"Святые" девяностые (часть 2 из 2)⁠⁠

НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Вообще, на Северном Кавказе к ворам отношение больше снисходительное. Там рулят родоплеменные отношения и традиции. У чеченцев был единственный вор в законе Султан, который честно пытался по понятиям разруливать конфликты в Москве с местными группировками, но в начале девяностых его быстро грохнули. Разборы по понятия и воровским законам закончились, и чеченские бандиты заявили, что Москва их город, а кто не согласен – всем секир башка. И стали успешно захватывать самые удобные пастбища в столице. Действовали нагло и часто просто подло. Если русские бандиты в основной своей массе, кроме конченых отморозков, брали с коммерса четверть прибыли и не покушались на право собственности, то горцы сразу требовали половину, потом рассаживали в твоей фирме своих родственников, в результате она переходила им. И хорошо, если хозяину вдавалось выжить, поэтому дела с ними имели неохотно. Но они сами приходили – со стволами и паяльниками, и дико вытаращенными глазами дикого снежного человека. У них были очень серьезные преимущества – родоплеменная сплочённость и базирование за пределами места работы. Конкурента расстрелял, и в горный аул, откуда тебя не достанут. И семья твоя там – давить на тебя через нее не получится. А у нашего бандита все здесь – дом, семья, квартира, шкаф с малиновым пиджаком и персидская кошка с дрессированным бегемотом. И всего этого в миг можно лишиться.

Бои между славянами и кавказцами были нешуточные. Во многом благодаря сплоченности горцы побеждали. Но в итоге им все же хребет переломили, загнали в общее стойло силами и бандитов, и, в основном, милиции – РУБОП их давил нещадно и просто жестоко.

Воры потихоньку поняли, что к новым временам надо приспосабливаться. Поделились на две фракции – ортодоксы, решившие до гробовой доски соблюдать воровской закон. Вот только что они требовали, эти законы? Собственность «законнику» иметь нельзя, жениться нельзя, жить только за счет общака, да и то по возможности скромно. И это в то время, когда миллионы долларов туда-сюда летают, когда часы за сто тысяч баксов у людей на руке, когда тачки крутые и дворцы. Когда надо захватывать заводы, недвижимость, создавать финансовые потоки. Вторая фракция доказывала – надо меняться, и пытаться договариваться с бандитами, подминать их по возможности под себя уже в новых условиях. Да и собственность тоже не грех иметь – тут они полностью были схожи с партноменклатурой, которая из-за вопроса собственности развалила Советский Союз. И семья. И домик в деревне на Рублевке не помешал бы.

Вообще процессы в воровской среде один к одному повторяли процессы в стране в целом. С начала девяностых стало быстро обесцениваться все, кроме денег. Диссертации, воинские звания стали давать за деньги, за взятки. Старые заслуги, профессиональные качества чиновников отошли на десятый план, уступив место коррупции и семейственности. То же самое и в воровском мире. Ворами в законе – фактически воровскими генералами, стали короновать за деньги. Появились лаврушники, апельсины – новые ворюги, прикупившие сан для понтов и интриг, но толком не сидевшие и в воровских делах не участвовавшие. Притом иногда их на правильных зонах, куда они потом попадали, не признавали. Стали разворовывать общаки, в связи с чем немало народу порезали. Обман, надувалово крысятничество (кражи у своих) постепенно становились нормой – то, за что раньше на ножи безоговорочно ставили. И деньги, деньги. Шальные деньги, убивающие совесть, страх наказания.

В начале двухтысячных читал удивительную маляву: «бродяги, прогон воровской, по всем тюрьмам» - то есть такое коллективное указание авторитетных воров, как жизнь дальше строить на зонах. По стилю и содержанию типичная передовица в газете «Правда» - новорусские порядки и стяжательство поразили воровской мир, все решается за деньги, порочатся имена честных воров, барыги верх берут. Новорусским порядкам надо дать беспощадный бой, запретить пороченье имен честных воров, делать упор на воровские моральные ценности, опора на мужика.

Вышло так, что капитализм развалил не только советский менталитет наших граждан, но и достаточно устойчивую мораль воровского мира…

Вечером сотню сотрудников Главка, выстроили в коридоре, и генерал Савин объявил, что мы всей толпой летим, не зная куда, не зная зачем, но оружие нам не нужно, хватит авторучки.

