на уроки в розовом.

Джейсон Момоа и Лиза Боне

Сейчас выбор цвета зависит от личных предпочтений и приверженности тем или иным традициям. В 2007 году ученые из британского университета Ньюкасла провели опрос, который показал, что и женщины, и мужчины на самом деле предпочитают разнообразные оттенки синего. Сегодня розовый — цвет в том числе прогрессивной молодежи. В 2016 году даже появился специальный термин millennial pink — нежный оттенок, близкий к тому, который иногда называют "лососевым". В середине 2010-х по нему внезапно сошли с ума практически все — от модных дизайнеров вроде Марка Джейкобса и Алессандро Микеле до производителей смартфонов и художников-постановщиков фильмов, претендующих на кассовость. Некоторые, например, полагают, что свою роль в популяризации розового в этом десятилетии сыграла картина Уэса Андерсона "Отель Гранд Будапешт", где в центре повествования — отель, фасад которого выкрашен в несколько светлых оттенков розового.

Кадр из фильма "Гранд Будапешт"

А вот по версии института Pantone между «женским» и «мужским» цветами за последние годы установилась «ничья»: в 2020 году главным оттенком был "классический синий", а в 2023  — близкий к розовому "маджента".