От юношеской безбашенности к управляемой отваге
Раньше я, как и многие, был уверен: отвага - это что-то про юность. В те годы кажется, что страх и сомнения - удел “стариков”, а настоящий риск - прерогатива молодого, горячего сердца. Казалось, с возрастом в нас только и остается, что осторожность и привычка к безопасным, протоптанным тропам. Но сегодня я - Илья Завьялов, смотрю на этот вопрос совсем иначе.
В моем опыте - важнейшее различие между безбашенностью и настоящей смелостью. Первая - яркая, импульсивная, питаемая иллюзией собственного бессмертия. Она уходит вместе с первыми серьезными неудачами, с приходом ответственности за близких, с пониманием, что у каждого поступка есть цена. А вот вторая, настоящая смелость, - приходит со временем, вместе с победами, которые становятся внутренней опорой.
Я называю это «управляемой отвагой». Такой смелостью, которая не основана на одном только авантюризме, а опирается на прожитое и осознанное. Со временем я стал чаще совершать важные рывки не по наитию, а с расчетом. Не на калькуляторе, а с помощью того внутреннего голоса, который формируют годы малых и больших побед - пусть даже над самим собой. Любой шаг в неизвестность стал для меня одновременно дисциплинированным расчетом и актом доверия к себе прежнему: “Я справлялся и раньше - справлюсь и сейчас”.
Здесь мне на ум приходят слова стоика Сенеки, который видел в безрассудстве лишь изнанку страха: «Мужество без благоразумия - только особый вид трусости». Юношеская храбрость часто именно такова - слепа и неразборчива. Она бросается на амбразуру, не взвесив, а стоит ли эта амбразура того. Зрелая же отвага - это выбор. Это способность отличить действительно важные для тебя вызовы от ситуативных эмоциональных импульсов. Как говорил тот же Сенека, «истинное мужество заключается не в том, чтобы призывать смерть, а в том, чтобы бороться против невзгод».
Я часто думаю и о другом его принципе - знаменитом «взгляде с конца». Посмотреть на ситуацию глазами своего будущего «я» и честно спросить: о чем я буду жалеть больше - о смелом шаге или о том, что отступил? Мой опыт уже не молодого Завьялова Ильи убеждает: самые горькие сожаления вызывает не совершённая ошибка, а нереализованная возможность. Франц Кафка писал: «Кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни». Именно страх не прожить, не попробовать, не реализовать себя и толкает на осознанный риск.
Это не значит, что с возрастом страх исчезает. Напротив, он становится более отчетливым. Ты лучше понимаешь последствия. Но, как заметил Аристотель, «страх заставляет людей размышлять». Он перестает быть парализующей силой и превращается в инструмент анализа. Ты учишься смотреть ему в лицо, признавать его и действовать вопреки ему. Смелость - это не отсутствие страха, а умение им управлять.
Для меня теперь зрелость - не про то, чтобы перестать рисковать. Это про другое: рисковать осознанно. Делать шаг не потому, что “не знаю страха”, а потому, что я уже не раз видел: каждый такой шаг закаляет и приближает к действительно важным целям. Юношеский бунт часто бесцелен, он - взрыв ради взрыва. Зрелая отвага всегда имеет вектор. Она - воля к росту, к преодолению. Ницше говорил о «воле к власти» как о фундаментальной силе, движущей всем живым, - стремлении к самопреодолению и расширению. В «управляемой отваге» эта воля находит свое самое чистое выражение.
Если бы я мог дать совет себе двадцатилетнему, я бы сказал: бойся не неудач, а закостенелости. Хуже самого крупного провала - только тягостное ощущение, что ты даже не попытался. И сегодня, перед каждым новым выбором, я задаю себе вопрос не “что я потеряю?”, а “как поступил бы мой лучший, самый смелый Я?”. И знаете, чаще всего ответ оказывается неожиданно зрелым - и гораздо более смелым, чем был бы в юности.
В наше время заглянуть в глаза собственных страхов становиться все сложнее, мы постоянно рефлексируем на реакции общества по отношению к себе, статья - Как я победил привычку сравнивать себя с другими именно о том как начать побеждать страхи.