Рубин для Наполеона
В 1794 году, спасаясь от преследований сторонников французской революции, уничтожавших и грабивших монашеские ордена, девяностолетняя настоятельница монастыря Шато-Шалон аббатиса Франсуаза-Елизавета покинула его и переселилась в древнем городке на востоке Франции Безансоне. Через три года, когда сбережения подошли к концу, она решила продать фамильное достояние – рубин «Ватвиль», который унаследовала от аббата Жана де Мореля и для сохранности вставила в свой посох.
Этим камнем, вывезенном еще в Средние века из Индии, владели в основном богатые церковники. У ювелиров Европы он ценился не столько за свои вес и примитивную огранку, сколько за темное вкрапление на одной из его сторон. Легенда гласила, что вкрапление появилось будто бы от зубов морского чудища, выброшенного бурей из пучины на берег. В его оскаленной пасти рыбаки обнаружили рубин. В любом случае вкрапление свидетельствовало о его древности и магической способности приносить доброму владельцу богатство, а жадному – несчастье. «Ватвиль» был настолько известен, что вошел даже в специальный реестр уникальных камней Европы.
Франсуаза-Елизавета по совету знакомых понесла свой рубин к единственному местному богачу господину Нувону, который прославился тем, что скопил состояние, исключительно основываясь на скупости к самому себе и своим близким. Она призналась ему в своем стесненном положении. Господин Нувон, догадавшийся о цели визита, поспешил ответить, что революция не обошла стороной и его, он тоже находится в тяжелом финансовом положении и помочь деньгами не может. Однако гордая настоятельница не собиралась просить у него в долг. Она отвинтила верхнюю часть посоха, достала ярко-красный камень. К ее удивлению, господин Нувон едва взглянул на драгоценность.
– Милостивый государь, – скорбно начала аббатиса, – я вынуждена расстаться со своим единственным сокровищем. Вынуждена потому, что могу умереть с голоду. Этот камень был когда-то украшением моей обители в Шато-Шалоне. Ко мне приезжали ювелиры из Парижа и Рима, любовались им и просили продать. Европейские монархи мечтали вставить его в свою корону. Но я не соглашалась. И если бы не эта революция…
– Простите меня, уважаемая аббатиса, – вежливо перебил ее господин Нувон, – я верю вам, но драгоценными камнями не интересуюсь и еще меньше в них разбираюсь. Я лишен способности определить на глаз, ценный этот рубин или нет. Поэтому и не могу его у вас купить.
– Послушайте меня, господин Нувон, – не отступала от своего аббатиса, – жить мне осталось немного, и я не хотела бы умереть нищенкой. У вас же есть шанс получить хорошее наследство. Революция не любит богачей, но времена раздора пройдут, демократия кончится, верьте мне, к власти придет император, и если вы этот камень подарите монарху… Он принесет вам не только богатство и благополучие, но и славу всему Безансону. За добро добром вознаградится. Мне же нужно совсем немного, чтобы хватало на еду и осталось на похороны. Поэтому я предлагаю вам отвезти рубин в Париж и оценить его у ювелиров. Они скажут вам, что это за камень и какая у него цена. Сходите в Пале-Рояль, спросите ювелира Гравена.
Господин Нувон, поняв, что так просто от аббатисы ему не отвязаться, согласился с ее доводами и взял камень. Оставшись один, он долго рассматривал его в лупу, но ничего особенного не заметил, кроме разве темного пятнышка, которое попытался отскрести вначале ногтем, а потом и напильником. Но вскоре эти попытки прекратил. Рассказ аббатисы о европейских монархах его заинтриговал.
На следующей день господин Нувон отправился в Париж. Он остался верен себе и для поездки выбрал старомодный поношенный сюртук и стоптанные башмаки. «Революция не любит богачей», – вспомнил он слова аббатисы. Его быстрее поймут в демократическом обличье. Погуляв по Парижу, к вечеру он отправился в Пале-Рояль и остановился у крупного ювелирного магазина. Некоторое время рассматривал витрину, удивленный блеском выставленных в ней изделий.
Потом, преодолев свою робость, он все же зашел. Не стал называть имя ювелира Гравена, не стал говорить о пославшей его аббатисе, а как обычный посетитель, облокотившись о прилавок, ждал, когда один из пожилых продавцов освободится и обратит на него внимание. И когда тот повернулся к нему, он наклонился вперед и заговорщическим тоном негромко произнес:
– У меня есть один дорогой камушек, достался от буржуев, не угодно ли будет вам взглянуть на него?
