Последний крестовый поход. 1. Оставшийся позади⁠⁠

В настенных динамиках прозвучал корабельный колокол. Три коротких отрывистых удара – полдень по универсальному времени. Это означало, что мне пора заглянуть в сервисный отсек, к ремонтной бригаде, отвечающей за обслуживание десантной техники нашей роты.

Ждали там, скорее всего, вовсе не меня, но в поступившем сообщении требовали обязательного присутствия капрала второго отделения, а с недавних пор обязанности младшего сержанта исполнял я.

Я убрал в сторону книгу с описанием жизни и деяний Святого Пророка, которую любил перечитывать в часы досуга, и одним движением поднялся с койки, умудрившись попасть сразу обеими ногами в ботинки.

На самом деле я не верил в приметы, ведь это мракобесие и грех, как утверждает наш корабельный настоятель, но такое прицельное попадание означало только одно: денёк сегодня на редкость удачный.

Хорошо бы и завтра, во время боя, он был таким же.

Я наклонился и быстро завязал шнурки. Выпрямился и расправил плечи. Поводил головой из стороны в сторону, хрустнув шейными позвонками.

Со стенки каюты на меня одобряюще смотрел голографический портрет Пророка, благословляя любые мои сегодняшние дела.

Лицо Святого было знакомо каждому десантнику-тамплиеру. Глядя на него, солдаты словно в зеркало смотрели.

Словно он являлся родным отцом всем нам.

В каком-то смысле так и было: наши боевые тела были клонами, созданными из генетического материала Пророка.

Подобные картинки висели повсюду на корабле, за исключением разве что только санитарных зон.

Впрочем, столь благостной голограмма выглядела не всегда. В дни «Д», прямо перед боевой операцией или учениями, взгляд святого становился тяжёлым и суровым. Очевидно, военные психологи когда-то решили, что строгое выражение лица Пророка-отца будет настраивать на нужный лад всех его детей.

Я вот считаю это лишним, потому что гневные крики нашего ротного мотивируют куда эффективней, чем безмолвное цифровое изображение.

– К технарям собрался, братишка? – раздался голос с верхней койки.

Я обернулся и встретился глазами со своим боевым товарищем, Олегом Черновым. Как и в случае с портретом Пророка, я словно в зеркало посмотрел. А причина всё та же: общее генетическое наследие.

– К ним самым.

– Если эти лилипуты не возьмут тебя в плен, то загляни на обратном пути в камбуз. Захвати мне пару литров компота и четыре булочки.

– Олег, у тебя вместо желудка чёрная дыра что ли? Обед же скоро.

– Упадок сил у меня. Все калории оставил утром на тренажёрах, а сегодня придётся ещё с оружием и броней возиться, – объяснил мой товарищ и с лёгкой обидой в голосе добавил: – Но если вам сложно, господин младший сержант, то забудьте о моей просьбе, я сам схожу.

– Да принесу я тебе булок и компота. Принесу. Ты не думай, что раз меня поставили на место Ефремова, то я сразу зазнался. Дело тут в другом. О тебе ведь беспокоюсь: влезет ли твоя задница завтра в скафандр.

– Пф-ф. А как иначе? Материал же сверхпластичный. И размер универсальный, рассчитанный на любого из нас.

И ведь не поспоришь – так оно и было.

Я махнул рукой и вышел из каюты.

Основной состав нашей роты служит вместе уже довольно продолжительное время, жизнь у нас идёт по единому расписанию. Большинство обзавелось схожими привычками, мы выглядим как близнецы-братья, но перед боем становится заметно, что мы всё-таки разные. И это самый простой пример, когда еда в меня не лезет за пару дней до высадки, а у Олега, наоборот просыпается бешеный аппетит. Впрочем, Чернова перевели к нам не так уж и давно, чуть меньше года назад. Возможно, этот жор у Олега когда-нибудь исчезнет. Поговаривают, что в гарнизоне на орбите Юпитера, его прошлом месте службы, были серьёзные проблемы с провиантом.

