Кимура-сан молчал и улыбался. Третья литровая кружка пива заставила его отбросить все мыслимые приличия, и он, отцепив фирменную заколку, слегка ослабил галстук. Он давно перестал понимать, о чем спорили сидящие рядом, два безумных гайдзина. Они давно перешли на подростковый американский сленг, который Кимура-сан совершенно не понимал, потому что его знания английского ограничивались обширными познаниями в области технической терминологии. Пьяные гайдзины, говоря о чем-то своем, иногда кивали головами в сторону Кимуры-сан, и тогда его улыбка становилась еще более широкой и заученной, и он усердно кланялся, демонстрируя, как сильно он заинтересован послушать собеседников. Иногда Кимуре-сан казалось, что собеседники готовы внезапно вскочить, и что есть силы вцепиться друг в друга. Они жестикулировали, смеялись, повышали голос и иногда в их высказываниях появлялись угрожающие интонации. А когда Кимура-сан начинал понимать, о чем они говорят, то начинал усиленно кивать головой, на всякий случай со всем соглашаясь.

Планируемая деловая встреча сорвалась, причем самым нелепым образом. Приглашенный вечером в бар сын старого коллеги по работе внезапно стал объектом внимания подвыпившего американского туриста, который бесцеремонно подошел к чинно беседующим, по деловому одетым людям, и с ходу начал орать по-английски:

- Дружище, ты сюда отдыхать приехал, или с мышами на философские темы беседовать? Почему ты так одет? Как тебе местные крольчихи? Я тут давно в Японии, местные девки лучше, чем на Окинаве! Ты с какого штата… как это русский? – американец остолбенел, но, быстро овладев собой, присел на диван со стороны Кимуры-сан, подвинув последнего своим широким туловищем.

- Move it! – с любезной улыбкой сказал он седеющему японцу.

Американец был одет в пестрый горнолыжный костюм, от него несло пивом и табачным дымом. Кимура-сан привстал, и с любезной, годами службы в компании заученной улыбкой, поприветствовал американца, который уже не обращал на японца никакого внимания. Поговорить с настоящим русским было интереснее, и турист, крикнув бармену «пива на этот столик!», начал бесцеремонно разглядывать своего нового знакомого. Этот русский был похож и не похож на американца. Его внешность была совершенно европейской, но застегнутый на все пуговицы пиджак, и характерные запонки под цвет глаз – это было совсем по-японски. Единственное, что нарушало «японский стиль», это светлый цвет костюма. Для русского и японца так и осталось невыясненным, понял ли американец, что такой стиль одежды обозначает, что у людей деловой разговор, и вот так просто вмешиваться не следует, но человек в лыжном костюме, после короткой паузы, представился:

- Бен Элдер. Морская пехота. Будем знакомы! – и, пожав руку японцу, протянул свою лапищу через стол русскому.

- Тони – ответил русский, и пожал протянутую руку.

- Да. Россия. Водка. Коммунисты. – завязал разговор американец.

«Америка. Виски. Дядя Сэм» - подумал в ответ я, но вслух спросил:

- Вы служите на Окинаве?

- Вроде того. Наша жестянка там базируется. Крейсер «Банкер Хилл». Слышал?

«Ага, слышал. Порт приписки – Нью-Йорк, а базируется на Окинаве. Не дуй мне в уши, дядя» - подумал я, а вслух сказал:

- Слышал. Типа «Тикондерога», не так ли? Хороший корабль. – а про себя - «вот ведь, старое корыто времен холодной войны».

- Это американский военный – сказал я Кимуре-сан. – Он сержант.

- А как ты догадался, что он сержант? – спросил Кимура-сан.

- По представлениям о России – ответил я.

Кимура-сан с невозмутимым видом поклонился американцу, но я, по смеющимся глазам японца понял, что шутка пришлась ему по душе.

Нам принесли пиво, и американец начал расспрашивать меня о России. Он громко смеялся над моими, вполне серьезными ответами, хлопал по плечам Кимуру-сан м меня, и все порывался заставить нас выпить за успех кампании США в Афганистане.

- А здорово там ваших Иванов прокатили! – сказал он – Сейчас за дело взялись настоящие парни. И в Ираке тоже!

- Настоящие парни отлично взялись за дело в Сербии. Взорвали много микроволновых печей – ответил я.