Потом ночь, Чкаловский аэродром. Транспортный ИЛ-76. К утру к нему подвезли еще сотню бойцов СОБРа, которые начали затаскивать в самолет пулеметы, ящики с патронами, светошумовыми гранатами.

- Ну точно, в какой-то республике власть свергать будем, - предположил один из наших сотрудников. Количество оружия и боеприпасов нас смущало.

Когда самолет взлетел, выяснилось, что лететь недолго – до Питера. Там ГУБОП организовал мероприятия с целью снести бандитскую вертушку города, которая фактически парализовала деятельность правоохранительных органов и лезет в вопросы управления регионом, делит стратегические объекты.

Приземлились мы на военном аэродроме. Нас предупредили, чтобы не вздумали звонить никаким своим знакомым сотрудникам в городе.

- Здесь идет планомерный слив информации, - сообщил инициатор операции.

Транспорт нам предоставили – грузовики для перевозки солдат ВВ с надписью «люди». В кузова с трудом карабкались наши толстые, привыкшие к комфорту полковники и подполковники, матерясь на чем свет стоит:

- Ну не мальчики уже!

Высокий забор имения рядом с сосновым бором. Металлические ворота. Следачиха, прилетевшая на отдельном, принадлежащем МЧС ТУ-154 вместе с другими прокурорскими и следственными работниками, постучала в железную дверь:

- Генеральная прокуратура. Здесь будет произведен обыск. Откройте дверь!

Была послана прямым текстом – отвали, коза, прыжками.

Собровцы легко перемахнули через забор, смачные удары, дверь открылась. Охранники лежат в наручниках, все в крови. Мы – на территории. Там уютные деревянные строения, несколько мерсов-джипов новеньких и какой-то раритетный авто. Все дорого и богато.

Потом опера ГУБОПа принялись за хозяина имения. Я сперва подумал, что это охранник – сухощавый, в возрасте мужичонка в затрапезном джинсовом костюме, без руки. Опера с ним беседовали очень вежливо, он отвечал им тем же. Говорили, как добрые знакомые.

- А ты знаешь, кто это? – спросил мой шеф.

- И кто?

- Ночной мэр Питера. Кум.

- Ох, не фига ж себе.

Легендарная личность, лидер Тамбовской ОПГ, поставившей под контроль всю питерскую братву, которая его боялась до икоты. Еще при СССР сидел за хулиганку, потом сколотил банду. Спортсмен. В начале девяностых киллер выпустил по его машине очередь, убил заслонившего его охранника, а Куму оттяпали руку. Последняя махинация стала роковой – делили какие-то нефтяные терминалы, послал к несогласному бизнесмену киллера, жертву не добили. Бандитов задержал угрозыск. Так зам прокурора города лично приезжал, орал на милицию и заставил выпустить задержанных – мол, наговариваете на честных людей. Поговаривали, что у Кума есть хранилище, где видеозаписи и компрматериал на власти и правоохранителей города. Половина Думы под ним ходила.

Человек это был очень спокойный, вежливый, не рвал рубаху ну груди. Почти сутки мы обыскивали его имения – дачу и огромную квартиру. Есть в Питере такой дом хитрый, который авторитетная братва скупила. Там жили даже представители воинствующих группировок, являвшихся отныне соседями. Там у Кума был целый этаж. Помню везде пачки долларов рассованы по шкафам, сейфам, столам, бесчисленные шкафы с десятками сумок, туфель – самых модных производителей новейших коллекций, большинство ни разу не надевано и не использовано. Это жена, дожившаяся до нервного истощения от экстремальной деятельности мужа, лечилась шопоголизмом – с утра брала пачку долларов или пятитысячных купюр и шла за покупками…

В девяностые Россия четко разделилась по криминальному признаку на красные регионы, где правит бал государство, на черные – воровские и бандитские. В Питере долгое время вообще не было воров в законе – не приживались. Криминал в городе жил не по воровским законам, а по бандитским понятиям. И наверху пирамиды был Кум. Сегодня ему дали длительный срок. Один знакомый руководитель подразделения по оргпреступности сетовал: зря Кума приняли, он хоть как-то город контролировал

По России лихие бандиты расхватали основные рэкетирские угодья и стали активно лезть в легальный бизнес. В некоторых регионах ворам удалось взять под кураторство группировки и гордо заявлять - они подо мной ходят. Хотя это было не совсем так.