Хотя может причина тут иная. Как-то я имел разговор на эту тему с профильным доктором. Наш корабельный мозгоправ заверил меня, что всякие разные странности в поведении солдат накануне начала военной операции, являются нормой и связаны с таким психическим атавизмом, как страх смерти.

Да-да, именно атавизмом, ведь с рациональной точки зрения, нам, космическим десантникам-тамплиерам, бояться совершенно нечего.

В наши буйные головы вшиты скоростные беспроводные передатчики. В случае смертельного ранения, душа и разум солдата за наносекунды перемещаются в приёмник клон-блока. Хоп! И через несколько минут тамплиер готов идти в атаку, в свежем теле, заранее выращенном и подготовленном, как раз для таких случаев.

Между смертью и новой жизнью у нас есть всего лишь несколько минут короткой передышки.

На самом деле всё не так быстро. Полчаса в среднем. Надо ведь ещё в себя прийти, заново одеться, вооружиться, получить свежие данные о текущей обстановке и уже только после этого возвращаться в бой…

Предаваясь размышлениям о нюансах военной службы, я довольно быстро преодолел добрый километр извилистых коридоров, ведущих от жилых отсеков до технического бокса.

Широкие автоматические двери разошлись, и я вошёл внутрь.

Здесь сильно пахло ладаном и горячим железом. В самых разных местах искрила сварка и раскатисто гремел металл, то есть полным ходом шли приготовления к завтрашней операции.

Я направился к главе механиков, технодиакону Вадиму Обухову, фиолетовый балахон которого ярким пятном выделялся около одного из десантных катеров.

– Отец Вадим, добрый день, – громко обратился я, приблизившись к нему со спины.

Коротышка мгновенно повернулся ко мне, откинув свой капюшон на плечи. Я слегка вздрогнул. Не знаю от чего именно: от столь резкого движения, которого я не ожидал, или то была реакция на особый внешний вид Обухова. Надо бы не забыть спросить психолога ещё и об этом на ближайшем медосмотре.

Всем на этом транспортнике был знаком облик технодиакона, но некоторым из нас – только на словах. Обухов всегда носил капюшон, скрывавший его лицо. Простые солдаты редко встречались с ним на близком расстоянии. Да мы вообще редко пересекались с технарями: низкорослые, действительно чем-то похожие на сказочных гномов, механики обычно обитали исключительно в своей секции корабля, ели и отдыхали отдельно от остального состава. Они и перемещались своими особыми техническими коридорами, куда нам, широкоплечим великанам-десантникам было просто не поместиться.

Лысый череп старичка был покрыт ржавыми пятнами. В обе глазницы Обухова были вмонтированы кибернетические оптические импланты, морщинистая кожа вокруг них казалась воспалённой. Острые металлические зубы в открытом рту сверкали серебром. Мелко тряслась жидкая рыжая бородёнка, в которой застряла (или она там росла?) стальная стружка.

Технодиакон считал мою фамилию, вышитую на футболке с левой стороны груди. Ещё секунду-другую его взгляд словно лазер снайпера рыскал по мне в поисках подсказок к моему званию, но таковых не нашёл.

– Фоменко, значит. Ну, доброго дня, сынок. Чем обязан?

– Младший сержант Фоменко. Явился сюда по поводу сообщения, которое вы нам с утра направили по внутренней связи, – сказал я и решил уточнить: – На самом деле я лишь временно исполняю обязанности главы второго отделения. Ефремова позавчера перевели, теперь он служит на «Безупречном», некем было подменить, вот меня и назначили. Может за мной эту должность и сохранят в дальнейшем, но пока что начальство не говорит ничего конкретного…

– Замена состава? А ведь я о таком варианте догадывался! – радостно воскликнул Обухов, но продолжил уже куда более строгим тоном: – Проблема у нас, капрал Фоменко, или как там ещё к тебе обращаться, раз ты по военному кораблю без знаков различия шастаешь.

