РАССКАЗЫ СУДМЕДЭКСПЕРТА (СИМУЛЯНТЫ, АГГРАВАНТЫ и прочие членовредители) ч.16
"… — И неимущим, и богатым, Мы одинаково нужны, — Сказал патологоанатом, И вытер скальпель о штаны…"
Это сейчас что студент-медик, что военный слушатель избалованы — по окончанию основного академического курса у них начинается клиническая интернатура, позволяющая получить хоть какую первичную специализацию. В советское время сразу врачами-интернами становились считанные единицы, в основном или из особо одарённых, либо из особо блатных. Остальным за клиническими навыками приходилось серьёзно погоняться. Настоящим Клондайком, где можно было сравнительно легко «намыть» собственный первый опыт реальной медицины, становилась госпитальная практика. Проходить практику в клиниках Академии считалось дурным тоном и выброшенным временем — в родных пенатах всё равно особой самостоятельности не давали. Другое дело обычные военные госпиталя. Там закон был прост — пришёл, значит работай, помогут разве что советом. До сих пор помню свои первые (и к сожалению единственные) впечатления от клинической военной медицины. Ведь уже тогда в основе моих интересов лежала судмедэкспертиза. Наверное поэтому в клинике, без разницы в хирургии ли, или в терапии, меня больше привлекала проблема солдатской симуляции и аггравации. Аггравантов-симулянтов и членовредителей я насмотрелся в двух заведения — в 442-м госпитале Ленинградского округа и в ОМедБ[47] Псковской десантной дивизии.
Пожалуй тут следует чуть-чуть пояснить терминологию. Членовредители — это кто умышленно причиняют вред своему здоровью, чтобы потом не служить. Например, даже во времена Цезаря некоторые несознательные римляне, изнеженные дармовым хлебом и зрелищами, рубили себе большой палец на ноге. Всё — к военному маршу не годен, в легионеры такого не рекрутируешь, пусть Империю от варваров другие защищают. Правда император Август за такие дела кидал своих граждан в клетку с тиграми, а более гуманный Константин просто клеймил лбы калёным железом.
С симулянтами тоже всё более-менее понятно — это когда абсолютно здоровый человек строит из себя больного или пострадавшего. К примеру, привозят ко мне бойца "побои снять". Не в смысле, чтоб доктор поколдовал и "как рукой сняло", а в смысле задокументировать для суда. Батюшки! Кто ж тебя так? Начинаю осматривать, и чудо — «фингалы» потихоньку переходят на мои пальцы. Какие-то синяки неправильные, заразные, что ль… Боец вскакивает со словами, "товарищ доктор, ничего не надо, мы сами разберёмся", и стремглав убегает в коридор. За ним с матюгами бежит прапорщик-сопровождающий, а я иду к крану отмывать руки от краски. Вот уж действительно, как рукой сняло.
Аггравация же в целом похожа на симуляцию, но с небольшим различием — у человека реально имеется какая-нибудь проблема, но тот сознательно преувеличивает её серьёзность. Например, растянул солдат на физо подколенные связки, но вместо лёгкой хромоты прыгает на одной ноге, да визжит так, словно у него разрыв антекруциальной лигаменты с лопнувшими менисками в придачу.[48] То есть когда нога в коленке должна так же свободно в стороны гнуться, как и взад-вперёд. С растяжением — максимум неделю в медпункте, ну и освобождение от физо. А с разрывом внутриколенных связок — хирургическая операция и комиссовка на гражданку с заключением "негоден к строевой службе". Мотивация для излишнего «закоса» болевого синдрома налицо. Травматический отёк же можно и обычной ложкой настучать, только вот нога, собака, в сторону никак не гнётся… Получается несоответствие клинической картины и субъективно подаваемой тяжести состояния. Аггравация, одним словом, что с латыни переводится буквально как "завышение".