Считается в народе, что смотрящий за районом - это фактически его теневой руководитель. На самом деле смотрящий - это больше руководитель социальной службы. Он отвечает за пополнение общака, с которого поддерживает оказавшихся в трудном положении воров и отстёгивает на зону, делает необходимые покупки, выделяет деньги на адвокатов и подкуп правоохранительных органов и судей. Вот с этой точки зрения и курировали воры бандитские бригады, хотя в некоторых брали верх, фактически руководя ими.

Кроме того, «законники» упорно трудились на ниве улаживания конфликтов между бандитскими группировками. Решения вора в законе в криминальном мире всегда само уже считается законом. Вот только быстро выяснилось, что это иллюзия, на которой многие погорели. Коррупция проникла и в воровской мир, так что часто воры решения выносили тупо за бабки, как и обычный арбитраж. Только не учли – контингент там несколько иной. И их предвзятые решения стали игнорировать, да еще многие судьи поплатились жизнью. Их просто убивали за мздоимство и подыгрывание противоположной стороне.

Владивосток. Другая крайняя точка, уже восточная, нашей страны, где пришлось побывать. Командировка с мутной формулировкой – организация борьбы с тяжкими преступлениями. Впечатления были незабываемые – как и от Калининграда. Мне тогда показалось, что это две точки, крайние не только в географическом, но и криминальном смысле.

Сразу по моему приезду там грохнули начальницу управления общественного транспорта, которая как-то не так поделила маршруты и не выполнила, вроде бы, взятые за приличные деньги обязательства. Через пару дней в порту при разборках застрелили какого-то бизнесмена, прямо перед видеокамерами, так что мы получили портреты киллеров. Но забавнее всего было убийство авторитета в одном районе Приморского края. Тот с братвой сидел в открытом кафе, к нему подошел киллер, исполнил бедолагу из пистолета и легкой трусцой удалился. Телохранители бросились за ним, настигли у пожарного училища. Он обернулся и спросил:

- Ну догнали. И чё?

У него был ствол, а у них не было. Поэтому они развели руками:

- А ничё!

Он кивнул, перепрыгнул через забор и через территорию училища скрылся в неизвестном направлении.

Сначала осмотр ничего не дал. Потом начальник розыска взгрел своих сотрудников, они прошли тщательно по всему маршруту убийцы. И в месте, где он перепрыгивал через забор, нашли портмоне – а там права и паспорт с пропиской. Сперва оперативники подумали, что это такой хитроумный способ направить следствие по ложному пути. Сделали запрос. Из паспортного стола по месту его жительства в соседней области прислали по факсу Ф-1 с фоткой фигуранта. Свидетели однозначно сказали:

- Он, тварь такая.

Так что по возращении из Приморского края его тут же на месте и взяли.

Но интереснее было бурное политическое море, где плескался и местный криминал, и местные сумасшедшие. Мэром тогда был печально известный своей лысиной и буйным либеральным нравом Ч., правозащитник и капитан первого ранга, которого с какого-то бодуна избрали мэром. Со слов его сотрудников, он нередко сидел в кабинете под столом, заявляя, что общается с иными цивилизациями. А когда на него наехали депутаты за развал народного хозяйства, заявил, что он умирает, поставил в кабинет больничную койку, лег под капельницу и принимал так посетителей. Владивосток был его усилиями прекращен в выгребную яму.

А тут еще выборы нового губернатора подоспели. Там соревновалось два основных кандидата. Москвич, который являлся плодом консенсуса представителя Президента по ДВФО и смотрящего за Дальним Востоком вора в законе Джема, проживавшего в Комсомольске на Амуре. Но победил местный ставленник – мол, на фиг нам москвичи. Ставленник оказался забавным. Злые языки говорили, что чиновничью карьеру он начал, женившись на дочери, кажется, Предисполкома. Потом примкнул к братве, банде Вини-Пухов, державшей порты, был у них банкиром, в том числе выделял деньги киллерам. Поговаривали, что когда их пахан, на которого было записано имущество банды, приказал долго жить, все досталось жене, которая взбрыкнула и знать не хотела братву. Тогда будущего губернатора обязали на ней жениться и вернуть имущество. Интересно, правда все это или злобные сплетни? Даже и не знаю.