Я мысленно отругал себя за то, что пришёл сюда одетый не по форме. Даже нашивку на майке не обновил. Надо исправляться. Получил возможность стать младшим сержантом? Значит пора забыть про разгильдяйскую жизнь рядового.

– Если прикажете, могу сбегать за лычками. Ну или давайте неофициально продолжим.

– Сэкономим время и обойдёмся без лишних формальностей, сынок, не надо никуда бегать.

– Тогда зовите меня Матвеем.

– Договорились, Матвей, – кивнул старец.

Лицо технодиакона неожиданно сморщилось, и он тут же громогласно чихнул. Два раза подряд.

– Будьте здоровы, – вежливо сказал я.

Старец тем временем зашёлся в новой серии чихов.

– Спасибо, – спустя некоторое время ответил он, вытягивая вперёд руки и осматривая рукава своего балахона. – Похоже кто-то из техников опять завёл себе нового питомца. Вот окаянные, знают ведь, что у меня аллергия на шерсть, а всё никак не угомонятся, скучно им без дружбы с животиной…

Его помощники, находившиеся рядом и слышавшие весь наш разговор, стали переглядываться, словно в поисках виноватого.

Я подождал пока технодиакон прекратит осматривать себя, а затем спросил его:

– Так и что за проблема приключилась, отче? Зачем вызывали?

– Беда у нас с личным катером сержанта второго отделения, то есть с твоим новым кораблём.

Отец Вадим сделал несколько шагов назад и похлопал чёрную броню девятиметрового креста, в тени которого мы разговаривали:

– Вот с этим.

Десантные модули действительно напоминали собой огромные кресты из-за двух балок с движками, торчащих по обе стороны от основного сигарообразного тела.

Министерство Благих Вестей утверждало, что это было не обычное инженерное решение, а важный элемент психической атаки. Только представьте себя на месте еретиков: вы обрекли на себя гнев Святого Престола, вам пообещали кару небесную, и вот в один прекрасный день, пробив атмосферу вашей планеты, с неба падают сотни огненных крестов.

Ужасающее зрелище, деморализующее и повергающее войска неверных в трепет. Задумка интересная, но лично меня, находящегося в одном из таких крестов, картина высадки всегда приводила в восторг.

– Что не так с данным катером? Чем я могу быть полезен?

– Признаюсь честно, Матвей, что до твоего появления я не мог понять, в чём проблема. Никого из техников не предупредили, что вашего Ефремова перевели. Может не успели, а может и забыли со всей этой беготнёй перед завтрашней операцией… Когда мы запустили стандартную проверку на данном кресте, то получили необъяснимый отказ ряда систем. Но сейчас всё стало на свои места. Версия произошедшего такова: бортовой компьютер в автоматическом режиме загрузил психометрические данные нового капрала второго отделения, то есть тебя. А мы тесты запускали с профилем Ефремова, тут-то и возник конфликт.

Я кивнул, понимая о чём идёт речь. Несмотря на генетическое однообразие боевых тел, психический слепок у каждого из нас был свой, индивидуальный.

– Будь неладна эта система автоматических обновлений! Руками надо всё делать, руками… Теперь, когда я знаю в чём причина, ошибки можно будет исправить, – заявил технодиакон.

Похоже, Олег получит свой компот с булочками очень скоро.

– Отлично, – обрадовался я. – Тогда я свободен?

Отец Вадим отрицательно покрутил головой.

– Что же тогда от меня требуется?

– Матвей, это теперь твой новый корабль. Необходимо синхронизировать твой профиль, сделать калибровку всех бортовых систем под тебя, – сказал технодиакон.

– Блин, точно. А если…

– Никаких «если»! Догадываюсь какую альтернативу ты хочешь озвучить, – перебил меня технодиакон. – Упаси тебя Святой Пророк настаивать на своём варианте. Высадка назначена на завтра. Если мы начнём демонтировать все командирские системы и перекидывать их на твой крест, то можем не успеть.

