Перевод: «Кошатник». Первая версия (Вторая часть)
***
Дом был рядом с приятной рощей недалеко от общежития, вокруг двери были развешены белые радушные огоньки. Прежде чем выйти из машины он сказал, словно предупреждая: «У меня есть кошки. Ну, просто, чтобы ты знала».
«Я знаю», – сказала она. «Мы переписывались про них, помнишь?»
У двери он до нелепости долго возился с ключами и беззвучно матерился. Она гладила его по спине, чтобы не потерять настрой, но от этого, казалось, он только больше суетился, так что она перестала.
«Что ж, это мой дом», – сказал он гордо, распахивая дверь.
Комната, в которую они вошли, была наполнена предметами, которые, стоило её глазам чуть-чуть привыкнуть к слабому освещению, отозвались в ней чувством узнавания. Два больших, заполненных книжных шкафа, полка с виниловыми пластинками, коллекция настолок и много картин – или, во всяком случае, постеров, которые висели в рамках, а не были прикреплены к стене кнопками.
«Мне тут нравится» – честно сказала она, и почувствовала нечто, что позже идентифицировала как облегчение.
Ей пришло в голову, что она никогда раньше не приезжала к кому-то домой специально чтобы заняться сексом, потому что встречалась только с ровесниками и им всегда приходилось искать укромные места, чтобы не сталкиваться с соседями по общежитию. Находиться на совершенно чужой территории было в новинку, и немного пугало, так что, увидев свидетельства того, что у Роберта были схожие с ней интересы, во всяком случае, в широком смысле – искусство, игры, книги, музыка – она получила подтверждения правильности своего выбора и успокоилась.
Стоило ей об этом подумать, как она заметила, что Роберт пристально за ней наблюдал, пытаясь угадать, какое впечатление произвела на неё комната. Страх ещё не был готов окончательно её покинуть, и ей в голову пришла идея, что это, возможно, вовсе и не комната, а ловушка, чтобы она поверила, что Роберт – нормальный человек, такой же как она, а остальные комнаты в доме пусты или наполнены ужасами: трупами или похищенными жертвами, пристёгнутыми к батареям. Но тут он начал целовать её с жадной неуклюжестью того первого поцелуя, кинув на диван её сумку и их куртки, лапать её за грудь и задницу, и постепенно они мигрировали в сторону спальни.
Спальня не была пустой, хотя в ней было меньше вещей, чем в гостиной. Его кровать представляла из себя матрас с пружинной сеткой без каркаса. На тумбе стояла бутылка виски, из которой он сделал глоток и передал Марго. Он опустился на колени и открыл ноутбук, что её немного смутило, но потом она поняла, что он просто включал музыку.
Марго сидела на кровати, пока Роберт снимал рубашку, расстёгивал штаны, и лишь спустив их до щиколоток обнаружил, что забыл разуться. Ему пришлось наклониться, чтобы расшнуровать ботинки. Смотря на то, как нелепо он изогнулся, заметив его мягкий волосатый живот, Марго отшатнулась. Но останавливать на полпути то, чего сама добивалась, было выше её сил – это потребовало бы такого такта и деликатности, которые было невозможно проявить в её состоянии. Она не боялась, что он заставит ее делать что-либо против ее воли, но понимала, что требовать остановиться сейчас означало бы выглядеть испорченной и капризной — словно она заказала еду в ресторане, а потом передумала и вернула готовое блюдо на кухню.
Она попыталась превратить своё внутреннее сопротивление в согласие, сделав глоток виски, но когда Роберт оказался сверху и принялся покрывать её влажными глубокими поцелуями, в то время как его рука механически перемещалась между её грудью и промежностью, будто пытаясь её как-то странно перекрестить, Марго стало трудно дышать и показалось, что она всё же не сможет через это пройти.
Пытаясь выскользнуть из-под тяжести его веса, она раздвинула ноги и расположилась чуть удобнее, это помогло ей закрыть глаза и вспомнить, как он поцеловал её в лоб рядом с магазином. Воодушевившись своим прогрессом, она стянула кофту через голову. Роберт высвободил её грудь из лифчика, не расстёгивая его, так что частично она всё ещё была стеснена чашками, и принялся перекатывать её соски между большими и указательными пальцами. Это было неудобно, так что Марго подалась вперёд. Роберт понял намёк и попытался расстегнуть лифчик, но не справился с застёжкой, что напомнило девушке о его суетливой борьбе с ключами у двери. Наконец он сказал повелительным тоном: «Да сними ты это уже!», – и она подчинилась.