Продавец в недоумении кивнул, и господин Нувон вытащил из кармана носовой платок, развернул его и достал красный рубин, потер его о рукав и положил на стекло.
И тут произошло неожиданное – продавец уставился на рубин и некоторое время не произносил ни слова. Он словно оцепенел. Господин Нувон начал уже волноваться, хотел забрать камень. Но в этот момент продавец быстро схватил рубин, посмотрел его на свет, а затем кинул в открытый сейф и запер на ключ.
– Хватайте его! – крикнул он, указывая на господина Нувона. – Это вор, он украл из монастыря Шато-Шалон рубин «Ватвиль»!
В магазине начался переполох. Продавцы окружили Нувона и скрутили ему руки. Он никак не ожидал такой реакции и пытался оправдаться, но его никто не слушал. И только после того, как прибыла полиция, которая проверила документы господина, недоразумение рассеялось. Продавец признался, что сомнения у него вызвала прежде всего поношенная одежда вошедшего. Откуда у нищего дорогой рубин?
Господин Нувон, едва оправившийся от пережитого шока, в свою очередь заявил, что оделся так не случайно, не хотел привлекать к себе внимание грабителей, так как прибыл из Безансона и имеет деликатное поручение от самой аббатисы Франсуазы-Елизаветы на оценку рубина у ювелира Гравена. При этих словах пожилой продавец наклонил голову.
– Простите за подозрение, – вежливо, но холодно сказал он, – это меня зовут Гравен.
– О, рад познакомиться! – воскликнул господин Нувон. – Мне о вас рассказывала аббатиса, говорила, что вы посещали ее монастырь Шато-Шалон, просили продать «Ватвиль», она тогда не согласилась. Видимо, пожадничала, а теперь вот просит вас оценить его.
Господин Гравен закивал, открыл сейф, бережно двумя пальцами взял красный камень и посмотрел на свет.
– «Ватвиль», Бог мой, тот самый «Ватвиль», который десять лет назад я видел у аббатисы. – Он грустно улыбнулся и велел принести толстую книгу-реестр уникальных камней. Раскрыв ее, он показал господину Нувону изображение «Ватвиля». В книге говорилось об отличительном признаке камня – темном вкраплении. Там же было записано имя последнего его владельца – аббатисы Франсуазы-Елизаветы.
– Сколько же он теперь стоит? – с придыханием произнес оживившийся господин Нувон, до которого стало доходить, каким богатством он может овладеть.
– Точно сказать, сколько теперь стоит «Ватвиль», я не берусь, – сухо отозвался господин Гравен. – Во всяком случае, у нас в магазине не хватит денег на то, чтобы заплатить вам за него. Передайте аббатисе, что сейчас не стоит продавать этот камень. Времена меняются, и с годами он станет еще дороже.
– Прекрасно! – воскликнул совершенно обалдевший господин Нувон. – Ну все же, какую цену мне назвать аббатисе?
Господин Гравен с сожалением взглянул на настойчивого господина.
– Сейчас странные цены, – пожал он плечами. – По нынешним временам «Ватвиль» стоит никак не меньше десяти тысяч франков, может быть, и больше.
– Спасибо за оценку, – осклабился господин Нувон. – Так я и передам аббатисе. – И с этими словами он завернул рубин в носовой платок.
По возвращении в Безансон господин Нувон не стал рассказывать аббатисе о своем приключении в магазине и предложил ей за камень всего две тысячи франков. Больше за него Гравен якобы не хотел давать. Торговаться аббатиса не стала, она согласилась, но при условии, что полным владельцем камня господин Нувон станет только после ее смерти. О чем она напишет в своем завещании. На том и остановились.
Через пару лет настоятельница монастыря Шато-Шалона тихо скончалась. Ее похоронили скромно, почти незаметно. Зато господин Нувон с того момента стал наконец полноправным владельцем «Ватвиля».
…Шел 1804 год. К этому времени республика пала, в стране восстанавливались старые порядки, французским императором собирались провозгласить Наполеона, и господина Нувона, как самого представительного в Безансоне, новые власти назначили выборным от своего департамента для поздравления императорской четы во время предстоящей коронации. Именно тогда господин Нувон и вспомнил совет старой аббатисы – о подарке для императора. В короне монарха должен сиять знаменитый рубин «Ватвиль». Этот широкий жест принесет господину Нувону не только богатство и славу, но и позволит перебраться в Париж и занять подобающее кресло в правительстве нового властителя.
