Рубашка
Не надо было слушать этого метросексуала Шурика…
Шурик – старинный друг нашей семьи. Человек, сексуально дезориентированный, но полезный. Шурик работает стилистом в одном модном доме. В нашей жизни он появляется два раза в год. В августе и в январе. Звонит моей жене и сообщает, где и какая началась распродажа. Потом они вместе отправляются по бутикам. Благодаря Шурику мы сберегли уйму денег. Моя жена уверяет, что у Шурика абсолютный вкус.
После шопинга жена везёт Шурика к нам домой. Мы вместе пьём чай, и Шурик рассказывает о последних тенденциях в мире моды. По своим стилистическим надобностям он много где побывал.
- Кавказские модели не умеют ходить от бедра, - рассказывает Шурик. – Но никто так не держит спину как кабардинки.
Вот и вчера с утра заявился Шурик, а вечером жена, обвешанная бумажными пакетами Кензо и Москино, притащила Шурика в наш дом на традиционное чаепитие. Шурик как раз вернулся откуда-то из Китая. Отбирал недорогих манекенщиц для новой коллекции своего босса.
- Китайские модели бывают под два метра ростом, - рассказывал Шурик. – И ходят от бедра с надменной физиономией, не хуже чем европейки. Но стоит их окликнуть, они останавливаются как вкопанные, начинают улыбаться и быстро-быстро кланяться, сложив ладошки…
И тут мне позвонил Главный.
- Завтра в девять утра ты должен стоять у Спасской башни, - приказал Главный. – Тебя будет награждать президент России. За освещение войны в Южной Осетии. Надеюсь, у тебя есть строгий костюм и галстук.
- Есть! – соврал я.
Остаток вечера мы провели в торговом центре напротив Киевского вокзала. На костюме и рубашке удалось сэкономить. У Шурика была скидка в бутике Адольфо Доминго. А вот за галстук от Хьюго Босс выложили последнее. Шурик сказал, что на галстуках экономить нельзя. Он же и подобрал цвет. Красный. Жена согласилась. Облачившись в новое, я не узнал себя в зеркале. Это мне польстило.
- В принципе, всё отлично, - сказал Шурик, когда я вышел из примерочной. – Но зачем ты заправил рубашку в штаны как лох. Во всём цивилизованном мире этого никто не делает уже лет десять.
Я вопросительно посмотрел на жену.
- Шурик прав, - твёрдо сказала моя супруга. И собственными руками вытащила рубашку из моих брюк.
- Вот теперь хорошо, - сказала она. – Надо только чуть-чуть прогладить.
У Спасской башни я появился ровно в девять. Там уже собралась большая толпа героев. Первым стоял военный корреспондент Сладков. Я быстро шел по неровной брусчатке Красной площади, в пальто нараспашку, в красном галстуке, черном костюме и белой рубашке.
- А чё рубашку то не заправил? - спросил Сладков.
- Так теперь принято во всём цивилизованном мире, - небрежно ответил я. – Знакомый стилист сказал.
- Серьёзно? – удивился Сладков. – Тогда я свою тоже выпущу, а то на живот давит.
Сладков расстегнул пальто, пиджак, вытащил из штанов рубашку. Её полы были неприлично измяты.
- Эх, чёрт, - вздохнул Сладков. – Что ж ты мне раньше-то не сказал.
И заправил рубашку обратно.
- Следующие двое проходим, - окликнул кремлёвский охранник, и мы со Сладковым потянулись к дверям в стене.
- Паспорт предъявите. Металлические предметы на стол. Телефоны отключить. Пройдите через рамку.
Выполнив все команды, я рассовывал по карманам ключи, сигареты и зажигалку.
- У вас рубашка спереди вылезла, - заметил охранник.
- Знаю, - ответил я, но уже не вполне уверенно.