Позже, уже в 2000-х Вини Пуху надоело быть в тени, он избрался мэром Владивостока, говорят, первая его акция по установлению тесного взаимодействия с областными властями – поехал к губернатору, бывшему своему банкиру, и набил ему физиономию. Долго он не проработал, был схвачен и посажен.

Но для Владивостока это нормально. То ли люди там странные живут. То ли население, лишившись статуса закрытого города, как и в Калининграде, пустилось во все тяжкие. То ли контрабанда и переправка японских автомобилей всем мозги вышибла…

Но слияние государства и криминала произошло как-то невзначай, по-домашнему. Интересно, что там творится сейчас? Прошу учесть, что я никого ни в чем не обвиняю, просто слухи, слухи, слухи, конечно же, порочащие вполне достойных людей…

Вопрос – почему именно в девяностые чумной вирус бандитизма поразил нашу страну? Ответ элементарен. Просто в девяностые у нас не стало государства. Оставались, правда, государственные институты, деморализованные и обнищавшие. Руководство страны плюнуло на все – на суверенитет, безопасность, правопорядок. Благостные времена приватизации и семибанкирщины, два ваучера на «Волгу» и девяносто американских советников в Роскомимуществе с доступом ко всем секретным документам по экономике страны. Государство благодаря реформаторам превратилось всего лишь в один из центров силы, озабоченный только раздербаниванием госсобственности по личным карманам.

Правоохранительная система практически не работала, поскольку системы как таковой не стало – каждое ведомство работало на себя, на свои интересы, отчеты и выживание.

Один известный наш милицейский руководитель в 90-е годы мне говорил:

- Бандита сегодня невозможно сейчас посадить. Его сегодня можно только убить.

1992 год - шестой отдел МУРа за вымогалово принимает на рынке крупного авторитета Мансура, человека небесталанного, склонного к изобразительном искусству и литературе – во всяком случае карикатуру и поэму про свое задержание он выдал классные. Следователь Вова взял с него двадцать тысяч долларов, выпустил из-под стражи, а сам укатил гулять в Сочи, не взяв даже отпуск. Его искали несколько суток, приехал, гад такой, загорелый, как ни в чем не бывало. А Мансур воодушевленный победой, отправился на рынок грузить заявителей – с вас долг, но и еще за обиду, и за то, что со следователем пришлось расплачиваться.

Прокуратура, следствие вообще не обращали внимания на криминальный беспредел. Тогда как раз верстался новый уголовно-процессуальный кодекс, спонсируемый американцами и призванный вообще похоронить любую деятельность по борьбе с криминалом. Обыватели были запуганы, свидетели боялись давать показания, потому что не были защищены ничем. Так что долго бандиты обычно на нарах не куковали – выходили на волю, утверждаясь в собственной неприкосновенности. К изумлению моему того же Кэмо, который чуть не продырявил нас из пистолета, выпустили за отсутствием состава преступления. Перед этим братва обработала понятых, пообещав снять с них головы, так что те быстренько забрали показания назад. Какой вообще идиот придумал тащить в такие серьезные игры посторонних людей, в виде понятых, ставя под угрозу их жизни? В общем, вышел грузинский вор на свободу. Простили и пистолет, и наркотики, и ворованную видеоаппаратуру, а заодно такие мелочи, как геноцид мирного населения в Абхазии. Всё простили. Через год его задерживал РУБОП с тем же комплектом – оружие и наркотики. Потом уже в 10-х годах читал справку, что он организовал в столице грузинскую бригаду барсеточников, каждый экипаж приносил в год доход в миллион баксов.

Так как бандиты и власть были практически самостоятельными центрами силы, то, естественно, уважаемые люди должны не гнобить друг друга, а договариваться. И получалось это как-то очень неплохо, можно сказать, органично. Бандиты оптом скупали чиновников и депутатов. Чиновники использовали бандитов. Странные отношения были с ФСБ. Одно время гуляла такая идейка - не можешь победить, возглавь. Не знаю, случайность или нет, но руководство многих группировок перехватили бывшие сотрудники КГБ. Еще была такая, как мне кажется, гнилая идеологема – чтобы держать в руках преступный мир, нужно контролировать пару больших банд, которые будут отвечать за порядок и не допускать беспредела. У меня такое чувство, что эта точка зрения одно время возобладала в определенных ведомствах. Хотя продемонстрировала в той же Москве полную несостоятельность. Да, ОПГ разрослись, поглотили друг друга. Но бардак и беспредел остались, только бандиты стали ощущать себя недосягаемыми для закона, потому что у паханов все схвачено.