О своем решении господин Нувон сообщил новым властям, чем вызвал у них прилив ликования. В Безансоне только и говорили о том, какой благородный этот господин Нувон, который жертвует императору свой знаменитый рубин и тем самым прославит их департамент.
И вот за несколько дней до коронации господин Нувон, одетый по своей привычке в поношенное платье, снова прибыл в Париж. На этот раз он не стал заходить к ювелирам-всезнайкам. Они его не интересовали. Он заглянул в расположенный по соседству небольшой ювелирный магазинчик, предъявил там молодому хозяину рубин, сказав, что перед ним знаменитый «Ватвиль». Это слово, правда, не оказало ожидаемого магического действия. Молодой человек слышал о «Ватвиле», но никогда не видел его. Тогда господин Нувон с гордостью объявил причину своего посещения – он от департамента Безансон готовится подарить этот камень будущему императору для короны. Но его смущает темное пятнышко на боку. Нельзя ли его устранить?
Хозяин взял камень и стал его рассматривать. Наконец он подтвердил, что рубин, безусловно, хорош, но с таким изъяном едва ли украсит собой императорскую корону.
– Так я и знал, – упавшим голосом произнес господин Нувон и подумал, как хорошо, что он заблаговременно зашел проверить этот чертов «Ватвиль», иначе разразился бы скандал. – Я не могу, конечно, дарить императору порченый камень, – продолжил он. – Что скажут мои новые властительные друзья в Безансоне, а до коронации осталось всего неделя, – озабоченно произнес он. – Можно ли его исправить?
– Дело это непростое, – сказал ювелир. – Камню придется придать другую огранку, и он станет меньших размеров.
– Согласен, – обрадованно произнес господин Нувен, подумав, что теперь его «Ватвиль» будет в совершенном виде. – Только мне нужно успеть до коронации. Через три дня вы закончите?
– Если вы хорошо заплатите…
– Сколько вы хотите?
– Две тысячи франков.
– О! – воскликнул господин Нувон. – Это же целое состояние.
– Но работа стоит того, поверьте мне.
Господин Нувон задумался.
– Вы можете отнести его в Пале-Рояль, – продолжал молодой ювелир. – Это рядом, но там с вас возьмут гораздо дороже.
– Нет, нет, только не к ним, – замотал головой господин Нувон. – Я согласен, приступайте к работе. Через три дня я зайду.
Обнадеженный господин Нувон вернулся к себе в Безансон, а продавец, еще раз внимательно осмотрев рубин, решил на всякий случай навести справки о нем в Пале-Рояле. Он опасался брать на себя ответственность за этот камень, предназначенный для короны императора. Пусть на огранку возьмут его опытные мастера, он все равно на этом хорошо заработает.
В соседнем магазине молодой ювелир показал камень старому Гравену и рассказал, что пришедший к нему некий господин Нувон из Безансона назвал этот камень «Ватвилем» и хотел бы спилить с него темное вкрапление. Гравен схватился за голову:
– Бог мой, он хочет погубить «Ватвиль»?
– Не знаю. Он хочет подарить его императору. И не хочет, чтобы на нем оставалось пятно.
– Идиот!
– Он мой клиент, – напомнил молодой ювелир.
– Что ж, желание заказчика и для нас закон, – неожиданно согласился Гравен, у которого уже созрела мысль, как спасти «Ватвиль». – Мы готовы удалить пятно. Приходите через два дня, и вы получите чистый рубин, – со вздохом сказал старый мастер. – Мои огранщики сделают все в лучшем виде, отполируют его, и вам это не будет стоить ничего.
Молодой человек ушел, господин Гравен задумался. Ему не хотелось портить знаменитый «Ватвиль», и он решил вместо него отдать другой рубин, без пятен, но меньших размеров. Желание заказчика – закон для исполнителя, считал он. И через два дня вручил молодому ювелиру «обновленный» «Ватвиль». За произведенную «огранку», как и обещал, ничего не взял.