Выражение его лица, когда он смотрел на неё в тот момент, утрированно напомнило ей взгляды всех парней, которые видели её голой. Не то, чтобы их было много – всего шесть, Роберт был седьмым. Он выглядел ошеломлённым и по-глупому довольным, как младенец, напившийся молока, и она подумала, что, возможно, это больше всего нравилось ей в сексе – то, как парни раскрываются. Роберт показал даже больше откровенной нужды в ней, чем другие парни, несмотря на то, что он был старше, и повидал больше грудей и тел чем она. Может быть, это было для него частью процесса, учитывая, что она была значительно моложе него.
Когда они целовались, она погрузилась в настолько эгоистичные фантазии, что ей сложно было признаться в них. «Посмотри на эту красавицу», – воображала она его мысли. «Она такая идеальная, у неё идеальное тело, и сама она – просто идеал, ей всего двадцать, её кожа гладкая и бархатистая, я так её хочу, больше, чем кого-либо в своей жизни, я смертельно хочу её».
Чем сильнее она концентрировалась на мыслях о его возбуждении, тем больше это её заводило, и вскоре они двигались в ритм. Она просунула руку в его трусы и сжала член, почувствовав капли смазки на головке. Роберт снова издал этот звук – по-женски высокий стон, и Марго захотелось как-то попросить его этого не делать, но она не смогла придумать как. Затем его рука проникла в её трусы, и она почувствовала, что достаточно намокла и расслабилась. Он мягко поласкал её рукой, она прикусила губу и изобразила для него удовольствие, но затем он стал делать это слишком грубо, так что она дёрнулась, и он отдёрнул руку.
«Извини!» – сказал он, а затем обеспокоенно продолжил. «Подожди, а ты вообще это раньше делала?»
Эта ночь была и в самом деле очень странной и в определённом смысле беспрецедентной, так что её первым импульсом было сказать «нет», но потом до неё дошло, что он имеет в виду, и она рассмеялась.
Она вовсе не хотела смеяться, потому что уже прекрасно поняла, что Роберт любит, когда его игриво дразнят, но терпеть не может становиться объектом шуток. Но она ничего не могла с собой поделать. Она лишилась невинности давным-давно, после двух лет отношений со своим парнем, чему предшествовали серьёзные разговоры, визит к гинекологу и невероятно неловкий, но многозначительный разговор с мамой, которая, в конечном итоге, не только забронировала для них комнату в дешёвой гостинице, но и подарила Марго открытку после. Сама мысль о том, что вместо всего этого глубоко эмоционального процесса она могла посмотреть претенциозный фильм о Холокосте, выпить пива, пойти в случайный дом и потерять девственность с парнем из кинотеатра, показалась ей такой смешной, что она не могла перестать хохотать, хотя её смех уже стал едва ли не истеричным.
«Извини», – холодно сказал Роберт. «Я не знал».
Она вдруг прекратила хихикать.
«Нет, это было… мило с твоей стороны, спросить», - сказала она. «У меня уже был секс. Извини, что засмеялась.»
«Не стоит извиняться», – сказал он, но судя по его лицу, а также по тому, как он от неё отодвинулся, всё же стоило.
«Извини», – рефлекторно повторила она, и затем, в приступе вдохновения, добавила: «Наверно я просто немного нервничаю».
Он смотрел на неё во все глаза, словно подозревая подвох, но эта фраза вроде бы его успокоила.
«Не волнуйся», – сказал он. «Буду помедленнее».
«Ага, давай», – подумала она, и он снова оказался сверху, целуя и давя на неё своим весом, и она знала, что лишилась последнего шанса получить удовольствие от предстоящего взаимодействия, но ей придётся дотерпеть до конца. Когда Роберт полностью разделся и принялся натягивать презерватив на член, который лишь наполовину виднелся из-под густых волос, она ощутила волну отвращения, которая словно пригвоздила её к матрасу. Когда он снова засунул в неё палец, на этот раз уже не так нежно, она представила себя, распластанную, лежащую голышом в чужом доме с пальцем немолодого толстого мужчины внутри, и отвращение к нему сменилось отвращением к себе и грязным извращённым чувством униженности, в чём-то родственным возбуждению.
