Первые сутки
Первые сутки. Часть1. Ночь.
Я разбогател. У меня появилась ручка и блокнот, предпочитаемый мной сорт кофе, чай и несколько пачек орехов. Пишу третью за вечер статью под ночником, накрытым коричневой армейской майкой, выхватывающей пятачок света над раковиной и туалетом. Завтра я надиктую записанное по телефону, через несколько дней после того, как статья будет опубликована в канале, мне так же по телефону прочтут ваши комментарии. Такой, пусть и необязательный для меня способ общения организовывает, позволяет мне постоянно удерживать в памяти находящиеся за периметром тюрьмы цели. И до тех пор, пока у канала есть хоть десяток читателей, я намереваюсь продолжать делиться с вами впечатлениями от этих последних, отделяющих меня от свободы лет.
Во сне стонут сокамерники, то и дело один из них громко всхрапывает, и просыпаясь отправляется справить нужду. Тогда мне приходиться прерываться и отходить к окну.
С моего места виден один из постоянно работающих в модуле телевизоров, под ним, висящая на кабеле небольшая коробка, транслирующая звук по FM.
Иногда рука устаёт и я отрываюсь от блокнота, разглядываю крупные, стекающие ручейками по стене капли, образующие накрытую полотенцем под моими ногами лужу. Один из ручейков протекает через развинченную металлическую коробку выключателя ночника. В коробке живёт домовой, который на своём полным шипящих звуков языке рассказывает мне свою историю.
О том, что в этом замке плачут стены, я услышал впервые ещё в 2014 году, когда сюда прибыли первые федеральные арестанты. Между каждой стеной зазор от двух до пяти сантиметров, залитый утеплителем, словно специально предназначенный, чтобы его расковыряли и сделали тайник. Внешняя стена постоянно покрыта конденсатом. Течёт крыша, текут трубы и, изготовленный из нержавейки туалет и моноблоки. Сейчас в коридоре копошатся ключники. Центр восьмиконечной звезды, где сходятся модули нашего блока, уже четвёртый раз за две недели по щиколотку залит водой. Перебивая едва слышный гул вентиляции, где-то работает компрессор.
На моих ногах дешёвые вьетнамки, в них через подошву не так как в чешках, цепляет холод цементного пола, ещё на мне куртка и обязательная шапка. Последние полотёры, отправляясь спать, передали мне под дверью пакет с кипятком. Сейчас чай уже остыл, но я то и дело отпиваю его из термокружки и замирая, вслушиваюсь в прячущуюся за общим фоном тишину.
Через несколько часов я, откладывая йогу на следующий день, возьму в руки книгу. Вадик вчера обрадовал меня «Преступлением и наказанием» с библиотечной наклейкой. Я горд уровнем невиданным наших ребят, отбывающих тут до меня.
30 января. 2:30 ночи.