- Это как? – переспросил американец.

Я коротко объяснил, как можно легко имитировать радиолокационную установку с помощью микроволновой печи, а потом рассказал, как США из-за этого потеряли истребитель стоимостью в несколько сотен миллионов долларов.

- Мы сейчас как раз обсуждаем вопрос о посылке нескольких тысяч таких японских печей в Ирак. В рамках антитеррористической кампании. – закончил я, любезно улыбаясь.

- А зачем? – пьяный американец безбожно тупил.

- Видите ли, сэр, - ответил я – Так получается, что в наше время террористы располагают атомным оружием и реактивной авиацией. Для того, чтобы противостоять им – необходимо их перехитрить.

- Там теперь летаем только мы! Так что не… что? - до него наконец дошло. – Ты все перепутал! Какие террористы?

- Те, которые начали бойню в Ираке. – ответил я.

Американец не знал, что ему ответить, и в конце концов решил свести все к шутке. В его голове просто не укладывалось, что кто-то может относиться к войне в Ираке иначе как с благодарностью к США за избавление мира от очередного очага международного терроризма. Дальнейшая наша беседа представляла собой яростный спор о том, что такое США… и куда им идти со своей демократией.

- Вы вовремя начали изображать из себя демократов, чтобы мы вам не напинали как следует. Но нас не проведешь! Вы как были коммунисты, так и остались! Ну, что же вы на нас не нападете? – почти кричал Бен, в коротких перерывах между тирадами слов прикладываясь к кружке.

- А смысл? – отвечал я вопросом.

- Но, ничего. Мы вам клыки вырвали. Будете теперь сидеть тихо, вот, как эти косые. – американец показал в сторону Кимура-сан, и тот, улыбаясь, поклонился.

- Увидим. – ответил я. – Знаете, в чем проблема США? А в том, что Россия с вами не воюет. Нам это не нужно. Война нужна вам, и мы заставим вас прыгать вокруг себя, кричать и тратить миллиарды на совершенно бессмысленные вещи. Вас погубит ваша агрессия и претензии на абсолютную истину. Будьте миролюбивее, и все устроится само собой.

- Ничего. Мы наведем там у вас порядок. Вы, русские, слишком много о себе мните. Все это знают, так что прикидываться хорошими не выйдет. Ты сам-то, небось, шпион советский, наверное! Заговорил со мной, про крейсер спросил. Но я не дурак, меня не проведешь! – закончил уже совсем невменяемый американский военный турист, и засмеялся, показывая, как легко он меня раскусил.

Мне наконец надоело его общество, причем настолько, что из-под легкого налета японского этикета вздыбилась моя русская сущность. Американец хлопал меня по плечу, и говорил, что русские обязательно покажут, насколько сильно они ненавидят цивилизованное сообщество, обязательно нападут на Европу и США, и мне, как русскому явно необычному, пора уматывать из России. Хотя бы на Окинаву. Причем американцу явно нравилось то, что он говорил. Он находил это остроумным.

- Да. – ответил я, положил руку на плечо пьяному пендосу, и, доверительно улыбаясь, сказал по-русски – Надеюсь, ты не утратишь своего чувства юмора, когда мне прикажут добраться до тебя. На Окинаве.

- Yeah, right! – ответил мне Бен, стремясь перехватить мою руку для рукопожатия. – Yeah, yeah!

- Я-я… кэмска волост! – ответил я.

Американец засмеялся. Он считал, что я с ним полностью согласен. Я тоже засмеялся. Как-то напряженно захихикал Кимура-сан.

«Вот сцена» - подумал я, и демонстративно посмотрел на часы. Кимура-сан понял этот жест однозначно, и засуетился.

- Уже уходите? – расстроено спросил американец.

«И снова здравствуйте» - подумал я в ответ.

Мы попрощались с американцем, и вышли на улицу. Был вечер, и легкий мороз освежил нас.

- Кимура-сан, извините меня, пожалуйста, - начал я – Никто не знал, что так получится.

- Не волнуйся, Антон-кун. Это я виноват, что притащил тебя в это место. В это время года в городе так много этих чужаков… - начал извиняться Кимура-сан.

- Может быть мы просто пойдем в парк, и поговорим там? – предложил я.

- Хорошая идея. – поддержал меня японец.

