Океан Николь, часть 1
Поскольку я сейчас в творческом отпуске, вот вам сказочка, девочки. Ну и мальчики тоже. Если осилите))
Чем море отличается от океана? На простой взгляд обывателя, стоящего на берегу? Ничем. Просто водная стихия. Океан может быть зеленым, синим, голубым, бирюзовым, черно –синим, черным, желтым, бело-голубым, изумрудным, малахитовым, но он никогда, никогда не бывает серым…
Теперь я живу рядом с океаном. Я бываю там каждый день в разное время суток и могу понять, что иногда его называют серым. Просто люди, которые так говорят – не художники…
Когда-то у меня было два имени, две судьбы, я была двумя разными женщинами с одной внешностью. Но теперь я – это я. У меня одна история жизни и, если ее правильно пересказать, никто и не заметит, что к чему.
Но иногда прошлое, которое я забыла и оставила где-то далеко позади, возвращается. В неясных, искаженных образах, часто черно-белых, в воспоминаниях и, конечно, во снах… иногда мне кажется, что я просто смотрю кино… или читаю книгу… которую написал кто-то другой. Не я.
***
- Океан никогда не бывает серым. Люди, которые видят океан серым – душевные дальтоники. Скучные люди. Глупые и пустые. Океан – стихия неверная, непокорная, изменчивая, роковая. Кто создал Землю и придумал океан? Океан могла придумать только женщина. По образу и подобию своему.
- Океан мог придумать и создать циклотимик. По образу и подобию циклотимика.
Тусклая лампа на столе. Маленькая белая комната без окон. Она сидит за столом и курит сигарету. Полная пепельница окурков. Он сидит напротив нее.
Потолок и стены медленно вращаются. Так же медленно кружатся лица, руки, пальцы. Дым. Сквозь дым видны глаза и губы…-
- Все просто замечательно, но давайте вернемся к более приземленным вещам…Ваше имя?
- Меня зовут Изабель.
- А ваша фамилия?
- Меня зовут Изабель.
- Вы не помните своей фамилии?
- Меня зовут Изабель.
- Хорошо, Изабель. А вы помните улицу, на которой жили?
- Я жила не на улице. Я жила в доме. В старом доме с кучей любопытных соседей.
- А вашу квартиру помните?
Она была маленькая. В ней все было мое. Мой отпечаток. Мой запах. Мой вкус. Мой цвет. А потом – Его отпечаток. Его цвет. Наше убежище.
- И все же, назвать свой адрес вы не можете.
- Нет.
- Вы не помните?
- Я никогда этого не замечала. Кажется, я никогда этого не знала. Люди запоминают слишком много ненужных вещей. И всегда забывают самое главное.
- А вы помните своих родителей?
- Нет. Меня воспитывала бабушка.
- А бабушку вы помните?
- Она была добрая. Я заплетала ей косичку. Еще бабушка часто показывала мне вещи, в которых ее должны будут похоронить. Показывала, как будет лежать в гробу. Руки на груди.
- Вам не было страшно?
- Нет. Мне никогда не бывает страшно. Я никогда ничего не боялась. Боли. Смерти. Никогда. Ничего. И теперь ничего не боюсь.
- Вы любили бабушку?
- Да.
- Сколько вам было лет, когда она умерла?
- Не помню. Какое это имеет значение? Я не помню, как она умерла. Я нарочно забыла.
- Почему?
- Потому что смерти нет. Есть только рождение. Мы умираем, чтобы родиться.
- Знаете, какое сегодня число?
- Нет.
- День недели?
- Нет.
- Месяц?
- Разве это имеет значение?
- А что для вас имеет значение?
- Цвет. Я все запоминаю и помню только по цвету.
- А какое сейчас время года, знаете?
- Зима. Конечно, зима. Я специально выбирала время, чтобы была зима.
- Время для чего? Вы помните то, что сделали?
- Какие-то вещи мы неизбежно забываем. Какие-то неизбежно помним. Если бы мне было дано начать все сначала, я бы все повторила. Знаете, почему? Потому что это неизбежность. Вся наша жизнь – неизбежность. Родиться – неизбежность. Не родиться трудно.
Он посмотрел на нее. Длинные, немного какие-то небрежно спутанные волосы, падающие локонами на ее плечи и грудь… Она медленно подняла голову…
- Ладно. Потом разберемся. Вам нужно в палату.
- Я не хочу.
- Ну, что вы. Я вас сам отвезу. Хорошо?
- Не могу однозначно на это ответить.
Он усмехнулся.
- Давайте я вас отвезу, а вы мне еще что-нибудь расскажете.
- Что?
- Что угодно.
- Кому угодно?
- Не придирайтесь к словам.
