По законам военного времени (Глава 26)
Нас обокрали
Летом я часто спал на чердаке нашего дома. Не потому что в доме не было места, а просто там было как-то вольготно, романтично, да и свежее воздух.
Однажды утром меня разбудил громкий плач и причитания матери:
- Юра, вставай! Ой, нас обокрали!
Я стремительно спустился вниз. Мать продолжала громко плакать и я ничего у неё долго не мог добиться. Наконец я узнал, что когда она проснулась и встала, то обнаружила, что дверь в сени со двора раскрыта настежь, тут же на полу валялась проволока, при помощи которой воры подняли крючок, запиравший дверь. Над дверью была довольно широкая щель, но нам было совершенно невдомёк, что сквозь неё можно поднять крючок. А дверь из сеней в хату вообще не запиралась. Впоследствии я приладил к ней крючок, а щель забил доской. Железными обручами от бочки я также «забронировал» окна. Всё это были наивные и запоздалые меры.
Кинувшись в хату, мать обнаружила пропажу всех наиболее ценных вещей. Среди них был новый костюм отца, отрез материи на пальто для мамы, новые валенки и туфли тёти Маруси, пуховые платки и кое-что ещё. На нынешний взгляд ценности не бог весть какие, а тогда это была для нас подлинная трагедия.
На плач матери сбежались соседи, сочувствовали, расспрашивали подробности. Мать рассказывала:
- Пришла я со второй смены в час ночи, усталая и, конечно, спала как убитая. Маруся работала в ночную третью смену, девчонки спят крепко, Юрка на чердаке спал.
- А може чего тебе понюхать дали сонного, - говорила Петровна, - и хорошо, что не проснулась, а то бы и убили…, чтобы следы замести.
Кто-то, услышав про следы, всполошился:
- Надо милицию вызвать, с собакой…
Все с этим согласились, и никому в голову не пришло, что они сами же и затоптали все следы.
Мать пошла в милицию. В милиции расспрашивали, кто у нас бывал, кого она подозревает, так как, судя по характеру проникновения в дом, вор знал и то, как у нас можно открыть крючок, и где лежат новые вещи, и наиболее удобное время для кражи. Приходил милиционер с собакой, но след она не взяла.
Мать рассказала обо всём, что знала, утаив лишь одно: к тёте Марусе в то время изредка приходил «ухажёр», по фамилии Васильев. Мотивы умолчания понятны, но сама она стала подозревать именно его. Потом посвятила в свои подозрения и меня. Сестре она ничего не сказала, подозрения — не доказательство и если о них рассказать в милиции, то надо было бы полностью рассориться с сестрой.
После этого меня каждый день посылали на рынок, присматриваться к продаваемым вещам, и если замечу свои — сообщить в милицию. Но ничего из украденного у нас, я не видел. В одно воскресенье мать отправила меня на рынок в соседний город Губаху. Я съездил туда на поезде и вечером вернулся также ни с чем. Возвращаясь домой с вокзала, я пошёл не вкруговую, через город, а напрямик, через железнодорожные пути. Стоящие на путях составы мне не особенно мешали, я пролезал под вагонами или проходил через тормозные площадки, а то и прямо по буферам. Вылезая из-под одного вагона, я вдруг услышал:
- Стой! Я обернулся и увидел человека в форме железнодорожной милиции. Не останавливаясь, я пошёл дальше.
- Стой, говорю! Стрелять буду!
Милиционер уже бежал за мной, я остановился.
- А вдруг и, правда, выстрелит? А что я, собственно, такого сделал? Почему бегу? Ну разберутся и отстанут!
Тут сказалась впитанная, как говорится, с молоком матери вера в справедливость. Милиционер подбежал, тяжело дыша, схватил меня за рукав и потащил к вокзалу, приговаривая:
- Ишь, шпана, ещё бежать вздумал, от меня, брат, не убежишь!
- А в чём дело? Куда вы меня тяните?
- Там узнаешь, в чём дело… Будешь знать, как воровать из вагонов!
- Да вы, что? Что я украл? Я просто домой шёл… пытался я втолковать милиционеру, но он ничего не хотел слушать.
Приведя меня в дежурную комнату линейного отдела милиции, постовой рассказал дежурному старшему лейтенанту, что я пытался разобрать полы в вагоне и что-то там такое вытащить.
Я, в свою очередь, с возмущением рассказал, как всё было на самом деле, что нас обокрали, что я ездил в Губаху, что хотел сократить путь домой…
Видимо дежурный мне не поверил, потому что запер меня в пустую комнату с решеткой на окне и как будто позабыл обо мне.
Наступила ночь. Я то ходил по комнате, то садился на пол, в комнате не было ни стола, ни стула, тем более кровати. Вспомнилось, как меня ни за что оштрафовали после облавы на базаре, в голову лезли и другие, услышанные от людей случаи, когда милиция притесняла невинных. Было обидно. Представил себе, как волнуется дома мама, что я не вернулся из Губахи.
В 12 часов ночи дежурные сменились, обо мне никто не вспоминал, я решился попроситься в туалет и постучал в дверь. Новый дежурный расспросил меня, за что сижу и просто сказал:
- Иди-ка ты, парень, домой…
Этим дело и закончилось.