Начало двухтысячных. Пенза. Тихий русский город, который не один год делят между собой татарские и славянские бригады. Месят друг друга с энтузиазмом, так что клочки по закоулочкам летят. Автоматами Калашникова братва пользоваться давно перестала – все вооружились по охотничьим билетам гладкоствольной «Сайгой». У нее масса преимуществ – владение ей законное, а при перестрелке по пуле фиг установишь, из какого ствола выпущено. Забава была – едут две машины, набитые братвой, и как фрегаты с каждого борта друг в друга из «Сайги» палят. Вот так к моему приезду и образовалась пара трупов. На уши УВД поставили. Помню, у начальника имущественного отдела знакомая притаскивает информацию – была на вечеринке со студентом из Тюмени, конкретным таким пацаном, он и сболтнул, что самолично подстрелил там кого-то. Ему, бедолаге, руки за спину, профилактически по ребрам пару ударов, лампу в лицо, как положено – признавайся, убивец. Вскоре выяснилось, что он просто перед девкой красовался. А татарина заморочили бойцы из славянской бригады.

У них лидер был полностью отмороженный. На окраине построил себе бастион, где оборону от татаро-монгольских войск десять лет можно держать. Жена у него такая же уголовница была. Он ее постоянно мутузил со словами:

- Привыкай. Менты поймают, сильнее бить будут. А ты привычная и никого не выдашь…

Так вот насчет ментов. Больше всего бандиты боялись, что власть снова станет властью, а милиция милицией, как в старые времена. В 1992 году спецназ при задержании на проспекте Мира в Москве невзначай пристрелил одного авторитетного бандоса. А тогда бандитские традиции, единство слова и дела только укреплялись. Братва собралась на сходняк, порешили мстить. Спёрли в прокуратуре уголовное дело по данному факту, ознакомились с ним. И стали приглядываться к Колобовскому переулку, где ОМСН располагался. На полном серьезе решили разбор учинить. Тогда оперативники запустили слух – мол, сверху указание пришло всех авторитетов при задержании валить. Так на следующий день все бугры московские свалили в Америку – американцы их тогда очень уж любили и волю им давали, это уже потом, когда в них надобность отпала, Япончику по совершенно надуманным обвинениям непонятно за что червонец самый гуманный американский суд впаял. Потом братва узнала, что милиция пошутила, и вернулась. Но больше со спецназом воевать не собирались. Потому что в сознании дружащих с головой бандитов было ясное понимание - даже слабое государство способно их смести и раздавить без всяких проблем.

Кстати, Шаймиев, пользуясь суверенитетом в Татарстане, который по велению Ельцина взял столько, сколько смог унести, объявил войну оргпреступности, ввёл превентивный арест бандитов и за 30 суток, в результате без особых усилий разгромили все группировки, выдавили из республики. Куда? Ну в Москву, конечно… Такой же кульбит решили провернуть на всей территории России, ввели превентивные аресты, и мыльные бандитские мыльные пузыри стали лопаться один за другим. Закрыли под стражу всех более-менее значимых бандитов. Часть из них поплыла. Пошли аресты. Удар по мафии был серьезный. Но мафиози очухались, подтянули своих друзей-правозащитников, которые «бескорыстно» подняли оглушительный вой об антиконституционных указах. И лавочку быстро свернули. Но осадочек у братвы остался – их вполне могут вывести всех, как тараканов, было бы желание.

Когда стало понятно, что обычными средствами заразу не выведешь, а раны от бесконечных взрывов, стрельбы и разборок чешутся все сильнее, наверху было принято решение подобное лечить подобным – то есть создать организацию, которая будет вышибать бандитов из привычной им среды обитания их же методами. Так появился РУБОП, к нему были приложены СОБРы – спецназовские подразделения, из головорезов, не видящих препятствий, с таким самурайским кодексом чести.

