Санкциям быть. Пока
Надежды самых отъявленных оптимистов на то, что демарш Италии на встрече представителей стран-членов ЕС в начале декабря - когда Рим отказался от автоматического продления санкций, предложив их сначала обсудить - приведет к отказу ЕС от дальнейшего ограничения экономических взаимоотношений с Россией, не оправдались. Решение о продлении было принято и вступает с силу с 22 декабря.
На Смоленской площади, естественно, оформили протест. «Вместо того, чтобы выстраивать конструктивное сотрудничество в противодействии ключевым вызовам современности, таким как международный терроризм, в "еэсовском" Брюсселе предпочитают продолжать близоруко играть в санкционные игры,» - говорится в заявлении МИД. В таком же тоне выражаются и политики и чиновники - с экранов телевизоров и страниц газет они говорят о прямой привязке европейских санкций к действиям Кремля в Сирии. Но насколько верна эта трактовка?
До российских зрителей и читателей пытаются донести ту точку зрения, что после того, как Москва взвалила на себя бремя борьбы против международного терроризма в лице ИГ, а также защиты Евросоюза от радикалов, да и просто беженцев из Сирии, Брюссель просто обязан немедленно пересмотреть санкции и даже свое отношение к людям, которые считают себя украинской властью. И теперь общественное мнение рассматривает санкции чуть ли не как очередной нож в спину со стороны европейских политиков, доказательство того, что Европа для России - враг. Но это, безусловно, не совсем так. Причины санкций глубже, и это стоило бы учитывать, и транслировать при формировании общественного мнения внутри страны.
Да, между Россией и ЕС есть конфликт. Да, санкции, безусловно, являются несправедливыми. В МИДе под этой несправедливостью понимают возложение на Россию вины за действия Киева. «То, что ЕС увязывает свои санкции с урегулированием конфликта на юго-востоке Украины, является искусственным и безосновательным. Этот конфликт развязала не Россия, а нынешние украинские власти, которые попытались силой подавить несогласие Донбасса с государственным переворотом в Киеве в феврале 2014 года», - говорится в заявлении дипведомства.
Однако МИД не совсем прав: санкции против России были введены не за сами по себе боевые действия на Донбассе, и не за присутствия там россиян, которые «занимаются решением определённых вопросов, в том числе в военной сфере». Их ввели за демонстративное нарушение Россией правил игры, установленных Западом в Европе и подразумевающих полный отказ Москве в праве на сферу влияния, но, напротив - безусловное право Евросоюза и США переформатировать российскую периферию под свои нужды и интересы. И когда Москва вернула Крым и выступила в защиту прав русскоязычных жителей Украины, ее потребовалось наказать: а) в виде примера потенциальным нарушителям в других регионах мира, б) для того, чтобы принудить вернуться к прежним правилам игры.
Если на потенциальных нарушителей они худо-бедно и произвели какое-то впечатление, то во втором и главном они оказались бесполезными. Более того, операция России в Сирии стала символом, первым шагом по переходу Москвы от региональной - к инциативной глобальной внешней политике. И здесь действительно прослеживается привязка перспектив отмены санкций к сирийскому вопросу, но эта привязка идет не к началу, а к возможному окончанию операции. Если Россия успешно завершит сирийскую кампанию (то есть будут достигнуты политические соглашения между Асадом и оппозицией, а ИГ будет выброшено из страны), то экзамен на лидерство окажется успешно сдан. И тогда даже самым упертые русофобы будут вынуждены признать, что, перефразируя Путина, «вилять хвостом» Москва не будет. Однако завершение операции произойдет не через месяц, не через два и даже, возможно, не через полгода.
К тому же сирийская победа это лишь один из факторов, которые обусловят окончание российско-европейского конфликта за статус. Еще одним фактором должно стать политическое соглашение на отмену санкций внутри самого Евросоюза. Препятствием этому являются внешние по отношению к ЕС силы, которые в отличие от Западной Европы, не несут особого ущерба от санкционной войны. Они настраивают соответствующим образом часть стран ЕС, и разговоры о том, что Франция и Германия могли бы прижать к ногтю эти страны и заставить их подписать снятие санкций, опять же далеки от реалий ЕС. У Берлина и Парижа нет ни возможностей, ни желания таким образом поступать. Чтобы это желание появилось, нужно время, и нужен повод для Европы со стороны представителей украинской власти.
Киев, напротив, делает сейчас все возможное для того, чтобы дискредитировать и себя, и своих международных спонсоров: срывает реформы, выносит на суд общественности конфликты между элитами (с бросанием стаканов и хватанием за причинные места), а также отказывается выполнять Минские соглашения. Именно это поведение, вызывающее разочарование в украинском проекте и осознание его бесперспективности, заставляет некоторых европейских политиков пытаться спрыгнуть с поезда, идущего к имиджевому краху. Будет очень интересно посмотреть, как и каким образом Европа станет оправдывать срыв Украиной очередных дедлайнов по конституционной реформе, который произойдет в феврале 2016 года. Не исключено, что после этого число желающих соскочить до катастрофы поприбавится.