Эх, а ведь именно это я и хотел предложить.

– Нет. Забудь, – отрезал старикан, в голосе его появились стальные командирские нотки. – Куда быстрее под тебя полную перенастройку катера сержанта Ефремова сделать. Это займёт от четырёх до шести часов, не более… Так, давай-ка на этом закончим неформальное общение. Полезай внутрь своего катера. Это приказ. Чем раньше начнём, тем скорее закончим.

Извини Олег, но компота с булочками ты сегодня не дождёшься.

– Так точно, – вздохнул я.

– Вперёд, капрал. Начинаем калибровку.

Технодиакон отвернулся от меня и стал удаляться. Его помощники собрались кучкой и засеменили следом за ним.

Я пожал плечами, вошёл внутрь катера и задраил за собой люк.

Малый десантный корабль был довольно тесен внутри, и состоял из трёх частей, набитых под завязку всем необходимым для высадки на поля сражений троих воинов-тамплиеров.

Все катера хоть и были похожи друг на друга, но командирские версии отличались от обычных как начинкой, так и внешними системами. Кроме того, они были строго индивидуальными. Такой же была и капральская модель, она тоже несла в бой только одну персону.

На первом уровне, куда я попал, располагалась оружейная, с несколькими наборами брони, коллекцией пистолетов, автоматических винтовок, ручных гранатомётов и солидным запасом боеприпасов к ним.

Особняком выделялась оранжевая канистра вирус-бомбы класса «Анафема», способная за считанные часы очистить сто квадратных километров площади от всего живого, не имеющего в своей крови специальных антител. Очень весомый аргумент, который почти никогда не применяли, потому что клирики Медицинского Корпуса традиционно накладывали вето на использование подобных средств.

Здесь же, в «прихожей», находились и различные вспомогательные инструменты, от лазерных резаков до беспилотных дронов-разведчиков. В специальном шкафчике хранились скафандры, которые использовались во время полёта (на случай разгерметизации), а также на планетах с неподходящими для жизни условиями. Один из таких костюмов я быстренько достал и облачился в него. После этого я поднялся на второй уровень по металлической вертикальной лестнице.

Здесь располагался медицинский модуль, вокруг которого кольцом стояли баки с шестью выращенными клонированными телами, в которые после смерти и переносилось сознание, чтобы дать солдату новую возможность вернуться в бой. И раз капральская модификации катера была рассчитана на одного воина, то получается, что у меня было в три раза больше запасных жизней, чем обычно.

Вот почему многие наши командиры порой так храбро себя вели, бросаясь с активированной гранатой в гущу врагов. С таким-то запасом возрождений несложно выглядеть героем…

Средняя секция была ещё и самым безопасным и наиболее крепким местом всей конструкции корабля. Снаружи от этого блока, как раз и торчали вспомогательные штанги с двигателями, придающие десантному катеру вид креста.

Я полез ещё выше и попал на третий, последний уровень. Здесь располагался отсек управления. Оглядев его, признаюсь я немного растерялся. В кабине обычного рядового десантника была всего пара мониторов, и то порой надо было исхитриться уследить за показаниями сразу на обоих. А тут… десятки экранов смотрели на меня со всех сторон! Если со всем этим хозяйством должен был справляться командир отделения, то что тогда творится в катере у нашего ротного?

Теперь мне стало ясно, что имел ввиду Ефремов, когда перед своим уходом посоветовал мне отрастить вторую пару глаз.

– Сынок, ты там не заснул часом? – раздался из настенных динамиков дребезжащий голос технодиакона, продублированный наушниками моего шлема. – Я, знаешь ли, не молод и устал караулить кнопку механизма запуска.

– На месте, – я ужом залез в кресло пилота. – Я готов.

– Перекрестись! – потребовал Обухов.

– Перекрестился, – соврал я, тем временем пристёгиваясь ремнями безопасности.

– Ну, поехали.

