Пзда
Вова Шуликовский приходя домой садился на кухне и смотрел как его жена, разогревала ужин. Глядя, как колышутся изгибы её тела Вова для аперитива пил водку. После двенадцати часов в шахте его волновала только она… водка.
- Ну, как? – жена много лет всегда задавала этот дежурный вопрос.
Вова махал рукой, мрачно хмыкал и выпивал стакан:
- Пизда… - это был такой же дежурный ответ.
- Сегодня соседка приходила… - сказала жена, ставя перед Вовой тарелку с борщом.
- Нина?
- Нина.
- Чего ей?
- Попугай к ней залетел в форточку.
- Какой попугай?
Вова прекратил перемешивать сметану и посмотрел на жену:
- Настоящий?
- Нет, блядь, не настоящий! Ну, разумеется настоящий!
Вова возобновил размешивание, не реагируя на женские эмоции:
- И что он хотел?
- Вова, не доводи меня. Он просто залетел, пожрать или посрать, откуда мне знать? У него мозги как чайная ложка сметаны, думаешь в ней дохуя можно придумать, зачем залетать?
- Но раз ты мне про это рассказываешь, то значит знаешь? – невозмутимо отвечал Вова.
Жена замерла посредине кухни:
- Короче, ей он не нужен, если хочешь, то она предложила забрать.
Вова задумался. Попугай в доме это интересно. Среди его друзей ни у кого попугая не было. К тому же он знал, что раньше в забой, шахтёры брали канареек, которые чувствуя метан, начинали щебетать и так спасали человеческие жизни.
- Ладно… Возьмём… Только ты это… купи, там, клетку…
- Денег давай… Купи, купи… Ишь как всё просто у тебя! Завалит тебя в твоей шахте и что мне? Куда?
Вова разозлился:
- Дай поесть! Каркаешь, каркаешь… как… попугай…Не завалит!
Жена громыхнула кастрюлями в мойке и ушла в комнату. Вова угрюмо посмотрел ей в след. Прошло уже двадцать лет как они вместе, когда-то молодая и красивая, теперь она стала похожа на заброшенный шурф со скопившимся метаном, который только и ждёт чтобы полыхнув, разметать всё, что создано, в клочья. Пусть уж хоть попугай этот будет, блядский…
Попугай оказался маленьким волнистым и зелёным. Назвали его Петруша. Поселился он на кухне, в клетке над холодильником. За пять лет, что он прожил в доме он научился говорить только одно слово – «пизда.»
А через три года Вову завалило в шахте. Его и ещё троих, не успевших выбраться, подняли только через три недели. Хоронили мужиков в закрытых гробах.
Попугай Кеша прожил ещё пятнадцать лет и так получилось, что всё, что осталось от Вовы Шуликовского был птичий возглас: «пизда»