Во время секса он перемещал её тело в разные позы с бесцеремонной деловитостью, переворачивал её, ставил на колени, и она снова почувствовала себя как кукла, но уже не хрупкая и драгоценная, как тогда у магазина, а резиновая, гибкая и упругая, реквизит для кино, которое он смотрел внутри своей головы. Когда она была в позе наездницы, он грубо шлёпнул её по заду и сказал: «Да, вот так, тебе это нравится», и по интонации было невозможно определить, вопрос это, наблюдение или приказ. Когда он был сверху, а она лежала на животе, он прорычал ей в ухо: «Всегда хотел поиметь тёлку с красивыми сиськами», и ей пришлось вжаться лицом в подушку, чтобы опять не рассмеяться. В конце, когда они были в миссионерской позе, его эрекция стала пропадать, и каждый раз, когда это происходило, он агрессивно говорил: «У меня на тебя просто каменный стояк», как будто эта ложь могла изменить реальную ситуацию. Наконец, после неистовой кроличьей долбёжки, он задрожал, кончил и повалился на неё, как срубленное дерево. Лёжа рядом с ним в абсолютно раздавленном состоянии, она подумала со спокойной ясностью: «Это худшее решение в моей жизни!» – и некоторое время удивлялась себе словно со стороны – как человек мог совершить что-то настолько непостижимо противоестественное?
Вскоре Роберт поднялся с постели и поспешил на полусогнутых ногах, утиной походкой, в ванную, придерживая презерватив, чтобы тот не съехал. Марго уставилась в потолок, впервые заметив на нём наклейки – луну и звёзды, которые должны светиться в темноте.
Роберт вернулся из ванной и застыл в дверном проёме тёмным силуэтом.
«Чем хочешь теперь заняться?» – спросил он.
Она представила, как отвечает: «Пожалуй, нам стоит просто убить себя», а потом представила что где-то на просторах вселенной есть парень, которому этот момент показался бы таким же ужасным и в то же время уморительно смешным, как и ей. Однажды, в далёком будущем, она рассказывала бы ему эту историю, и сказала бы: «А потом он сказал: у меня на тебя просто каменный стояк», а парень бы завыл в приступе хохота, схватил бы её за ногу и принялся умолять: «О господи, хватит! Честно, я больше не могу…», и они повалились бы друг на друга и смеялись, смеялись… Но, конечно, такого будущего не могло существовать, потому что не могло существовать такого парня, никогда и нигде.
Так что вместо этого она поёжилась, и Роберт произнёс: «Можем посмотреть кино», и пошёл к компьютеру чтобы что-то скачать, она не обратила внимание, что. Он почему-то выбрал фильм с субтитрами, а она то и дело закрывала глаза и поэтому понятия не имела, что там происходит. Всё это время он поглаживал её по волосам и нежно целовал в плечи, как будто забыл, как десять минут назад швырял её, словно они были героями порнухи и рычал «Всегда хотел поиметь тёлку с красивыми сиськами».
Затем он ни с того ни с сего стал говорить о своих чувствах к ней. Он говорил, как трудно было ему, когда она уехала на каникулы – он сомневался, может, у неё там старая школьная любовь, с которой она воссоединится. Как оказалось, за эти две недели в его голове разыгралась целая тайная драма, где она, начав встречаться с ним, вернулась домой, где почувствовала влечение к бывшему однокласснику, который, в фантазиях Роберта, был таким красивым мачо-качком, совершенно её не стоящим, но находящимся на вершине социальной иерархии их захолустья.
«Я так переживал, что ты можешь принять неверное решение, и между нами всё будет иначе, когда ты вернёшься», – сказал он. «Мне стоило тебе доверять.»
«Моя школьная любовь – гей», – сказала ему Марго в своём воображении. «Мы и в школе это знали, а он точно убедился в этом после развратного года в колледже. На самом деле, он больше не уверен, считает ли себя мужчиной, мы долго говорили об этом на каникулах, он раздумывает над тем, чтобы относить себя к людям, сочетающим признаки обоих полов, так что секс с ним едва ли был возможен. Если ты так переживал об этом, мог бы спросить, как и о многом другом».
Но ничего из этого она не сказала, просто лежала молча, излучая тёмную ненависть, пока наконец Роберт не отстал.