Катер вздрогнул и закачался, когда его подхватили краны, подняли вверх и потащили через весь бокс к пусковой шахте.

Тем временем я щёлкал тумблерами на панели управления, проводя экспресс-диагностику бортовых систем.

Вроде всё было в норме. Непонятно, что именно не понравилось техникам. Сказать об этом Обухову? Нет, какой в этом смысл, он всё равно будет настаивать на калибровке.

– Матвей, ты там шевелись хоть немного, – поторопил меня скрипучий голос технодиакона. – Мы готовы запустить тебя в космос, но я не вижу, чтобы ты активировал виртуальную систему управления.

– Сейчас всё будет, отче, – ответил я, подключил кабель нейронного интерфейса к своему шлему и запустил процедуру синхронизации.

Через мгновение я уже не сидел в кресле пилота, а словно превратился в корабль. Огромный крест теперь стал моим телом. Я был подвешен за «руки» на двух кранах, в доброй сотне метров над открытым шлюзом – чёрной пропастью, в которой виднелась блеклая россыпь звёзд. Все десятки экранов из реальной кабины переместились следом за мной в виртуальное пространство, для удобства став полупрозрачными, чтобы не мешать обзору.

Я слегка сжал кулаки и двигатели на моих «руках» вспыхнули ярким синим светом. Корпус катера мощно содрогнулся, но зажимы его удержали.

– Полегче, сынок, – укоризненно прозвучал где-то рядом бесплотный голос технодиакона. – Ты так спалишь нам все приводы. Отправлю тебя лично к интенданту на склад за новыми.

– Извините, отче. Я не специально. Обычно всегда таким способом проверяю нейронную синхронизацию. Не ожидал столь сильной отдачи.

– О том и речь: калибровка нужна ещё и по той причине, что у этого катера более мощный реактор, – терпеливо пояснил Обухов. – Двигатели другие. Форсированные. Нынче все командирские модели стали такими снабжать. Сейчас сам поймёшь разницу.

Зажимы раскрылись и мой крест рухнул в чёрное отверстие шлюза. Оказавшись снаружи, я стал удаляться от материнского корабля, мысленно ведя обратный отсчёт от двадцати до нуля.

– Ноль, – сказал я вслух и крепко сжал кулаки.

Крест сорвался вперёд и стрелой полетел под днищем нашего транспортника, мимо огромных серых букв: «Справедливый», так назывался наш корабль-носитель. Своим силуэтом он чем-то напоминал исполинскую хищную рыбу. Предназначенный для переброски войск на дальние расстояния, этот тип звездолётов тем не менее обладал собственной огневой мощью. Его борта были увешаны десятками тяжелых лазерных турелей и башенками пусковых ракетных комплексов.

На десантных катерах навесное вооружение было куда скромнее: всего пара скорострельных пулемётов – кинетическое оружие для боя на поверхности планет и в атмосфере. Командирская модель не была исключением.

Наш грозный транспортник был не один: вокруг него, в космосе мерцали зелёные габаритные огни сотен таких же военных кораблей. Флот Святого Престола в полном составе собрался вблизи точки афелия орбиты Марса. Все наши силы были готовы обрушиться на головы подлых еретиков, поднявших восстание в одной из наших далёких звёздных колоний…

Интересно, а что это у меня тут за дополнительные сопла открылись, да ещё и вокруг всего корпуса? Неужели это и есть те самые вспомогательные маневровые двигатели? Проверим-ка, попробуем выполнить пару трюков.

Я мысленно представил, что резко развернулся на месте и реактивный пояс на моём «теле» последовательно выстрелил короткими языками пламени, мгновенно отрабатывая заданный мной разворот. Затем я стал двигаться спиной вперёд, что на обычном солдатском катере проделать было невозможно. При этом я захватывал в прицел самые разные объекты: мачты-плавники «Справедливого» и его орудийные башни. Это было настолько увлекательно, что я на мгновение пожалел, что когда-то выбрал десантуру и не пошёл в пилоты истребителей. Зря я сомневался, что не осилю «мёртвую петлю», да всякие разные виды «бочки». Многое тут оказывается напрямую зависит от аппарата, на котором совершаешь полёт.

