Посвящение, Введение. "Конец мира - это только начало", перевод книги Питера Зейхана о конце периода глобализации, ч.1⁠⁠

Посвящение

Для меня посвящения трудны, потому что я... счастливчик.
Я родился в нужной стране в нужное время и вырос в безопасности.
Я одновременно достаточно стар и достаточно молод, чтобы осознать проблемы и возможности при переходе от "duck-and-cover" (так назывался способ спрятаться от ядерного взрыва, отсылка ко времени Карибского кризиса, прим.пер.) к 5G.
У меня было больше наставников, чем я могу сосчитать, что стало возможным только потому, что они сами выбрали эту роль.
Я работаю в своей области только благодаря тем, кто пришел раньше, и я могу читать будущее только благодаря вопросам, которые мне задают те, кто придет после меня.
Без моей "деревни" (сообщества) моя работа - моя жизнь - была бы невозможна.
Так что спасибо вам.
Спасибо всем вам.

Введение

Последнее столетие или около того было похоже на блицкриг прогресса. От конных и гужевых повозок до пассажирских поездов, от семейного автомобиля до ежедневных авиаперелетов. От абакуса и счётных машинок до настольных калькуляторов и смартфонов. От железа до нержавеющей стали, от алюминия с кремнием до чувствительного к прикосновениям стекла. От ожидания урожая пшеницы к цитрусовым на расстоянии вытянутой руки, затем к появлению шоколада и до гуакамоле по требованию.
Наш мир стал дешевле. И, безусловно, лучше. И, безусловно, быстрее. А в последние десятилетия темпы изменений и достижений еще более ускорились. Всего за пятнадцать лет мы стали свидетелями выпуска более тридцати все более совершенных версий iPhone. Мы пытаемся перейти на электронные автомобили в десять раз быстрее, чем когда-то перешли на традиционные двигатели внутреннего сгорания. Ноутбук, на котором я это пишу, имеет больше памяти, чем совокупный объем всех компьютеров в мире в конце 1960-х годов. Не так давно я смог рефинансировать ипотеку на свой дом по ставке 2,5 процента (Это было просто потрясающе).
Дело не только в вещах, скорости и деньгах. Состояние человека также улучшилось. За последние семь десятилетий в процентном отношении к населению, в войнах, завоеваниях, от голода и вспышек болезней погибло меньше людей, чем на заре истории. С исторической точки зрения, мы живем во время изобилия и богатства. Все эти и другие изменения тесно переплетены. Неразделимы. Но есть один простой факт, который часто упускают из виду.
Они искусственны. Мы жили в идеальный момент.
Но он проходит.

Мир последних нескольких десятилетий был самым лучшим, каким он когда-либо будет ещё при нашей жизни. Вместо дешевого, лучшего и быстрого, мы быстро переходим в мир более дорогой, худший и медленный. Потому что мир - наш мир - распадается на части.
Я забегаю вперед.
Во многих отношениях эта книга - самый квинтэссенциально "мой" проект, который я сделал. В своей работе я нахожусь на пересечении геополитики и демографии. Геополитика - это изучение места, исследование того, как все, что связано с нами, является результатом того, где мы находимся. Демография - это изучение структуры населения. Подростки ведут себя по-разному: тридцатилетние, пятидесятилетние, семидесятилетние. Я переплетаю эти две разрозненные темы, чтобы предсказать будущее. Мои первые три книги были не о чем ином, как о падении и подъеме наций. Об исследовании "большой картины" грядущего мира.
Вы можете выступать в Лэнгли (Лэнгли наиболее известен тем, что здесь находится штаб-квартира Центрального разведывательного управления США. Часто слово «Лэнгли» употребляют как синоним ЦРУ) сколько угодно раз. Но чтобы оплачивать счета, я занимаюсь чем-то другим.
Моя настоящая работа - это своего рода гибрид оратора/консультанта (модный маркетинговый термин - геополитический стратег).

