Проверка освобожденных из немецкого плена советских граждан и солдат⁠⁠

Благодаря не правдивой информации у многих людей сложилось впечатление, что освобожденные из немецкого плена советские солдаты и офицеры, а также гражданские лица, попадали в лагеря.

А зачем вообще была нужна эта проверка?

Фрагмент из романа "Противостояние" Семенова Юлиана Семеновича

№ 1

«24 ноября.

Вчера провел доверительную, «дружескую» беседу с пленным полковником Сагадеевым и майором Иваньковским на тему «Создание подпольных антифашистских групп». Я изложил план, разработанный вами. Сагадеев отнесся к предложению положительно, но Иваньковский сказал, что об этом рано думать, стал расспрашивать про мою историю. Я объяснил, что после «пыток» в так называемых «застенках гестапо» на Александерплаце отправлен сюда, в так называемый «лагерь смерти», и что если нам не думать о восстании, то так называемые «палачи» всех уничтожат. Иваньковский потребовал, чтобы я назвал имена людей, с которыми сидел в камере, что дает возможность предположить его принадлежность к гепеушникам или же и здесь укрывшиеся от возмездия комиссары велели ему заниматься большевистской контрразведкой и конспирацией.

Кротик».

№ 2.

«12 декабря.

Сегодня я сказал Сагадееву, что больше с Иваньковским отношений не поддерживаю, он трус, тормозит работу. Предложил Сагадееву встречу с «Костей», которого я представил как политрука, вместе с которым я воевал под Киевом, будучи «комсоргом батальона». Сагадеев уговаривал не сердиться на Иваньковского, говорил, что так называемые «гитлеровские провокаторы» плетут «сеть» против патриотов. Просил подождать принимать какие-нибудь решения, сказал: «Ты горячий, погибнешь зазря, а погибать надо во имя дела».

Кротик».

№ 3.

«29 декабря.

Сагадеев передал мне написанную от руки сводку с фронта, велел передать в третий блок некоему «Игорю» (с рассеченным лбом), назвал пароль и отзыв: «Огонька нет?» — «Ты ж знаешь, курить запрещено». Встреча назначена назавтра в 6.30 утра, после лагерной переклички.

Кротик».

№ 4.

«30 января.

Любимый господин Уго Раушке!

После моей работы ликвидированы важные коммунистические преступники, а, несмотря на это, меня не выпускают, как вы то обещали. Смею напомнить, что я очень долго жду.

Хайль Гитлер!

Кротик».

«1 февраля.

Секретно!

СС штурмбаннфюреру Либлиху, отдел «С» концлагеря «Дора».

Возвращаем с транспортом заключенных № 24-а, отправленным из Дахау, агента «Кротик» после успешного завершения операции. Работа по выявлению подполья с присущей агенту тщательностью выполнена.

Хайль Гитлер!»

«1 февраля.

Секретно!

В распоряжение контрразведывательной группы «В» отдела «Армии Востока» направляется агент «Кротик» — как для подготовки к предстоящим заданиям в тылу красных войск, так и для повторной проверки курсантов-неарийцев.

Хайль Гитлер!»

Данный фрагмент произведения Семенова Ю.С. показывает то, что советские пленные проходили жесточайший прессинг, кто-то перешёл на сторону врага, стал вражеским агентом и т. д. Задача специальных подразделений, типа СмерШа и была выявить их. Службами Рейха были завербованы тысячи людей: одних забрасывали для сбора информации, другие группы создавали для борьбы с партизанами. Внедряли и агентов к партизанам.

Поэтому, создание в конце 1941 года (приказ наркома обороны №0521) фильтрационных лагерей для проверки побывавших в плену, было государственной необходимостью. Руководство страны исходило из принципов национальной безопасности, а не из-за иррационального желания «изничтожить» побольше советских граждан.

Проверку в этих лагерях проходили три группы людей: военнопленные и окруженцы; полицаи, старосты и лица подозреваемые в изменнической деятельности; гражданские призывного возраста, проживавшие на территории, занятой врагом.

РЕЗУЛЬТАТЫ ПРОВЕРКИ И ФИЛЬТРАЦИИ на 1 октября 1944 года

Поскольку в предоставленной  выше таблице для большинства категорий указывается также и количество офицеров, ниже подсчитаны данные отдельно для рядового и сержантского состава и отдельно для офицеров:

Таким образом, среди рядового и сержантского состава благополучно проходило проверку свыше 95% (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных. Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось из них меньше 3%, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля направлялась в качестве рядовых и сержантов в штурмовые батальоны. И это вполне понятно и оправданно — с офицера спрос больше, чем с рядового.

Кроме того, надо учесть, что офицеры, попавшие в штрафбаты и искупившие свою вину, восстанавливались в звании. Например, 1-й и 2-й штурмовые батальоны, сформированные к 25 августа 1943 года, в течение двух месяцев боёв показали себя с отличной стороны и приказом НКВД были расформированы. Бойцов этих подразделений восстановили в правах, в том числе и офицеров, и затем отправили воевать далее в составе Красной Армии.