Управление и скоростные характеристики у командирского варианта креста мне нравились куда больше, чем у обычного, того к которому я привык за предыдущие годы службы. Словно я с простого автомобиля пересел на такую же модель, но в спортивном исполнении. Вроде бы всё знакомо, но чувствуется как-то по-другому. И вот уже ты сам подстраиваешься под аппарат, меняешь свой стиль вождения, становишься более агрессивным что ли…

– Осторожно! – вернуло меня в реальность резкое восклицание Обухова. – Ты что творишь, Фоменко?

Ох, а ведь и верно: я чуть не снёс главную навигационную антенну «Справедливого». В самом деле, нельзя так отвлекаться, надо быть внимательнее.

– Святым Пророком молю, уйди подальше в космос, сынок. За пределы корабельного силового поля. Как мне тут помощники сообщают, вон уже и капитан звонит. Наверняка хочет поинтересоваться именем и званием того сумасшедшего, который задался целью одарить всех нас сединами раньше времени.

Обухову с его-то шевелюрой переживать вроде было не о чем, но вслух я этого говорить не стал.

– А насколько далеко нужно переместиться? Метрику это не помешает собрать? – поинтересовался я.

– Если ты расшибёшься о борт «Справедливого» – безусловно помешает… Сейчас тебе перекинут первый файл со списком манёвров, начни с разгонов и торможений на коротких дистанциях. Делай своё дело и не беспокойся за возможную потерю данных. Надо будет повторить что-то, и я обязательно попрошу тебя это повторить. На то она и калибровка, сынок.

– Вас понял, отхожу на безопасное расстояние.

Я направил крест в сторону от корабля.

– Да, Обухов слушает. Так точно. Нет, вроде не похож на идиота… – микрофоны захватили всего лишь маленькую часть разговора технодиакона с капитаном, но речь там явно шла обо мне.

Да понял я вас, понял.

Мой крест вырвался из силового кокона, окружавшего «Справедливый». Я открыл файл, который мне поступил по широковещательному каналу связи от наших механиков, и стал выполнять упражнения по списку.

Прошло около двух часов различных манёвров, я даже не успел заскучать. И тут я заметил яркую вспышку где-то там в самом начале нашей флотилии. Как раз в той стороне располагался вход в искусственную «кротовую нору» – физическую аномалию в пустоте космического пространства. Этот рукотворный тоннель вёл коротким путём к Проксиме Центавра, где завтра нас ждал бой с вероотступниками.

– Отец Вадим, вы видели это? – поинтересовался я.

– Да, конечно. Как раз изучаю данные с твоих радаров. Похоже, что вернулся один из наших разведывательных кораблей. Не отвлекайся, Матвей, идёшь ты с опережением, но калибровка ещё далека до завершения.

Следующие полчаса я продолжал кувыркаться в космосе. Я уже настолько свыкся с управлением новым кораблём, что исполнял любое задание максимально точно и за самое короткое время.

– Матвей, приём, – отвлёк меня голос Обухова.

– Слушаю.

– Срочно возвращайся на «Справедливый». Седьмой посадочный шлюз. Он ближе всех к тебе.

– Разве уже всё, закончили? Последние три файла со списком манёвров я ещё даже не открывал.

– Забудь о них. Пришёл приказ с флагмана: флот немедленно выдвигается в точку высадки. Наступление начинается сегодня, а не завтра. Похоже разведчики принесли очень плохие новости. Калибровка основных систем твоего катера завершена. Проблем, которые предположительно были обнаружены сканерами диагностики, в процессе текущего тестирования мы так и не увидели. Конечно, мои ребята ещё раз всё перепроверят, но уже в ангаре.

– Принято, – ответил я. – Возвращаюсь.