Очень быстро появилась поговорка у братвы:

- Есть солнцевские. Ореховские, но это все фигня. Вот шаболовские – это отморозки. Это сила, да.

На Шаболовке тогда размещался Московский РУБОП.

В какой-то мере это соответствовало действительности. Помню здоровенного курсанта на выпускных экзаменах спрашивают:

- Какие в УПК предусмотрены основания для проведения обыска?

Тот глазами хлопает. Преподаватель спрашивает:

- Вы практику проходили? В обысках участвовали?

- Ну да.

- А где практиковались?

- В РУБОПе.

- И что делали?

- Двери вышибал.

-А, ну идите, три…

Конечно, борьба в девяностые РУБОПа и бандитов – это просто эпос можно писать, или гротеск. Поскольку задокументировать преступную деятельность группировок было проблематично -

затрачиваешь громадные усилия, а в результате в лучшем случае условный срок бандиту, а то и оправдание, то их стали давить силовыми методами. Выставлять места обитания, кабаки. И колотить, колотить, колотить.

Приходилось нередко присутствовать пои задержаниях СОБРами. Зрелище не для слабонервных – кровь, переломанные ребра, визги, писки, вопли «По животу не бейте!» По статистике спецназовцев каждый третий «крутой» при силовом полноценном задержании обгаживается – с физиологией ничего не поделаешь, страшно же, когда на тебя несется танк.

Конечно, РУБОП чудил не по детски. Профилактические мероприятия особенно гремели. В начале девяностых модными стали, как опера их прозвали, «салатные дела». Спецназ нагрянет на какой-нибудь сходняк в кабаке, где столы накрыты. Боец вскакивает на стол, давя коваными башмаками стейки и салаты, и бежит, раздавая направо-налево дубинкой, сшибая уважаемых людей со стульев, как кегли. Правда, долго это не продлилось. Пошли жалобы из органов власти, потому что с бандитами обычно развлекались всякие шишки из мэрии или правительства, депутаты.

Однажды прокурор Москвы спрашивает одного из руководителей РУБОПа:

- В Казино ваши были?

- Были. Проводили оперативно-профилактическое мероприятие.

- А по-моему, это был налет, - говорит прокурор, вставляя кассету в видеомагнитофон.

Тогда мы еще не привыкли, что все пишется. А бандосы уже тогда стали все писать. В бандисткое казино врываются рубоповцы с СОБРом, тумаками и прикладами раскладывают всех на полу, потом заходит опер – мелкий такой, в спортивном костюме и с автоматом. Дает очередь по потолку – стеклянный шар, зеркала, все вдребезги, и объявляет:

- Что, картишки раскинем?

Научили бандитов хорошим манерам достаточно быстро, те стали берега ощущать. И постепенно сложился замкнутый круг, криминальная такая Сансара, колесо перевоплощений. Торгаша колотит бандит – бандита колотит мент – мент приходит за покупками к торгашу, и тот его обманывает. Круговорот зла в природе.

Конечно, были и с нашей стороны потери. Сколько сотрудников убили, скольких подставили, довели до самоубийств и тюрьмы. Скольких просто сдали. Всяко бывало. В Питере бандосы обогнали машину с рубоповцами и расстреляли их. Начальник Управления поднял всех по тревоге, тогда собрали больше сотни бандитов по кабакам и малинам, в пинджачках в морозную погоду, выставили строем во дворе СИЗО в Крестах, да еще водичкой полили. Но раскрыть убийство так и не удалось, хотя урок братве преподнесли. Правда, руководителя, отдавшего такой креативненький приказ, выперли.

Отличить рубоповца от бандита было практически невозможно. И внешность, и понятия, и разговор – одни и те же в большинстве своем. Но самое главное – зачем такую силищу забесплатно использовать в стране победившего капитализма. И РУБОП включился в крышевание. Притом умудрялись это делать даже на законных основаниях – заключение договоров с коммерческими структурами о сотрудничестве и спонсорской помощи. Поэтому нам в угрозыске на празднике давали грамоты к Дню милиции, в РУБОПе на Шаболовке на отдел - по одной-двум машинам в подарок отличившимся сотрудникам, да еще кормили бесплатно в столовке.