Потом мне сделала замечание кремлёвская гардеробщица, два знакомых фотографа, незнакомый сотрудник пресс-службы Кремля, директор северокавказского бюро Первого канала. Мне сделали замечание все, кроме официантов, но, кажется, и они были шокированы.
В глубине души, я был с ними согласен, и уже был готов пойти в туалет и заправить рубашку в штаны. Я так бы и сделал, если бы не телевидение. Я представил, что Шурик увидит меня в новостях, позвонит моей жене и скажет:
- В принципе, все отлично, - скажет Шурик. – Но зачем твой муж заправил рубашку в штаны как последний лох.
Я не боялся жены. И уж тем более Шурика. Кремлёвской гардеробщицы я боялся куда больше. Однако страх выглядеть по телевизору «как последний лох» пересиливал страх перед кремлёвской гардеробщицей.
Из холла нас провели в Екатерининский зал. Я с радостью сел. Когда сидишь, незаправленная рубашка не так бросается в глаза. Я озирался по сторонам, надеясь найти хоть кого-то в незаправленной рубашке. В зале было не менее двухсот человек. Все рубашки, которые я видел, были заправлены. И у гостей и у охранников и у главы президентской администрации Сергея Евгеньевича Нарышкина и даже у корреспондентов и фотографов, стоящих позади наших кресел.
- Лохи, - думал я. Что мне ещё оставалось думать.
Вызывали по алфавиту. У всех кого награждали, рубашки были заправлены в штаны. А некоторые, идя через зал, ещё и застёгивали на ходу пиджаки. Когда до моей фамилии осталось полторы буквы, нервы мои не выдержали, я решил сбежать в коридор и заправить рубашку.
- Сидеть, - прошипел бывалый Сладков. – Во время церемонии выходить запрещается.
Сидя, я не мог заправить рубашку как следует. А заправлять её по пути было бы совсем глупо. Это не пиджак застегнуть. И когда меня, наконец, вызвали, я пошёл как есть. Начальник президентской пресс-службы Алексей Громов в ужасе закатил глаза. Деликатный Сергей Нарышкин, вручавший награду, нарочно не глядел на мою незаправленную рубашку.
Во второй части церемонии в Екатерининский зал вошёл президент Медведев. Все почтительно встали. Я тоже встал, и с последней надеждой оглядел президента…
Рубашка Дмитрия Анатольевича была аккуратно заправлена в штаны.
Шёл снег. Медленно, чтобы не поскользнуться на неровной брусчатке, я шел к метро через Красную площадь. Едва я включил мобильник, позвонила жена.
- Ну, и каким орденом тебя наградили? - нетерпеливо спросила она.
- Дорогая, мне не дали ордена, - ответил я.
- Ну, медаль-то тебе хотя бы дали? – её голос был ещё весел.
- И медали мне тоже не полагается.
- А зачем тогда вызывали? – спросила она будничным тоном.
- Президент Медведев объявил мне благодарность, - сказал я торжественно.
Трубка молчала.
- Ну, грамоту мне вручили, - уточнил я.
- А-а, грамоту… - разочарованно протянула жена.
- Но зато я был самым элегантным, - выложил я жене свой единственный козырь. – Представляешь, все кто меня видел, велели мне заправить рубашку в штаны. И охранники и гардеробщица. И даже сам президент, пожимая мне руку, сказал: «А почему у вас рубашка в штаны не заправлена?» А я ему говорю: «Дмитрий Анатольевич, цивилизованный мир больше не заправляет рубашку в штаны. Спросите хоть у моей супруги...»
- Я не поняла? Ты к президенту в рубашке навыпуск вышел? – встревожено спросила жена.
- Ну, да. Вы ж сами вчера велели. И ты, и Шурик…
- Да, какой Шурик! – взревела жена. – Что ты слушаешь всяких пидорасов! Боже, какой же ты болван! Ещё и меня приплёл! Какой идиот! И какая я дура! За что мне всё это? - устало закончила жена и бросила трубку.
А Сладков получил Орден Мужества.
(с) Вадим Муллер