Когда ко мне обращаются люди, они редко хотят поразмышлять о будущем Анголы или Узбекистана. Их потребности и вопросы находятся ближе к их дому и карманам, и сводятся к ряду экономических вопросов о торговле, рынках и доступности. Я занимаюсь тем, что применяю геополитику и демографию к их проблемам. Их мечтам. Их страхам. Я вычленяю соответствующие части моей "общей картины" и применяю их к вопросам спроса на электроэнергию на Юго-Востоке, или точного производства в Висконсине, или финансовой ликвидности в Южной Африке, или связи безопасности и торговли в приграничном регионе Мексики, или вариантов транспорта на Среднем Западе, или энергетической политики в период смены американских администраций, или тяжелой промышленности в Корее, или плодовых деревьев в штате Вашингтон.
В этой книге есть все это и даже больше. Намного больше. Я снова использую свои надежные инструменты геополитики и демографии для прогнозирования будущего глобальных экономических структур, или, если быть более точным, их скорого отсутствия. Чтобы показать форму мира, который находится за горизонтом.

Суть проблемы, с которой мы все столкнулись, заключается в том, что, с геополитической и демографической точек зрения, большую часть последних семидесяти пяти лет мы жили в этот идеальный момент.
В конце Второй мировой войны американцы создали величайший в истории военный альянс, чтобы связать, сдержать и отбить Советский Союз. Это мы знаем. Это неудивительно. Однако часто забывают, что этот альянс был лишь половиной плана. Чтобы укрепить свою новую коалицию, американцы также способствовали созданию среды глобальной безопасности, чтобы любой партнер мог пойти куда угодно, когда угодно, взаимодействовать с кем угодно, любым экономическим способом, участвовать в любой цепи поставок и получать доступ к любым материальным ресурсам - и все это без необходимости военного сопровождения. Эта "масляная" сторона американской стратегии "пушки и масло" создала то, что мы сегодня называем свободной торговлей. Глобализация.

Глобализация впервые принесла развитие и индустриализацию на большую часть планеты, породив общества массового потребления, метель торговли и буран технического прогресса, которые мы все считаем такими привычными. И это изменило глобальную демографическую ситуацию. Массовое развитие и индустриализация увеличили продолжительность жизни, одновременно стимулируя урбанизацию. На протяжении десятилетий это означало увеличение числа работников и потребителей - людей, которые дают экономике серьезный толчок. Одним из результатов этого стал самый быстрый экономический рост, который когда-либо наблюдало человечество. Десятилетиями.
Послевоенный американский порядок изменил правила игры. В изменившихся условиях экономика трансформировалась в глобальном масштабе. В национальном масштабе. В локальном, местном масштабе. Это изменение условий породило мир, который мы знаем. Мир развитого транспорта и финансов, вечно доступной еды и энергии, бесконечных улучшений и умопомрачительной скорости.
Но все когда-то проходит. Сейчас мы столкнулись с новым изменением условий.

Спустя 30 лет после окончания Холодной войны американцы вернулись домой. Ни у кого больше нет военного потенциала для поддержания глобальной безопасности, а отсюда и глобальной торговли. Порядок, возглавляемый американцами, уступает место беспорядку. Глобальное старение не остановилось, как только мы достигли того идеального момента роста. Старение продолжилось. Оно продолжается и сейчас. Глобальная рабочая и потребительская база стареет и массово выходит на пенсию. В спешке урбанизации не родилось следующее поколение.
С 1945 года мир был самым лучшим, каким он когда-либо был. Лучшим он будет и впредь. Что является поэтическим способом сказать, что эта эпоха, этот мир - наш мир - обречен. В 2020-х годах почти повсеместно произойдет коллапс потребления, производства, инвестиций и торговли. Глобализация разлетится на куски - региональные, национальные и мельче. Это будет дорого стоить. Это сделает жизнь медленнее. И, прежде всего, хуже. Ни одна экономическая система, которую еще можно представить, не сможет функционировать в будущем, с которым мы сталкиваемся.

Эта эволюция будет, мягко говоря, шокирующей. Нам потребовались десятилетия мира, чтобы разобраться в этом мире. Думать, что мы легко или быстро приспособимся к таким титаническим разрушениям, значит демонстрировать больше оптимизма, чем я способен породить.
Но это не значит, что у меня нет некоторых ориентиров.
Во-первых, это то, что я называю "географией успеха". Место имеет значение. Огромное. Египетские города находятся там, где они находятся, потому что в этих местах было идеальное для доиндустриальной эпохи сочетание воды и пустыни как буфера. Аналогичным образом, испанцы и португальцы достигли господства не только благодаря раннему освоению глубоководных технологий, но и потому, что их расположение на полуострове несколько освободило их от общей возни европейского континента.