Некоторое время мы шли молча, а потом Кимура-сан спросил:

- Неужели тебя так сильно оскорбляют те глупости, которые говорил этот американец?

- Оскорбляет скорее некорректное отношение к России. Мне кажется, что это все против нас делается намеренно. – ответил я.

- И все же ты русский. – засмеялся Кимура-сан. – Только не обижайся. Твой отец все время вел себя так же. Это правда, что ты стал военным, как твой отец когда-то? Он рассказывал мне про Афганистан. Вы, кажется, с американцем говорили про Афганистан…

- Всех в России заставляют служить в армии. У нас закон такой. – сказал я в ответ.

Мы плавно перешли к рабочим вопросам, и постепенно обсудили их, в процессе разговора перейдя почти на шепот. В вечернем небе стояла тишина, и мы не хотели ее нарушать. Мимо нас прошествовала компания школьников в зимней школьной форме. Они, с плохо скрываемым интересом, посмотрели на меня, а я украдкой посмотрел на них. Кимура-сан улыбнулся.

- Я иногда тоже хочу вернуться туда, в школу. Я ведь тоже когда-то учился в школе «Лесного берега», как и ты.

- Правда? Вот, здорово! – удивился я.

- Жаль, что у вас пока с Мидори-сан не все гладко обстоит. Вы хорошая пара, и всем нравитесь. Мы хотим предоставить ей отпуск весной, чтобы она снова съездила к тебе в Россию. Она так удивляется все время, когда приезжает оттуда.

- Да, у нас там есть, чему удивиться. Я сам до сих пор не могу оправиться от удивления.

- Про отца спрашивать не буду. У него все хорошо, мы с ним переписываемся.

Я промолчал. У меня неожиданно зазвонил телефон.

- Моси-моси! – сказал я трубке.

- Мы тут тебя уже заждались! Ты где? – спросила меня Мидори.

- Разговариваю с твоим непосредственным начальником. – со смехом ответил я.

- Извини. Я тогда потом позвоню. – заволновалась Мидори.

- Да, ничего страшного. Там все уже собрались что ли? – спросил я.

- Ждем тебя. – сказала Мидори и отключила связь.

Кимура-сан посмотрел на меня.

- Я веду себя по европейски? – неожиданно спросил он.

- По европейски? – переспросил я.

- Да, я стараюсь говорить много, совсем как вы, и начинаю понимать, что если говорю много, то у меня получается говорить только глупости. – грустно сказал Кимура-сан. – Я просто старею, наверное. Твой отец всегда говорил обо всем в открытую, даже о старости и смерти.

- Все хорошо, Кимура-сан. Я здесь тоже очень часто боюсь показаться невежливым или грубым. Как варвар.

- Совершенно зря боишься. Ты вообще всем нам на удивление очень легко принял наш этикет, хотя, многие иностранцы, даже живя десятилетиями в Японии, не могут его понять. Твоя некоторая прямолинейность и европейская внешность не портит твоего облика. Японцам хорошо в твоем обществе. – ответил Кимура-сан.

- Спасибо, вы очень добры ко мне, Кимура-сан.

- Ну, мне пора, да и тебе тоже. Поздравляю с Новым годом.

- Поздравляю и я вас, Кимура-сан.

- Не расстраивайся. Все решится хорошо, вот увидишь.

- Я буду стараться, Кимура-сан.

- До свиданья, Антон-сан. – Кимура-сан поклонился, я попрощался и поклонился в ответ.

В квартире у Мидори единственными нарушителями спокойствия были Кенджи и его маленькая дочь. Записанная на компьютер игра не давала Кенджи обрести внутреннюю гармонию, потому что его раз за разом убивал догоняющий его отряд советских солдат. Кенджи путался в управлении, ругался, его дочь восторженно смотрела в монитор.

- Какая-то безумная игра. – наконец оторвавшись от монитора, сказал он.

- Ага! Ты еще пару дней повоюй, потом не оторвешься.

- Фурэсупоинто. – прочитал Кенджи название игры, произнеся слово «Flashpoint» с характерным японским акцентом.

Я улыбнулся.

- Завтра покажу тебе как нужно прикреплять и игре различные дополнения. – сказал я.

- Прошу к столу, все готово. – сказала подошедшая к нам Михару-сан.

- Хай! – хором сказали мы с Кенджи.

Август 2007