Язва двенадцатиперстной кишки и большая таблетка
В Псковской дивизии как раз был очень «стрёмный» период — среди новообученных солдат-специалистов отбирали группу для отправки "в дыру". «Дыра», это ДРА или Демократическая Республика Афганистан. Радист Бондарчук в эту группу попадал железно — специальность освоил, рослый, уравновешенный, одним словом настоящий десантник. И вот однажды утром по подъёму старшина обнаружил Бондарчука скрюченного на кровати. Даже встать сил у него не было. Прибежавший врач батальона[49] внимательно осмотрел солдата, пропальпировал[50] его живот и нашёл нечто, очень напоминающее обострение язвы двенадцатиперстной кишки.
Притащили солдата в медбат. Вообще-то если это язва, то сразу в госпиталь надо. Но решили чуть повременить, сделать рентген и кое-какие анализы. На рентгене точно язва, глотнул солдат кишку — там кровь. Сомнений нет, отвезли солдата в Псков, в гарнизонный госпиталь. А в его медбатовской палате санитары наводят порядок, постельку меняют, полы протирают. По всей палате хлоркой несёт. Хорошо, дезинфекция. Впрочем даже как-то чрезмерно несёт. И всё больше воняет от кроватки только что переведённого Бондарчука. Заглянули под койку — а там стоит тарелка с белым порошком. Понюхали — точно перхлорат. Доложили капитану, медбатовскому терапевту. У того ушки на макушке — нормальный солдат в жизнь хлорку под кроватью терпеть не будет. Вот уж что весь личный состав поголовно ненавидит!
Сел капитан в санитарку и поехал вслед за солдатом в госпиталь. Там он с Бондарчуком постарался не встречаться, а тихо переговорил с клиническим ординатором отделения, куда того положили. Заходит клинорд в палату, позвольте представиться, я ваш лечащий доктор. Вид профессорский, на лице сострадательная серьёзность. Полистал медкарту, посмотрел анализы, чиркнул пару слов в историю болезни и как завороженный уставился на рентгенограмму. Губами шевелит, пыхтит, пальцами тычит. Прямо загадку неимоверной сложности решает. Наконец вроде решил. Тон у врача сразу переменился: "Так, рядовой, картина ясная — членовредительство. Такое возможно только в одном случае — если хлорка кишки разъест. Ну что, признаваться будешь, или нам самим прокурору написать?"
Признался солдат. Жрал он хлорку. Прокурору никто писать не стал. А солдата элементарно взяли на пушку — такие вещи по рентгенограмме никто определить не может, язва ли, эрозия, поди узнай от чего. Полежал он более двух месяцев в госпитале, кое-как подлечил последствия своей «диеты», потом выписался и укатил в родную часть на свинарник. Но поставленной цели достиг — в Афган бы он не попал даже с рапортом "по собственному желанию". Откосился парень — рубцевание его язвы произошло с весьма сильной деформацией стенки желудка и значительным сужением просвета двенадцатиперстной кишки. Рентгенконтрастная бариевая каша в его животе вырисовывала причудливую картинку, похожую на какого-то китайского дракона, а врачи только сочувственно кивали головами — все проблемы и операции у этого мальчика ещё впереди.
Говоря о хлорке, сразу вспоминаю случай попроще, но с диаметрально противоположным клиническим исходом. Дело было в том же Пскове — в 37-м парашютно-десантном полку, где я отбывал войсковую стажировку. Решил один десантник поболеть. Навешал мне, молодому, неопытному, да сердобольному, лапши на уши. Испугался я, прописал ему постельный режим на недельку — думаю, вроде симулянт, но кто его знает… Впрочем пусть отоспится, отдохнёт — такое иной раз нужнее лекарства. А у кого особой болезни не просматривалось, то понятно, что таких больных мы не сильно загружали — то стену покрасить, то боевой листок написать, то плакат "мойте руки" нарисовать.
