Про Бобу (из воспоминаний собаковода-любителя). Часть 13
Для моих подписчиков, продолжение истории:
Вот и снова заканчивалось лето. В тот год я уехал с друзьями на турбазу, куда собак не пускали, зато там были долгие чистые песчаные пляжи, ночные дискотеки и приличная, как тогда казалось, столовая. Боба проводил время на даче с родителями. На меня навалилась увлекательная производственная практика, а осенью, как и полагалось в древние (весьма докарантинные времена) учеба. Тогда я уже учился вполне себе прилично, и занятиям приходилось уделять довольно много времени, к нашему с псом большому сожалению. Боба стал жить в моей квартире уже в основном во время, когда отец ездил в командировки. Однако командировок у него хватало, и изрядно.
Отец часто уезжал, в том числе и надолго, успев за несколько лет объездить реально весь мир, пока Боба дремал у меня на кресле, а я долгими осенними, потом бесконечными зимними ночами торчал за компьютером, сочиняя курсовую, или залипая в какую-нибудь игру, из ныне называемых "олдовыми". Мне привозился папой неизменный блок экзотических сигарет, джинсы, или свитер, а Бобе модный поводок, или игрушка.
Так тихо и неспешно прошла для нас после-кризисная зима девяносто восьмого на девяносто девятый год. Бобе исполнилось три года, он заматерел, обленился и проводил большую часть суток в объятьях сна, оживляясь только на прогулках, к возвращению хозяев, да к приходу гостей, которых он конечно же, как полагается амстаффу, встречал на пороге обуреваемый эмоциями, с трудом сдерживая выплеск энергии. Вот откуда что берется, только что дрых, и повернуться на другой бок ему было сложно.
Весна следующего года ничем особо примечательным мне не запомнилась. Загруженность росла, дни мелькали, время тикало и такало, пока наконец-то опять не примчалось долгожданное лето.
То самое самарское резко континентальное лето, когда проливные дожди сменяются неделями изнуряющего зноя, а потом снова приходят дожди. Именно в то лето мы с Бобой и Диманом снова оказались на уже знакомой моему читателю турбазе на горе над фестивальным озером. Вообще мы с Бобой побываем там трижды, третий раз уже когда я был женат, а вместо Димана у меня появится друг Костян. Однако второй наш сезон в том месте представляется мне наиболее драматическим из всех. Дело в том, что на турбазе завели кавказца.
Если вы вообразили себе темпераментного темноволосого мужчину, как это сделали девушки небольшого провинциального городка, в газете которого отец моей знакомой в девяностые годы разместил объявление: «симпатичный кавказец ищет дам для романтических встреч», замаскировав, таким образом в силу своей природной интеллигентности задачу найти суку для вязки своего кобеля кавказской овчарки, не слишком удачно, впрочем, как вы уже догадались. Возможно, вы думаете это известная интернет-байка, но знакомая сама мне рассказывала это в годы, когда об интернете еще никто слыхом не слыхивал.
Так вот, на турбазе завели кобеля кавказской овчарки, а поскольку мы не приезжали туда два года, кобель этот к нашему возвращению успел здорово вырасти и заматереть.
Совершенно не помню, как его звали. Впервые мы с Бобой увидели большое серое меховое облако в вольере, где кавказец находился весь световой день, а по вечерам, когда темнело, перемещался к воротам турбазы на цепь. Мы подошли к вольеру с настороженным любопытством. Из серого облака к нам повернулась огромная тяжелая голова с задумчивыми глазами, равнодушно посмотревшими на нас, после чего голова возвратилось на место. Так мы и познакомились.
Боба был в своем репертуаре, отдых проходил размеренно-весело: мы бегали по пляжам, купались, загорали, искали и не находили грибы, ездили в лес за ягодами, вытаскивали Бобу из воды, все в лучших традициях. Теперь взрослый и немного вальяжный Бобенс был уже знаком многим завсегдатаям турбазы, и на него обращали меньше внимания, да и сами мы все больше пропадали на прогулках и пляжиках, заявляясь на турбазу только поесть, да переночевать.
Местного кавказца я ходил подкармливать колбасой и сосисками, остававшимися с обеда. Пёс очень спокойно и с достоинством чавкал моим угощением, но ни разу даже хвостом не повилял. Только смотрел на меня глубокими карими глазами и облизывал слюнявую пасть, собирая по брылям остатки угощения.
В общем он был ненавязчив, не лаял, не рычал, не рвался с цепи на Бобу. На том бы и сказочке конец, если бы не произошедшее однажды печальное происшествие.
Вечерами мы частенько сидели на горке, но не у костра как ранее, а на лавочке за столиком, откуда открывался шикарнейший вид на Волгу и озера, ужинали, потом курили, выпивали, болтали, пели кто какие знал песни (да в те времена мы любили петь). Иногда просто молчали, и целый вечер втроем слушали стрекот сверчков, глядя на серо-синюю воду в отблесках лунных бликов, или звезды. Боба всегда в такие дни делался грустным и задумчивым. О чем собака думает часами? Кто ее поймет.
В тот вечер, о котором пойдет речь, мы задержались особенно долго. Была прекрасная ярко-звездная ночь, теплая, душистая. Когда ты молод и вокруг такая ночь, тебе совершенно невозможно спать. Вот и мы засиделись далеко за полночь, может быть, был уже час ночи, может два. Вся турбаза давно спала, вот и мы засобирались.
Я отвел Бобу в домик, где он моментально взбежал на мою кровать и плюхнулся на одеяло в ноги. Потом мы с Диманом стали собирать посуду и остатки еды, как вдруг из-за угла домика выбежал кавказец.
Продолжение завтра ;)
Фото из личного архива автора
