«Ручей» в пустыне . Ч.2
Начало -«Ручей» в пустыне . Ч.1
И то верно, едва ли он успел унести больше четырех штук. Странно, судя по огню, за барханы ушло человека три-четыре, почему же они не уходят? Наверно за второй машиной кричит тот, кого они не могут оставить.
– Божик, давай вдоль группы. Прекратить огонь до моей команды, – распорядился командир.
На горизонте темень чуть-чуть посерее, минут пятнадцать – и рассвет. Группа затихла, над полем боя повисла хрупкая тишина, нарушаемая только потрескиванием горящего металла первой машины.
Снова раздался крик из-за второй машины, обращенный к укрывшимся за дальними барханами.
Это точно. Как по команде, оттуда ударило несколько автоматов. Командир ответил из подствольника. Недолет. Зарядив гранатомет и внеся поправку, выстрелил второй раз. Вспышки разрыва гранаты не было видно, донесся только взрыв. Духи затихли. Несколько гранат по второй машине.
Горизонт на востоке уже посветлел.
– Поморий, ну что у тебя? – склонившись вниз, спросил командир.
Поморий снял наушники и полез на бархан.
– Товарищ старший лейтенант, мы уже час вызываем, батареи скоро сядут.
– Что ты предлагаешь?
– Давайте подождем до 6.00, в батальоне будет подъем, центровики проснутся и сразу нас услышат, – уверенно ответил радист.
– А если нет, что тогда?
– А если сядут батареи, то точно связи не будет! – с напором сказал Поморий.
Он был прав. Не будет связи – не будет вертушек. А тут раненые и нет воды. И нужно будет уходить. Духи смогут подтащить минометы.
– Ладно, подождем, выключай. Командир спрыгнул на твердый грунт, отряхнул песок, поправил снаряжение. Жестом показал Божику направление своего движения.
Группа молчала, выполняя приказ командира. Несколько длинных очередей выпустили духи. Странно, не уходят. Ну ничего, с рассветом Божик их успокоит.
Командир двинулся на правый фланг с щемящим чувством в душе.
Выйдя из-за выступа бархана, он увидел: Болотников сидел, склонившись над Раскевичем, у основания бархана, рядом разбросаны упаковки от индивидуальных перевязочных пакетов. Остальные разведчики сидели по гребню бархана. Командир присел около Раскевича. Пепельного цвета лицо покрыто большими каплями пота.
– Он без сознания. Осколочное, проникающее. А у меня – вот, – приподнимая перевязанную выше колена ногу, сказал Болотников.
– Кто еще? – спросил командир. Коптев, выглянув из окопчика, поднял перевязанную кисть руки.
Командир стал карабкаться вверх к Иваху. Ему открылась картина, которую не видно было с НП. В какой серьезной опасности была группа, он понял только сейчас. Совсем немного не добежали до позиции АГСа первые два духа. Их тела лежали метрах в десяти от перевернутого гранатомета.
– Рассказывай, как было, – обратился командир к разведчику.
– Когда увидели машину, она катилась прямо на нас, Раскевич дал очередь по ней, но выше. А с машины – сразу из гранатомета и прямо под АГС. Меня ослепило. Потом эти двое… Ну, я по ним. Потом машина стала взрываться. Я оттащил Раскевича и врача за бархан, – торопливо рассказал Ивах.
Если бы эти двое прорвались… Страшно подумать!
Командир внимательно посмотрел на Иваха. Тот смутился, но тут же взял себя в руки и поднял глаза. Он не совершил подвиг, он сдал экзамен на солдатскую зрелость, он победил.
– Молодец, Сашок, – кивнув головой, похвалил командир.
Рассвело. Нужно приступать к осмотру. Командир спустился вниз, присел к раненым. Раскевич тяжело дышал, сквозь повязку просочилась кровь.
– Держитесь. Ивах, будь внимателен, следите за направлением на кишлак. Я иду на досмотр, не подстрелите случайно.
На волосок от гибели
Разведчики, сидя в окопчиках по гребню бархана, усыпанного гильзами, с возбуждением и любопытством смотрели на командира. Куницкий с напарником подошли к нему.
– Идем как обычно, двумя парами, прикрывая друг другу спины, начнем осмотр слева, тела осматриваем только после контрольных выстрелов. Вопросы? Вперед, – провел инструктаж командир.