Я начал было разворачиваться и тут произошла неожиданная неприятность: меня внезапно отключило от виртуальной системы управления кораблём. Можно сказать, вышвырнуло из неё. При этом так тряхнуло, что я на какое-то время потерял сознание.

– Капрал, ответь! – требовательный голос Обухова пробился сквозь тёмную пустоту, наполненную разноцветными кругами, внутри которой я медленно приходил в себя.

– Отвечаю, – слабым голосом отозвался я и открыл глаза.

Перед моими глазами продолжали плавать в воздухе нематериальные цветные обручи. Это как же сильно меня пробило обратной связью, аж до галлюцинаций.

– Ну слава Пророку, Матвей! Что у тебя там произошло?

– Не знаю. Меня очень резко отключило от виртуального интерфейса. Я даже вырубился. Вижу всякое странное теперь. Последствия нейронного шока или как там это называется…

– Да, такое бывает. Пройдет. Попробуй подключиться заново.

Я попробовал.

– Не выходит, – сообщил я результат.

– Поменяй кабель и гнездо разъёма. Справа от пульта управления, в боковом ящике должен лежать ремонтный комплект.

И он там был. Пока я делал замену, разноцветные круги перед глазами полностью исчезли.

– Не помогло. Интерфейс вообще никак не реагирует. Похоже он заблокировался или выгорел где-то глубже, – я со злостью выдернул запасной провод из своего шлема. – Надо вскрывать панель.

– Глубже там уже тонкая электроника, на коленке не проверить и не починить. Возвращайся на обычном управлении. Поторопись. Капитан только что объявил пятиминутную готовность. Отсчёт стартовал, скоро мы уйдём в подпространство.

Я и сам это уже понял: из кабины пилота было хорошо видно, что «Справедливый» сменил цвет своих габаритных огней на оранжевый. Как и все корабли нашего флота.

Значит надо спешить.

Я устроился в кресле чуть поудобнее и отыскал ногой педаль ускорения. Нажал на неё, затем ещё раз, но так и не услышал звука работающих двигателей.

– Да чтоб тебя! – выругался я.

– Что ещё случилось? – тут же потребовал объяснений Обухов.

– Двигатели сдохли.

– Отключи и заново включи питание.

Я нашёл нужный тумблер и щёлкнул им.

– Не сработало, – пожаловался я. – Наверное что-то с реактором.

– Я вижу по графикам, что энергетические всплески в пределах нормы. С реактором всё в порядке, проблема где-то в цепи подачи питания. Попробуй ещё. И одновременно с этим прожимай педаль ускорения.

Ох и зря я не перекрестился перед калибровкой.

Но может сейчас стоило это сделать?

Я быстренько осенил себя крестным знамением и после этого последовал совету Обухова.

О чудо, двигатели возгудели!

Мой корабль бодро дёрнулся вперёд… но через мгновение снова заглох.

– Не очень-то помогло, – разочарованно заметил я.

– Пробуй ещё, – настаивал технодиакон. – Мы тут молимся за тебя.

Снова и снова я щелкал тумблером и выжимал педаль. Корабль содрогался и очень тяжело разворачивался. Наконец я сумел его нацелить на один из посадочных шлюзов «Справедливого», но тут движки снова умолкли.

– Фоменко, отбой, – внезапно скомандовал Обухов. – Хватит. Не пытайся вернуться на борт. Твоё время вышло. Идёт последняя фаза подготовки к прыжку. Ты не успеешь.

– Но я же пропущу бой! Это же… – я чуть не подавился словами. – Это выглядит, как самое настоящее дезертирство!

– Не неси чушь, – отрезал старик. – Я подготовлю подробный доклад твоему командиру. Объясню, как всё случилось, что твоей вины тут нет. Нашу орбитальную базу у Марса я предупредил. Оттуда скоро стартует транспорт с новобранцами, он тебя и подберёт. Поучаствовать в битве ты ещё успеешь, не переживай.