Интересно, что РУБОПы внесли немалый вклад в дезинформацию населения и вышестоящего руководства. Отчеты нужны, сколько банд в Москве, как они с ними борются. Вот и начали ребята всю судимую шпану с какого-нибудь района в ОПГ записывать – общаются, значит банда. Все это в прессу просачивалось, поэтому какие-то невероятные цифры по составу и количеству ОПГ в прессе появлялись. Да еще братва, узнав, что они не просто шпана, а банда, начинали по рынкам ходить и говорить - мы теперь ваша крыша, и тыкать этими статьями. Дошло до того, что прокурор Москвы, услышав на совещании от руководителя РУБОПа о том, что столица России в окружении тысяч ОПГ из рэкетиров и киллеров, сказал:

- Сделаем вид, что я это не слышал. Иначе если вы все знаете и не принимаете меры, вас надо привлекать к ответственности…

Им много что позволялось и прощалось. На Шаболовке были свои камеры для задержанных, где порой вообще неизвестно кого держали. Были огромные негласные фонды, позволявшее покупать любую информацию. Прокурор сидел там ручной, однажды вякнул на собрании, что не всегда опера соблюдают законность, так руководитель Управления его отчитал примерно такими словами – приютили стервеца, а он еще вякает…

Как ни странно весь этот рубоповский накат, даже перекрышовывания, сказались на ситуации вполне благотворно. В Москве бандитов по большей части выбили из легального бизнеса и вернули туда, куда им положено – заниматься кражами, наркотиками, проституцией, или легализоваться под маской приличных бизнесменов и больше не быковать.

Удалось навести лоск и в других регионах. Наши сотрудники занимались декриминализацией одного региона. Там всё на свете братва решала. Уголовные дела до суда не доходили. Бандиты ощущали полную безнаказанность и практически весь город высасывали, как вампиры. Вот и приехала оперативно-следственная бригада из Москвы с особыми полномочиями. Подняли старые дела, всех авторитетов переловили, вышибли из бизнеса. Через год оперативники приезжали в город и не узнали его. Появились нормальные дороги, современные магазины, люди стали лучше одеваться, ездить на нормальных автомобилях. То есть на городе столько лет лежала какая-то вонючая жаба, лишающая людей оптимизма, денежных средств. Оказалось, что у города есть деньги на инфраструктурные проекты. Красота.

Ну а что ныне с бандитизмом на Руси? Можно констатировать, что острую форму этой чумы мы преодолели, переболели, можно сказать. А рецепт оказался элементарным - к нам вернулось после Бориса Ельцина государство. Пусть не такое сильное и совершенное, как мы хотели. Но вернулись государственные интересы, понятие государственной безопасности. Худо-бедно заработала вся система. И людям с криминальным прошлым и настоящим просто посоветовали – входите в берега. Конечно, сегодня в провинции в стиле девяностых приходят братки с крышей к коммерсантам. Но это уже больше исключение, чем правило.

Где братки девяностых? Многие погибли в разборках и от наркотиков, потеряли смысл жизни, деградировали, пребывают в отчаянье и нищете. Другие стали успешными бизнесменами и сегодня обижаются, когда им напоминают, кто они были – мол, грехи молодости, иначе не выжить было, но сегодня то они уважаемые люди. Хотя, думаю, сноровку не теряют и хранят закопанный и с любовью смазанный пулемет. Наиболее ушлые и говорливые пробрались даже в выборные органы власти и в администрации – приноровились за взятки вытирать из Главного информцентра МВД информацию о судимостях – и вот чисты как ангелы. Один такой вышел из зоны, где сидел за наемные убийства, и уже через неделю работал замглавы администрации одного из Подмосковных районов, ударно отжимая землицу у крестьян, восстановили мы ему записи только по учетам УИН.

Многие криминологи долго рвали на голове остатки волос – мол, сейчас настает период, когда из тюрем выходят те бандиты, которых посадили в девяностые. Уж они-то нам устроят. Уж они то нам покажут – бойтесь, славяне! Действительно, выходят. Большинство сломлены многолетней отсидкой и не мечтают о новых подвигах и славе, жаждут, чтобы их оставили в покое. Некоторые пытаются вернуться к преступному промыслу, совершают преступления. Но по большому счету ничего уже сделать не могут. Потому что это не их мир уже давно. Потому что вернулось государство.

Источник в коменте.