«Ты ещё не уснула?» – спросил он.
«Нет».
«Всё в порядке?»
«Так сколько тебе лет?» – спросила она.
«Тридцать четыре. Это проблема?»
Она почувствовала в темноте исходящие от него волны страха.
«Нет, всё нормально».
«Хорошо. Я хотел сказать тебе, но не знал, как ты воспримешь».
«Он пододвинулся и поцеловал её в лоб, и она почувствовала себя как слизняк, на которого посыпали соль, распадаясь от этого поцелуя».
Она посмотрела на часы, было почти три часа ночи.
«Мне, пожалуй, пора домой.»
«Правда? Думал, ты останешься. Я отлично готовлю омлет!»
«Спасибо», – сказала она, натягивая леггинсы. «Но я не могу. Моя соседка будет волноваться. Так что…»
«Пора возвращаться в общагу», – сказал он сочащимся сарказмом голосом.
«Ага. Я там живу».
Дорога была бесконечной. Снег превратился в дождь. Они не говорили. В конце концов, Роберт включил ночную радиопрограмму. Марго вспомнила, как они только ехали по шоссе к кинотеатру, она представила, что Роберт может её убить, и подумала: «Может, он убьёт меня сейчас».
Он не убил её. Он подвёз её до общежития.
«Мне было очень приятно провести с тобой время», – сказал он, отстёгивая ремень безопасности.
«Спасибо», – она сжимала сумку в руках. «Мне тоже».
«Я рад, что мы всё же выбрались на свидание».
«Свидание», – сказала она своему воображаемому парню. «Он назвал это свиданием». И они оба расхохотались.
«Всегда пожалуйста», – сказала она и взялась за ручку двери. – «Спасибо за кино и всё такое».
«Подожди», – сказал он и схватил ей за руку. «Иди сюда».
Он притянул её к себе, обвил руками и запихнул язык ей в глотку в последний раз.
«Господи, когда же это закончится?» – спросила она своего воображаемого парня, но тот ей не ответил.
«Спокойной ночи», – сказала она, открыла дверь и убежала. К тому моменту, когда она добралась до своей комнаты, от него уже пришло сообщение: без слов, просто смайлики с глазами-сердечками, и, почему-то, дельфин.
***
Марго проспала двенадцать часов. Когда проснулась, съела вафли в столовой и принялась за марафонский просмотр детективных сериалов, воображая, как Роберт вдруг исчезнет безо всякого её вмешательства, что каким-то образом у неё получится мысленно с ним распрощаться. Когда пришло следующее сообщение от него, сразу после ужина, это была безобидная шутка про лакрицу, она сразу же его удалила, переполненная сильнейшим, до мурашек, отвращением, несоразмерным поведению Роберта. Она сказала себе, что он достоин хотя бы сообщения о расставании, что будет неправильно, жестоко и по-детски просто исчезнуть. А если бы она и попыталась, как скоро он бы её нашёл? Может, сообщения продолжат приходить и дальше, может, они никогда не прекратятся...
Она начала создавать черновик сообщения – Спасибо за приятно проведённое время, но в данный момент я не хочу отношений – но продолжала увиливать и извиняться, пытаясь закрыть все бреши, через которые он мог просочиться («Ничего страшного, я тоже не хочу отношений, просто будем общаться!»). Сообщение становилось всё длиннее и длиннее, так что его уже было невозможно отправить. Тем временем, сообщения от него продолжали приходить, ни в одном из них не было ни слова о последствиях, но каждое было серьёзнее предыдущего. Она представила, как он лежит на кровати, представлявшей из себя один матрас, набирая одно сообщение за другим. Она запомнила, что он много говорил о своих кошках, но не увидела ни одной у него дома, ей стало интересно, неужели он их выдумал?
Весь следующий день она время от времени ловила себя на сером, мутном состоянии, будто чего-то не хватало, и она понимала, что не хватало Роберта, но не настоящего Роберта, а того, которого она придумала себе на каникулах.
«Привет. Похоже ты сильно занята, да?» – наконец написал Роберт, через три дня после того, как они переспали, и она знала, что это идеальная возможность отправить её незаконченный текст, которой помог бы закончить эти отношения, но вместо этого она написала: «Хаха, ну да, извини» и «Я тебе скоро напишу», а затем подумала: «Зачем я это сделала?» и не смогла себе ответить.
