Русские судьбы: последний министр империи – 2
Став директором Волжско-Камского банка, Барк, по выражению одного осведомлённого современника, «попал на баснословно высокий оклад», взяв, наконец-то, реванш за бедные детство и юность.
С этого времени он мог считать себе человеком богатым: известно, что, согласно составленному им в 1910 году завещанию, его мать и двое детей в случае смерти Петра Львовича получили бы по 100000 рублей, остальное неопределённое имущество отходило его жене.
Однако, в 1911 году карьера Барка делает крутой поворот: он возвращается на государственную службу, став товарищем министра торговли и промышленности с одновременным производством в действительные тайные советники, что означало, что статским генералом Пётр Львович стал в 42 года. Известно, что возвращению Барка на госслужбу способствовал П. А. Столыпин, который в эти годы делал ставку на Всероссийский национальный союз (Партия националистов), а Волжско-Камский банк тогда считался «единственным национальным учреждением среди других банков в Санкт-Петербурге».
Кроме того, Столыпину было известно, что Барк сыграл главную роль в спасении от банкротства газеты «Новое время» - органа партии националистов, а главное, накануне назначения, Барк приготовил Столыпину записку о национализации кредитов, что привело к их личному знакомству. Более того, знающие люди говорили, что Столыпин изначально «брал» Барка с дальним прицелом, готовя его на пост министра финансов, что и осуществилось, правда, уже после смерти Столыпина.
Как бы то ни было, переходя на госслужбу, Барк сильно терял в доходах. В 1914 году, выбирая кандидата на пост министра финансов, Николай II вызвал рекомендованного ему Барка, желая лично ознакомиться с его взглядами. Встреча состоялась в Царском Селе в Александровском дворце, бывшем резиденцией императора. Барк позже вспоминал: «Государь прибавил, что на него произвело впечатление моё решение покинуть Волжско-Камский банк и вернуться в ряды бюрократии. «Вы получали большое содержание в банке, вероятно тысяч шестьдесят».
Государь был поражён, когда я ответил, что получал в банке более чем вдвое названной цифры. Удивление государя ещё более увеличилось, когда я на заданный вопрос упомянул, что содержание товарища министра составляет 13000 рублей. – «Что же побудило вас вернуться на государственную службу?» - Я ответил, что, хотя тринадцати лет потерял своего отца и мне с юных лет пришлось зарабатывать свой хлеб, я никогда не придавал особой ценности деньгам, предпочитая более широкую государственную деятельность, на пользу родины, служению частным интересам. Переход мой в Волжско-Камский банк был вызван стечением обстоятельств, и я смотрел на службу в этом банке как на временный этап в моей жизни».
Но, конечно, основная часть беседы была посвящена не жалованью Барка, да и вообще о жаловании разговор зашёл уже в конце беседы, что называется на десерт. А начинался разговор: «… Государь пояснил, что он вызвал меня, чтобы узнать мои взгляды по вопросам финансовой политики… Я вкратце изложил свои взгляды, упомянув, что, по моему мнению, настала пора изменить нашу финансовую систему. Нельзя строить благополучие казны на продаже водки, которая подрывает народное благосостояние, необходимо ввести возможно скорее подоходный налог и принять все меры для сокращения потребления водки.
Относительно подоходного налога я пояснил, что мысль о его введении принадлежала предшественнику Коковцова министру финансов Шипову. Последний изготовил соответственный законопроект зимой 1906 г., для внесения его в Первую Государственную думу по её открытию.
Этот законопроект был передан в одну из думских комиссий и за истекшие восемь лет не получил никакого движения. Между тем, подоходный налог является самым справедливым обложением и служит краеугольным камнем благоустроенной финансовой системы в более передовых странах.
Государь внимательно слушал мои объяснения, зачастую прерывая меня вопросами, относившимися до разных областей Финансового ведомства и государственного хозяйства. Затронуты были темы о вооружении, о железнодорожном строительстве, о торговле, о промышленности, о постройке портов, о торговом мореплавании. Мой доклад превратился в оживлённый диалог, и беседа продолжалась пятьдесят минут… Когда наша беседа кончилась, он немного помолчал и потом обратился ко мне со следующими словами: «Я решил предложить вам портфель министра финансов с тем, чтобы вы изменили нашу финансовую систему по моим указаниям и соответственно высказанным вами взглядам. Я знаю, что задача эта нелёгкая, но я убежден, что, благодаря вашему опыту и знаниям, вы с нею справитесь. Я уверен, что вы примете на себя это бремя на пользу России и для меня».
Спустя четыре дня, 30 января 1914 года, Николай II подписал указ о назначении П. Л. Барка управляющим Министерством финансов.