Довольный, что провернул выгодную сделку, молодой ювелир вернулся к себе. Ему оставалось только дождаться своего клиента из Безансона. На следующий день в его лавке появился господин Нувон. И тогда молодой хозяин продемонстрировал ему «свою» работу – чистый рубин. Никакого пятна на нем не было. Правда, он стал гораздо меньше в размере, но зато у него прибавилось яркости и прозрачности.
– Это тот самый «Ватвиль»? – недоверчиво спросил господин Нувон, рассматривая камень.
– Конечно. Не удивляйтесь, таким он стал после новой огранки, – с улыбкой ответил молодой ювелир. – Пятно оказалось очень глубоким. Пришлось много снять.
– Хорошо, – сказал господин Нувон. – Вот возьмите две тысячи франков. – Он отсчитал деньги и забрал свой камень.
Выйдя на улицу, господин Нувон неожиданно вспомнил о соседнем ювелирном магазине, в котором хозяин Гравен несколько лет назад обозвал его вором, и решил заглянуть к нему. Ему захотелось похвастать своим «Ватвилем». Скоро этот очищенный камень засияет в короне императора.
В магазине Пале-Рояль покупателей не было. Господин Нувон с гордым видом подошел к прилавку и спросил ювелира Гравена. Молодой продавец сказал, что он только что отъехал по важным делам. Тогда господин Нувон достал носовой платок, развернул его и с гордостью выложил на прилавок рубин. Он ждал возгласов удивления, криков, но ничего не произошло. Молодой продавец лишь бегло взглянул на камень.
– Вы хотите его продать? – спросил он.
– Простите, разве вы его не узнаете?
– А что в нем особенного? – переспросил удивленный продавец.
– Да это же знаменитый «Ватвиль». Пару лет назад я показывал его вашему хозяину Гравену.
– Простите, – пожал плечами продавец, – но ваш камень совсем не похож на «Ватвиль». – Для консультации он подозвал еще одного продавца. Тот тоже подтвердил слова своего коллеги.
– Это не «Ватвиль», уважаемый, вас кто-то обманул. У «Ватвиля» было темное вкрапление, а у этого ничего нет.
– Молодые люди, вы ничего не понимаете, – с возмущением в голосе произнес господин Нувон, – это все тот же «Ватвиль», но у него новая огранка. Пятно спилили. Камень стал чище, прозрачнее. Скажите мне лучше, сколько он теперь стоит?
Продавец открыл сейф, вытащил несколько точно таких же рубинов и, указывая на ценник, сказал:
– Каждый по две тысячи франков.
Господин Нувон сжал кулаки.
– Что?! Не может этого быть? – севшим голосом выдавил он из себя. – Две тысячи франков?! Вы шутите? Это я за его огранку отдал две тысячи франков… Я же собираюсь подарить его императору… Всего две тысячи… – Ему стало нехорошо, и он обеими руками оперся о прилавок. – А вы не могли бы принести книгу-реестр с перечнем самых ценных камней Европы? – едва слышно попросил он. – Там должен быть рисунок «Ватвиля»…
– Эту книгу забрал с собой господин Гравен. Его срочно вызвали в Версаль к императору. Он должен будет показать во дворце самые красивые камни из нашей коллекции для предстоящей коронации.
Из магазина господин Нувон вышел на негнущихся ногах. В глазах у него было темно, он плохо разбирал дорогу. В кулаке он сжимал крохотный камушек, «обновленный» «Ватвиль», стоимостью всего две тысячи франков. Он был сокрушен.
Незаметно ноги привели его на берег Сены. Долго бродил он вдоль парапета, вглядывался в темные волны, вспоминал слова аббатисы о революции, не любящей богачей, о славе и благополучии, которое принесет ему рубин. Благополучие? Он неожиданно раскрыл свой кулак, посмотрел еще раз на камень, который принес ему одно несчастье, и со злостью швырнул его в воду…
На другое утро рыбаки обнаружили прибитый волнами к берегу труп пожилого мужчины в поношенном платье. Вызвали полицию. По найденным у него документам удалось установить личность. Утонувшим оказался некий господин Нувон из Безансона. Сделали запрос в Безансон. И местные власти подтвердили, что господин Нувон был выборным от их города и отправился в Париж, чтобы вручить императору на коронации свой рубин. По всей видимости, ночью на него напали грабители, рубин отобрали, а самого столкнули в воду…
«100 великих криминальных историй», Михаил Николаевич Кубеев, 2013г.