Откуда в русском языке взялась "клубничка"?
Говорят, что писатели обогащают язык. Примеров, правда, этому нет, кроме нескольких слов, которыми гипнотически обрабатывают наш мозг уже давно: Карамзин придумал слово «промышленность», Достоевский — «стушеваться», Щедрин — «головотяпы» и под.
А про Гоголя как-то ничего не говорят. И зря: ему тоже кое-что удалось.
После его «Мертвых душ» в русский язык вошло слово «клубничка» в значении ‘нечто сластолюбиво-скабрезное’. Слова женолюба Кувшинникова «попользоваться насчет клубнички» подхватили писатели, вышедшие из «Шинели», и даже развили ягодно-эротическую тему: у Достоевского есть «клубничники», а у Щедрина — «клубницизм». Эти слова не привились, но сама гоголевская «клубничка» выжила. В советское время словари отмечали ее как устаревшее слово, видимо в связи с устареванием в СССР секса как такового. Но «клубничка», затаившись на время, пробилась и тут: добралась до наших дней и увядать не собирается.
Какая суровая усмешка истории: истязать себя мыслями о писательском идеале, чаяниями о воскрешении помертвелой души, пожертвовать божьим даром ради высокого и тоскливого морализаторства — и обогатить язык словом «клубничка».
Ч. Земледельцев