К сказанному Барком добавим, когда Барк пишет, что он «пояснил» государю, это не следует понимать буквально (а то кто-то может решить, что умный Барк открывал глаза ничего не знающему императору). Мемуаристы – они такие. На самом деле, история вопроса о введении подоходного налога была хорошо известна императору.
Документы показывают, что о введении подоходного налога говорили в Государственном совете в марте 1905 года при обсуждении программы министра Коковцова об увеличении налогов в связи с Русско-японской войной. Ровно через год программа налоговых реформ, предусматривающая разработку и внесение в Государственную думу законопроекта о введении подоходного налога, была разработана под руководством упомянутого Шипова. Эта программа была утверждена лично Николаем II 14 марта 1906 г.
Позже Коковцов как минимум дважды выносил законопроект о введении подоходного налога на рассмотрение Совета министров, и решения Совмина по этому вопросу утверждались лично Николаем II. И, наконец, Положение о подоходном налоге вносилось на рассмотрение II Государственной думы всего через три дня после её открытия, и точно также, сразу после открытия, в III Государственную думу в 1907 году. В последней соответствующий проект Финансовой комиссии был вынесен на общее заседание только в декабре 1910 года и остался нерассмотренным вплоть до роспуска III думы.
Коковцов не успокоился, и 25 января 1913 года очередной законопроект о введении подоходного налога был передан в Финансовую комиссию уже IV Государственной думы. Естественно, все эти проекты утверждались лично Николаем II, и он был не просто осведомлён в перипетиях злосчастного закона, но и сам его продвигал руками своих министров финансов. Мы приводим эти подробности не для того, чтобы уличить в чем-то мемуариста, а как интересный штрих, характеризующий методу работы последнего русского Императора со своими министрами. Прячась за своей общеизвестной тактичностью, Николай II давал возможность подчинённым свободно раскрыться в своих воззрениях, узнавая таким образом человека и убедившись, что тот будет осознанно проводить в работе его взгляды, продвигал его в должности. Кстати, некоторые министры так навсегда и остались в уверенности, что они управляли слабым Николаем II и, будучи отставленными в нужное время со своих постов, в мемуарах удивлялись: ведь они всё так хорошо объясняли Государю… наверняка, Распутин вмешался.
Всё вышесказанное нисколько не умаляет заслуги Петра Львовича Барка и, по сути, к нему не относится. В своих воспоминаниях он-то был неизменно лоялен к памяти погибшего Императора.
Барк сменил другого выдающегося финансиста Коковцова, который много сделал для финансов империи в годы от Первой революции и Русско-Японской войны до января 1914 года. Барк оказался достойным преемником, хотя два этих выдающихся специалиста, уходящий и поднимающийся, явно ревновали и недолюбливали друг друга.
Необходимо помнить, что это не была просто замена одного специалиста другим! Даже в подписанном Государем рескрипте вновь назначенному министру выражалась воля верховной власти сменить политику экономической неподвижности политикой экономического развития и прогресса. По сути, это был новый курс, и сам Барк, вступая в должность, заявил, по сути отмежёвываясь от политики предшественника: «Охрана бюджетного равновесия не должна препятствовать допущению хотя бы и крупных, но производительных затрат, так как эти затраты сторицей вернутся в государственную казну». Товарищ министра внутренних дел генерал В. Ф. Джунковский отметил это со своей стороны: «Он менее дрожал над кредитами, с него было легче их получить, и это не было сопряжено с излишними формальностями, которые преследовал Коковцов».
Те из наших читателей, кто интересуется финансами, возможно проведут некоторые параллели с сегодняшним днём, например, со спорами о процентной ставке кредита Центробанка, необходимого для развития нашей экономики. Что ж, в истории всё уже было. Только мы игнорируем её уроки.
Итак, при вступлении в должность в предпоследний день января 1914 года Петру Львовичу Барку Высочайше была предписана задача провести большую реформу всей, по сути, финансовой системы Империи, выражавшуюся прежде всего в двух пунктах:
1. Отказ от «пьяного бюджета».
2. Введением подоходного налога полностью изменить всю существовавшую до сего времени систему налогообложения страны.
Причём, где-то в тени за первым пунктом прятался ещё более глобальный вопрос о борьбе с пьянством в масштабах всей страны, что превращало Барка из просто министра финансов в политика общеимперского масштаба.
Всего через полгода после назначения Барка началась Мировая война. К двум вышеизложенным задачам на плечи Барка легла задача управления финансами империи в условиях невиданной по масштабам войны, а по большому счету - ведения этой самой войны, ибо любая война управляется и ведется деньгами. Без денег пушки не стреляют. При этом первые две задачи никто с Барка не снимал. Как он с ними справился, посмотрим в следующей части.