Если добавить сюда промышленные технологии, история изменится. Для массового применения угля, бетона, железных дорог и арматуры требуется много денег, и единственными местами, которые могли самофинансироваться, были те, где было множество судоходных водных путей, генерирующих капитал. У Германии их больше, чем у кого-либо в Европе, что делает подъем Германии неизбежным. Но у американцев больше, чем у кого-либо в мире - больше, чем у всех остальных в мире, что делает падение Германии столь же неизбежным.
Во-вторых, и вы, возможно, уже догадались об этом сами, география успеха не является неизменной. По мере развития технологий списки победителей и проигравших меняются вместе с ними. Достижения в области использования воды и ветра стерли в истории то, что делало Египет особенным, освободив место для новой плеяды крупных держав. Промышленная революция превратила Испанию в захолустье и положила начало английской империи. Грядущие глобальные беспорядки и демографический коллапс сделают больше, чем просто обрекут множество стран на прошлое; они возвестят подъем других.
В-третьих, изменение параметров возможного воздействия ... практически на все. Наш глобализированный мир является, хм... глобальным. У глобализованного мира есть одна экономическая география: география целого. Независимо от вида торговли или продукции, почти каждый процесс пересекает по крайней мере одну международную границу. Некоторые из наиболее сложных пересекают тысячи. В мире, в который мы эволюционируем, это неразумно. Деглобализованный мир имеет не просто другую экономическую географию, он имеет тысячи разных и отдельных географий. С экономической точки зрения, целое стало сильнее благодаря объединению всех его частей. Именно отсюда мы получили наше богатство, темпы совершенствования и скорость. Теперь части будут слабее из-за их разделения.

В-четвертых, не только несмотря на глобальный беспорядок и деградацию, но и во многих случаях благодаря им, Соединенные Штаты в значительной степени избегут грядущей бойни. Возможно, прямо сейчас сработал ваш детектор лжи. Как я могу утверждать, что Соединенные Штаты пройдут через такие бурные события? С их постоянно растущим экономическим неравенством, постоянно разрушающейся социальной структурой и все более ожесточенной и саморазрушительной политической сценой?
Я понимаю это рефлекторное неверие. Я вырос в эпоху "duck-and-cover" (уже упоминалось выше, прим. пер.). Меня возмущает, что такие вопросы, как "безопасные пространства" в колледжах, где нет места разногласиям, политика в отношении туалетов для транссексуалов и льготы на вакцины, вышли даже на пресловутую городскую площадь, не говоря уже о таких вытесненных вопросах, как распространение ядерного оружия или место Америки в мире. Иногда кажется, что американская политика собрана из случайных мыслей четырехлетнего ребенка, ставшего результатом свидания на байкерском митинге между Берни Сандерсом и Марджори Тейлор Грин.

Мой ответ? Это просто: дело не в них. Это никогда не было о них. И под "ними" я имею в виду не просто беспредельных сумасбродов современных американских радикально настроенных левых и правых, я имею в виду американских политических игроков в целом. 2020-е годы - не первый раз, когда Соединенные Штаты проходят через полную реструктуризацию своей политической системы. Это седьмой раунд для тех из вас, кто имеет исторический склад ума. Американцы выживали и процветали раньше, потому что их география изолирована от основной части мира, а их демографический профиль разительно моложе. Они будут выживать и процветать сейчас и в будущем по тем же причинам. Сильные стороны Америки позволяют ей вести мелкие споры, в то время как эти споры почти не затрагивают ее сильные стороны.

Возможно, самое странное в нашем грядущем настоящем заключается в том, что пока американцы будут наслаждаться своими мелкими внутренними разборками, они едва заметят, что в других странах наступает конец света!!! Свет будет мерцать и гаснуть. Кожистые когти голода глубоко вонзятся и будут крепко держать. Доступ к ресурсам - финансовым, материальным, трудовым - которые определяют современный мир, перестанет существовать в достаточном количестве, чтобы сделать современность возможной. История везде будет разной, но общая тема будет безошибочной: последние семьдесят пять лет будут вспоминать как золотой век, который, впрочем, длился не так уж долго.
В центре этой книги - не просто глубина и широта изменений, которые ожидают каждый аспект каждого экономического сектора, делающего наш мир нашим миром. Дело не только в том, что история снова движется вперед. Она не просто о том, как закончится наш мир. Настоящий фокус заключается в том, чтобы определить, как все будет выглядеть по другую сторону этого изменения условий. Каковы новые параметры возможного? Каковы новые географии успеха в деглобализированном мире?
Что будет дальше?
В конце концов, конец света - это только начало. Поэтому лучше начать с этого.
С самого начала.