«Просто скажи ему, что он тебе неинтересен!» – удивлённо воскликнула Тамара после того как Марго час просидела на её кровати, вслух размышляя, что лучше сказать Роберту.
«Мне нужно написать что-то посерьёзнее. У нас был секс», - сказала Марго.
«Прямо-таки нужно? Серьёзно?»
«Он неплохой парень, или вроде того», – сказала Марго, хотя сомневалась, так ли это.
Затем, внезапно, Тамара потянулась, выхватила телефон из рук Марго, и, держа его в недосягаемости, большим пальцем набрала текст. Тамара кинула телефон на кровать, Марго потянулась к нему и прочла, что та написала.
«Привет, ты мне неинтересен, перестань мне писать».
«Господи», – протянула Марго, которой вдруг стало трудно дышать.
«А что такого?» – храбро сказала Тамара. «Ничего страшного… Это ведь правда.»
Но они обе знали, что это что-то страшное, и узел страха в животе у Марго сжался так крепко, что ей показалось, что её вот-вот вырвет. Она представила, как Роберт берёт телефон, читает это сообщение, стекленеет и рассыпается на осколки.
«Успокойся. Пошли выпьем», – сказала Тамара, и они пошли в бар, взяли кувшин пива на двоих. Телефон Марго лежал между ними на столе, и, хотя они пытались не обращать на него внимания, когда он звякнул звуком входящего сообщения, они вскрикнули и схватились за руки.
«Не могу, прочитай ты», – сказала Марго. Она подвинула телефон Тамаре. «Это всё ты. Это твоя вина».
Но в сообщении было только: «Ладно, Марго. Жаль это слышать. Надеюсь, я ничем тебя не расстроил. Ты хорошая девушка и мне было приятно проводить с тобой время. Дай знать, если передумаешь».
Марго повалилась на стол, положив голову на руки. Она почувствовала словно пиявка, напившаяся её крови, наконец, отцепилась, оставив после себя похожий на синяк след. Но почему она себя так почувствовала? Вероятно, она была нечестна по отношению к Роберту, который не сделал ничего плохого, разве что, влюбился в неё и был плох в постели, и врал на счёт кошек, хотя, возможно, они просто были в другой комнате.
Но затем, через месяц, она увидела его в баре – её баре, студенческом гетто, куда она предложила пойти на их первом свидании. Он был один, сидел за дальним столом, он не читал и не смотрел в телефон, просто молча сидел за стаканом пива.
Она схватила за руку парня по имени Альберт, с которым пришла.
«О боже, это он», – прошептала она. «Парень из кинотеатра!»
К тому моменту Альберт уже знал не вполне правдивую версию, которую рассказывали друзья Марго. Альберт шёл перед ней, загораживая её от взгляда Роберта, и они поспешили к столику, за которым сидели их друзья. Когда Марго объявила, что сюда приходил Роберт, все застыли в удивлении, а затем окружили её и вывели толпой из бара, как будто она была президентом, а они – службой безопасности. Это было настолько излишне, что она задалась вопросом, а не ведёт ли она себя грубо, но в то же время, ей было по-настоящему не по себе.
Они с Тамарой свернулись в постели. Им в лица светил телефон бликами как от костра. Марго читала входящие сообщения:
«Привет, Марго, видел тебя сегодня в баре. Я знаю, ты сказала больше тебе не писать, но я просто хотел сказать, что ты классно выглядела. Надеюсь, у тебя всё хорошо!»
«Знаю, мне не стоит этого говорить, но я по тебе скучаю».
«Хей, может у меня нет права спрашивать, но может ты всё же скажешь, что я сделал не тк»
«*так»
«Мне казалось между нами возникла связь тебе так не показалось или…»
«Может, я слишком стар для тебя или тебе нравился кто-то другой»
«Тот чувак с которым ты была сегодня это твой парень»
«???»
«Или ты с ним просто трахаешься»
«Извини»
«Когда ты засмеялась когда я спросил девственница ли ты это потому что у тебя была до меня толпа парней»
«Ты прямо сейчас с ним трахаешься, да?»
«Да?»
«Да?»
«Да?»
«Ответь мне»
«Шлюха».
Оригинал перевода: http://kotbrodskogo.ru/articles/post/109-cat-person-1
Оригинал статьи: https://www.newyorker.com/magazine/2017/12/11/cat-person