А в ноябре 1944 года ГКО принял постановление, согласно которому освобождённые военнопленные и советские граждане призывного возраста вплоть до конца войны направлялись непосредственно в запасные воинские части, минуя спецлагеря»

После завершения войны началось массовое освобождение военнопленных, людей угнанных на принудительные работы. По директиве Ставки от 11 мая 1945 года для их приема было организовано 100 лагерей, действовало 46 сборных пунктов для приёма граждан освобождённых Красной Армией. 22 мая,  было издано постановление Государственного Комитета Обороны, по которому устанавливался 10-дневный срок регистрации и проверки репатриантов. Гражданские лица, после проверки, отправлялись по месту жительства, военные в запасные части. Но, из-за массового наплыва спасённых, 10-ти дневной срок был не реален и поэтому его увеличили до 1-2 месяцев.

РЕЗУЛЬТАТЫ ПРОВЕРКИ И ФИЛЬТРАЦИИ РЕПАТРИАНТОВ на 1 марта 1946 г.

Таким образом, из военнопленных, освобождённых после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69%. Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов. Так, согласно инструкциям, имевшимся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду:

— руководящий и командный состав органов полиции, «народной стражи», «народной милиции», «русской освободительной армии», национальных легионов и других подобных организаций;

— рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей;

— бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника;

— бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов;

— сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов.

Какой же была дальнейшая судьба не прошедших проверку и не совершивших тяжких преступлений на службе врага?

Советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет.

Такое проявление гуманизма явилось для пособников фашистов полной неожиданностью. Вот характерный эпизод. 6 ноября 1944 года в Мурманск прибыли два английских корабля, на борту которых находились 9907 бывших советских военнослужащих, сражавшихся в рядах немецкой армии против англо-американских войск и взятых ими в плен.

Согласно статье 193-22 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР: «Самовольное оставление поля сражения во время боя, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля, влекут за собою — высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества».  Поэтому многие «пассажиры» ожидали, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 году большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж.

Вот характерное свидетельство живущего в Пудожском районе Карелии писателя и краеведа Е. Г. Нилова: «Власовцев привезли в наш район вместе с военнопленными немцами и разместили их в тех же лагерных пунктах. Странный был у них статус — и не военнопленные, и не заключённые. Но какая-то вина за ними числилась. В частности, в документах одного жителя Пудожа, значилось: «Направлен на спецпоселение сроком на 6 лет за службу в немецкой армии с 1943-го по 1944-й год рядовым...». Но жили они в своих бараках, за пределами лагерных зон, ходили свободно, без конвоя».

Всего в 1946-1947 гг. на спецпоселение поступили 148 079 власовцев и других пособников оккупантов. На  1 января 1953 года на спецпоселении оставались 56 746 власовцев, 93 446 были освобождены в 1951-1952 гг. по отбытии срока.

Что же касается пособников оккупантов, запятнавших себя конкретными преступлениями, то они были направлены в лагеря ГУЛАГа.

Пару слов следует сказать и о бывших советских военнопленных, зачисленных в рабочие батальоны. Как правило их включают в разряд репрессированных. Между тем это совершенно не так.

В 1945 году после увольнения в запас красноармейцев тех возрастов, на которые распространялся приказ о демобилизации, были отпущены по домам и военнопленные рядового и сержантского состава соответствующих возрастов. Вполне естественно и справедливо, что остальных военнопленных, сверстники которых продолжали служить в армии, следовало восстановить на военной службе. Однако война уже кончилась, и теперь стране были нужны рабочие, а не солдаты. Поэтому в соответствии с постановлением ГКО от 18 августа 1945 года часть из них была зачислена в рабочие батальоны.

Согласно директиве Генерального штаба Вооружённых сил СССР от 12 июля 1946 года эти батальоны, являвшиеся аналогом современных стройбатов, были расформированы, а их личный состав получил статус «переведённые в постоянные кадры промышленности». По Постановлению Совета Министров СССР от 30 сентября 1946 года на них было полностью распространено действующее законодательство о труде, а также все права и льготы, которыми пользовались рабочие и служащие соответствующих предприятий и строек. Они сохраняли статус полноправных граждан СССР, но без права покинуть установленное государством место работы.

В 1946-1948 гг. из Советской Армии были демобилизованы военнослужащие ряда возрастов. Соответственно их ровесники, ранее зачисленные в рабочие батальоны, получили разрешение вернуться в места, где они жили до войны.

Подведём итоги. Как мы могли убедиться, из военнопленных, освобождённых во время войны, подверглось репрессиям менее 10%, из освобождённых после войны — менее 15%, причем большинство репрессированных вполне заслужило свою участь. Имелись и пострадавшие безвинно, но это было исключением из правил, а отнюдь не правилом.

Источники:

http://militera.lib.ru/research/pyhalov_i/12.html

http://www.oboznik.ru/?p=8049

http://wiki.istmat.info/%D0%BC%D0%B8%D1%84:%D0%BF%D0%BB%D0%B...