Уже почти неделю отлежал тот солдат у меня в полковом лазарете, мало показалось. Убирался он в аптеке и спёр таблетку ДП-2-Т. Шайба такая, в диаметре около четырёх сантиметров и высотой где-то сантиметра полтора — обеззараживает впечатляющее количество воды, тонны три минимум. И проглотил её не разжёвывая. Но я этого не знал — как таблетка исчезла, так стал я верещать истерическим голосом, что если кто эту дрянь выпил, то надо немедленно в реанимацию ехать, потому как помрёшь в муках. Я, кстати, сам так искренне думал. У страха глаза велики — признался солдатик. Я его спрашиваю, мол когда ты эту гадость съел? Утром, говорит. А дело уже под вечер было — по моим расчётам уже в самый раз в агонии биться. Короче, не повёз я его никуда — хоть бы что ему, гастрит разыгрался и только. Другое интересно, как он, бедолага, такую дуру… не запивая… Анальгин с трудом проглатывают, а тут!
Клей и перец
Однако ничто так не обостряет болезнь у солдата, как известие о готовящейся выписке! Поэтому военврач, чтобы у его пациентов не случилось внезапного «сопутствующего» заболевания, старается выписывать скоропостижно. Если правило о "скоропостижной выписке" не соблюдать, то порой чудные истории случаются. Лежал у меня в полковом медицинском пункте юноша бледный со взором горящим и с «тяжёлым» заболеванием — ОРЗ. Уж наверное, этот диагноз все знают — сопли и кашель, в первые пару дней температура. Одним словом, острое респираторное заболевание, как лёгкая форма вирусной инфекции. Таких мы совсем недолго в лазарете держали. На третий день пора выписывать. Правда бывают более затяжные формы, или похожий на ОРЗ грипп. В таких случаях медики шутят: "леченный насморк семь дней, а не леченный — целая неделя!" Смешно сказать, но ведь лекарства, чтоб непосредственно убивало вирусы, до сих пор нет. Остаётся так называемое симптоматическое лечение — чтоб болелось полегче, там капли в нос, да аспирин. Ещё общие средства — чай с малиной, горчичники, витамины… Сами не хуже меня в таких делах разбираетесь.
И вот перед объявленной выпиской у моего воина началось страшное обострение — состояние намного хуже, чем при поступлении. А я повадился у своих солдат перед выпиской кровь брать. Не столько ради какой-то там необходимой диагностики, сколько ради того простого факта, что уж очень мне "микроскопная работа" нравилась. Впрочем я уже в этом грехе сознавался — люблю я патанатомию да судмедэкспертизу… Колол я бойцам пальчики по делу и без дела, потом в малюсенькой полковой лаборатории красил мазки по методике Романовского-Гимзы и с наслаждением разглядывал их под микроскопом. И вдруг нахожу в крови того рядового, что с обострением, повышенное число эозинофилов. Это такие белые кровяные тельца. «Любят» они краситель специальный, эозин, оттого так и прозываются — в мазках их сразу заметишь, яркие. Среди других клеточек выделяются, как дорожный рабочий в оранжевой безрукавке. И одной из главных причин их чрезмерного появления служат сильные аллергические реакции. Такого при обычном ОРЗ быть не должно. А при аллергиях температуры быть не должно! Всё остальное, и насморк, и кашель — пожалуйста, но без признаков инфекции.
Позвал я солдата в кабинет и заставил его раздеться до пояса и при мне температуру померить. Есть температура — 37 и 5… Но тут меня смутил цвет его левой подмышечной впадины — уж слишком он был красный. Тогда я термометр стряхнул и заставил его опять температуру перемерить, но уже под правой рукой. Вот чудо — справа нормальная, 36 и 6. По напряжённому выражению лица стало ясно — симулянт. Давай я вспоминать, чем же он у меня давеча занимался. Так, по моему заданию клеил он фотографии на какой-то стенд, больше вроде ничего не делал. Пошарил по карманам его куртки-хэбэшки. Там скомканный носовой платок и больше ничего. Достаю, разворачиваю. В платочке завёрнуто несколько полупрозрачных маленьких кусочков. Взял я их в руки — что это догадаться сразу не могу, но что-то ужасно знакомое. Потом дошло — засохший силикатный клей! Похоже метод симуляции становится ясным.