Посмотрев наверх, командир увидел Сидоренко, который энергично тыкал пальцем себя в грудь, всем своим видом умоляя взять его напарником. Улыбнувшись, командир послал Сидоренко на правый фланг на усиление подгруппы Иваха. Теперь опасность могла появиться оттуда. Пары уже были готовы к движению, когда восторженный крик Поморина возвестил о том, что связь с батальоном есть. Командир взглянул на часы: радист был прав, проснулись.
– Передавай сигналами, – сказал он подбежавшему радисту. Составлять шифротелеграмму было некогда.
Пары двинулись вперед. Божик прикрывал спину командиру. Двигались очень осторожно, обходя бархан за барханом, по радиусу, который должен был упереться в правый фланг группы.
Первая машина уже даже не дымилась, все, что могло сгореть –. сгорело. Вокруг в радиусе пятидесяти метров разбросано то, что было в кузове…
Периодически стреляли в распростертые тела. Командир заметил, что духи все молодые и отлично экипированные.
Зимние куртки и ботинки одного образца, у всех автоматы и гранаты, новенькие нагрудники. Интересно, куда они ехали, где бы упали эрэсы, которые теперь торчат из барханов, блестя на солнце. Эти люди могли доставить много хлопот.
Судя по следам, двое ушли.
Пары начали осматривать машины. Первая уже даже не дымилась, все, что могло сгореть – сгорело. Вокруг в радиусе пятидесяти метров разбросано то, что было в кузове.
– Тут все ясно, пошли дальше, смотрите под ноги, – осторожно обходя и перешагивая через лежащие на земле гранаты, 82-мм мины, взрыватели и другие клочья и куски смертоносного груза, сказал командир.
Осторожно подошли ко второй машине. Ее корпус похож на решето, удивительно, что не загорелась. Здесь тела были сгруппированы со стороны, противоположной засаде, прикрывались корпусом машины. Сильно пахло бензином.
– Не стрелять, бензин! – крикнул командир.
Никто не подавал признаков жизни. Крайний душман лежал лицом вниз, рядом новенький автомат и несколько пустых магазинов. Командир подцепил его ногой и рывком перевернул тело на спину. Тело ожило, из прижатых к груди рук вылетела граната и в метре упала. На долю секунды все оцепенели, глядя на нее. Леденящий ужас сковал тело. Пересиливая ватное состояние, командир бросился в сторону без надежды успеть.
На счастье, взрыва не последовало. Две длинные автоматные очереди подбросили тело душмана, вырывая клочья, по остальным телам тоже прошлись очереди.
В кузове машины обнаружили две большие резиновые лодки на 6-8 человек. Видимо, машины направлялись в провинцию Фарах, там много озер. Кроме того, ДШК в смазке, несколько ручных пулеметов, десяток автоматов, боеприпасы в цинках.
Внимание командира привлекли большие зеленые мешки, изрядно побитые пулями. Вытряхнув содержимое одного из них на землю, все ахнули. Аптека! Чего здесь только не было. Все, начиная от витаминных сиропов и кончая наборами хирургических инструментов.
– Товарищ старший лейтенант, комбат на связи. Вертушки уже вылетели, – крикнул радист.
Приказав Куницкому собрать все стволы в кучу, документы, деньги – в мешок, командир пошел к радиостанции.
Комбата интересовал результат. Командир резко ответил, что точно результата еще не знает, только что закончился бой. А то, что у него трое раненых, один тяжело, и не было связи по вине центра, это он знает точно.
Комбат понял состояние командира и больше не стал ничего спрашивать, миролюбиво попросил собрать все и возвращаться.
За горизонтом послышался шум вертолетов. В микрофоне, закрепленном на плече командира, возник голос:
– «Ручей», я воздух, прием…
Эпилог
Фамилии и имена реальные, и эти бойцы могут дополнить мой рассказ.
Кроме Вадима Миронова и Романа Сидоренко.
Вадим погиб через два месяца, согласно закону сапера, который ошибается только раз. Рядом с ним был ранен командир.
Роман погиб через десять месяцев, далеко от пустыни, в горах. Он в составе группы попал в засаду. Непонятно и страшно обидно.
Врачам удалось спасти жизнь Раскевичу. Через полгода в руку был ранен Саша Ивах. Второе тяжелое ранение, полученное через десять месяцев, уже в горах под Кандагаром, не позволило командиру остаться в строю.
Остальные разведчики вернулись по домам невредимые.
Роман Сидоренко погиб далеко от пустыни, в горах: в составе группы попал в засаду