Слова-то отец Вадим подобрал верные, успокоить меня хотел. Только вот грузовик с салагами обычно прибывает в самый последний момент, к концу сражения. Толку, от того, что я захвачу кусочек боя, если вообще захвачу… Присоединиться к своему отделению я не успею при любом раскладе, а наш старшина уж точно не станет ждать меня. И рисковать не станет: назначит младшим сержантом кого-нибудь другого. Не кинут же ребят на передовую совсем без командира. Кто-то заменит меня на время этой операции, может даже Олег, а я после всего этого наверняка снова стану рядовым.

Или нет?

И как я мог забыть, что на командирском катере есть маневровые реактивные двигатели, которым я так обрадовался с самого начала калибровки? Они-то мне и нужны: питание к ним шло не от реактора, у них были отдельные топливные баки.

Одной рукой я перекрестился, а второй шарил по панели в поисках нужных тумблеров. Вот они, нашёл. Я переключил управление на вспомогательные двигатели, и выжал педаль ускорения.

Мой катер дёрнулся и двинулся в сторону «Справедливого», не так быстро, как хотелось бы, но всё же…

– Фоменко, ты что творишь? – раздался гневный голос Обухова. – Я же тебе приказал: держись подальше от транспортника! Реактивное топливо на нуле, ты же его почти всё израсходовал за время калибровки! Разворачивайся, ты не успеешь вернуться!

– Успею, – прошептал я, продолжая выжимать газ.

Мой катер набирал скорость. Через несколько секунд он преодолел границу внешнего поля «Справедливого». До стыковки оставалось совсем чуть-чуть.

– Ты что творишь, ирод! – завопили динамики. – Капитан уже дал тридцатисекундный отсчёт до перехода в подпространство! Тебе никто не откроет шлюз! Разворачивайся как можно скорее и выходи из зоны действия силового поля! Ты совсем сдурел? Нельзя соваться в «червоточину» на твоей модели корабля! Последствия могут быть непредсказуемыми! Тебе разве в учебке основ не объяснили?

И вот только сейчас, именно после этих слов, я осознал, что со мной может произойти в самом ближайшем будущем. Блин, а ведь я ещё и по этой причине когда-то решил не идти в пилоты!

Мой катер болтался снаружи транспортника, захваченный его силовым полем, в то время как сам носитель был готов прыгать через «кротовую нору».

«Справедливый» вот-вот войдёт в подпространство, и утащит меня за собой. Из-за аномальных свойств особой физической среды внутри «червоточины» внешнее силовое поле корабля перестанет удерживать десантный катер. Своих систем для навигации в подпространстве у малых кораблей вроде моего, а также у истребителей, не было, как и специального двигателя для передвижения внутри «кротовых нор».

Меня либо выкинет в обычное пространство (но куда и в какой части вселенной?), либо до скончания веков я буду болтаться в серой беззвёздной пустоте изнанки нашего бытия.

Оба варианты были крайне неприятными.

Тем временем реактивное топливо закончилось и вспомогательные двигатели отключились.

– Фоменко-о-о… – оборвался крик Обухова в динамиках и все экраны вокруг ярко вспыхнули.

Фу-ух, а ведь я переживал!

Передо мной был самый обычный космос, вон справа внизу краснеет Марс. Только нашего флота больше не наблюдалось на экранах, значит все корабли синхронно ушли в подпространство.

Все кроме меня.

Ладно, так уж и быть, отправлюсь в бой с эшелоном новобранцев. Других вариантов у меня просто не было. Надеюсь, мне не придётся слишком долго скучать в ожидании буксировочной команды.

Без надежды на какой-либо результат я пощёлкал тумблерами, возвращая двигателям питание от реактора. Движки внезапно ожили. Я слегка надавил на газ, и катер послушно рванул вперёд, набирая скорость.

– Вот зараза, – в сердцах произнёс я. – Ну почему это случилось именно сейчас, почему не пять минут назад?

Удачный сегодня денёк, ничего не скажешь.

Окончание главы в комментариях, т.к. превышен лимит по символам.