Выпроводил я солдата со грозными словами: "На выписку!!! О симуляции доложить командиру, вечером ему перезвоню!" Только тот закрыл дверь, дай ка, думаю, на себе эту клеюку испытаю. Отковырял малюсенький кусочек и занюхал в нос, как табак, а пальцем с силикатной пылью глаз потер. Ох что тут началось! Сопли рекой, чихи такие, что кажется мозги вылетят, глаза красные, слезятся, горло першит. Если подделать температуру, то чем не ОРЗ?
А температуру нагнать не сложно. Самый простой метод — лестничный. Перед заходом в медпункт молодой человек носится раз пять вверх-вниз по лестнице. Потом, сдерживая дыхание, заходит к врачу. Если градусник окажется подмышкой в ближайшие пять минут после «упражнения», то легкий субфибрилитет (37 с хвостиком) гарантированы. Есть метод пышки — перед медпунктом солдат заходит в чипок,[51] где покупает горячий пирожок или какую другую пышку, кладёт её в кулёчек, а потом засовывает его себе в рукав, напротив подмышечной впадины. Тут, правда, и все 43 нагнать можно… В 37-м десантном полку, кстати, приходилось ловить таких удальцов с солидными ожогами этой весьма чувствительной части тела. Вот ведь какие стойкие! И чего косить с такой силой воли? На весь медпункт раздаются их жалобы на слабость, сухой кашель. Глянешь на градусник, там аж 39,9 а хрипов нет. Начинают стонать, ой-ой-ой болит в нижних отделах лёгких. Неужели двусторонняя нижнедолевая пневмония? Вообще-то не часто встречается у молодых… Заходишь через пять минут — сидит «умирающий» десантник себе спокойно на стуле и спит. При такой температуре от пневмонии?! Никогда не видел. Опять беседуешь — ничего нового, вроде помирать собирается. Параллельно перемеряем температуру. Она в норме. Быстро же самоизлечился!
Есть ещё метод лампочки, горячего чая или батареи — приложи термометр к чему угодно, лишь бы горячему, и всех делов. В конце концов ртутный столбик можно просто набить. Но тут требуется, чтобы врача или фельдшера рядом не было. А если он, собака, рядом торчит, то можно следующим шулерством заняться — заранее подготовить градусник с нужной температурой и засунуть его подмышку, а тот градусник, что врач протянул, просто тихонько положить во внутренний карман. Ловкость рук и никакого мошенничества. Но полковой врач тоже не лыком шит — на его градуснике запросто может оказаться кусок пластыря с какой-нибудь меткой. Наиболее продвинутые симулянты кололи себе пирогенал или даже болючий сульфазин. От этих препаратов температура тела поднимается по-настоящему. Были дельцы, что сгрызали в роте последний карандаш — поднимали температуру, нажравшись графита. Вот глупые! Правда стержни кое-каких цветных карандашей всё же действуют. Потом таких сачков обнаруживали по забавному цвету кала или мочи. Интересно, что там в почках после подобной «графитотерапии»? Но наш герой ничего такого не делал. Ограничился он обычным красным перцем — натёр им свою подмышку, отсюда и покраснение кожи. Здоровая сочная перчина была найдена в тюбике от зубной пасты. Пасту солдат выдавил, тюбик раскрыл, заложил туда перец, а потом снова закатал. Кстати, командиру я не звонил. Видать сам солдат доложил, так как на ближайшем полковом построении было объявлено, что тот рядовой получил пять суток санаторно-курортного лечения на гауптвахте.