- Слова быстрые хлысты
Их посади
Они растут
И трепещут на ветру
- Тогда расскажите то, что хотите, то, что вы думаете, то, что будет приходить вам в голову, хоть что-нибудь!
Он рассердился. Она вдруг улыбнулась.
- Я попробую…
*** *** ***
2.
Доктор Сезанн Вайс сидел на диване с бокалом вина в руке. (Он всегда пил вечером один бокал красного вина).
На белом потолке – серые тени. Раскрытое окно. Ветер треплет синие занавески. В другой руке доктор Вайс держал сигарету. Он курил, рассматривая причудливые рисунки дыма под потолком. Рабочий день был закончен. Опустели больничные коридоры. Дежурные медсестры выключили свет и длинные коридоры освещались тусклыми лампами.
Доктор Вайс – подпольная кличка – Доктор Смерть. Потому что женщины умирали от любви к нему, сходили по нему с ума или просто мечтали оказаться с ним в постели на одну ночь. И умереть. Он был явно лучше Парижа.
Доктор Вайс с удивлением думал о своей новой пациентке. Он закрыл глаза, и с закрытыми глазами он тоже видел ее. Он рисовал ее в своем воображении. Вайс усмехнулся. Вот, пожалуйста, пообщался с художницей, и даже мысли складываются как-то по-художественному. Эта Изабель рисовалась в его воображении русалкой. Такая хрупкая, но с довольно объемной, красивой грудью. И с большим изумрудным хвостом. Вайс тряхнул головой. Хрупкая девушка с красивой грудью, длинными, в некотором беспорядке рассыпанными по плечам волосами… как это называется? Художественный беспорядок? Художественно созданная небрежность? Навряд ли эта Изабель только что из салона. Значит, ее руки так привыкли творить, что даже волосы у нее смотрятся не как волосы, а как живопись. Вайс вздохнул. Что ж, начал говорить как художник, а не как врач. И почему? Потому что пропал. Увидел эту русалку - и утонул в ее больших, светлых, но ярких, зеленых глазах. Нет, не зеленых. Глаза у нее были как море и меняли цвет. То голубые, то бирюзовые, то голубовато-зеленоватые, то ярко-зеленые, то ярко-голубые. Совершенно фантастические глаза. И вообще она сама походила на инопланетянку. Инопланетянка Изабель с русалочьим хвостом. Все, пора спать, иначе неизвестно, куда заведут эти мысли. И имя Изабель ей совсем не подходит. Она Николь. Николь. Николь. Доктор Вайс понял, что обязательно вылечит ее. Хотя, разве она больна? Нет, она просто с другой планеты. А он сделает ее земной. Николь, которая сможет жить на Земле и быть простым человеком. С фантастическими морскими глазами. Целый океан. Океан Николь…
***
Белый, длинный, узкий коридор. Тусклые бабульки с отсутствующим видом. Всклоченные мужчины с безумными взглядами. Старые халаты. Стоптанные тапки, бьющие по пяткам. Доктора. Медсестры в белых халатах.
Он везет Ее в коляске, а Она смотрит прямо перед собой и говорит:
- Смерти нет. Есть только рождение. Мы умираем, чтобы родиться. И всегда – боль. Мы рождаемся и умираем с болью. Боль – новый этап жизни. Переход. Черта. Дверь. Мы открываем эти двери своей болью. Ведь если бы не было боли, не было бы ничего нового. Не было бы жизни. Но что такое боль? Боль может быть такой, когда не больно. Порог чувствительности. Я не чувствую боли. Никогда не чувствовала. Но всегда знала, когда больно.
Он завозит Ее в палату, укладывает в постель, укрывает одеялом.
- Весь мир состоит из цветов. Нет ни черного, ни белого. Есть только оттенки. Просто для них придумано одно слово – так легче. Наш мир – акварель. Вся наша жизнь состоит из цветов. Из оттенков цвета. Смешайте две краски – и получите новую. Жизнь начинается с белого листа. Каждая новая жизнь – с нового белого листа. И новой коробки акварели. Какие краски нам достаются при рождении? Те, которые мы сами себе выбираем.
Он выключил свет.
- Спокойной ночи, Изабель. Мне очень интересно все, что вы говорите, но мы поговорим завтра. И послезавтра. Мы будем говорить с вами столько, сколько вам будет нужно. Но сейчас вашему организму нужно отдохнуть. Вы – художник. Я – врач. Я верю вам. А вы поверьте мне.
- Хорошо.
В темноте прозвучали шаги. Хлопнула дверь. Она привстала на постели и приглушенно крикнула в тишину:
- А как вас зовут?..
*** *** ***
3.
Молоденькая медсестра Кити, работающая в «Клинике нервных расстройств доктора Вайса» хорошо запомнила этот день, когда в ее смену поступила девушка, решившая покончить с собой, приняв впервые достаточно большую дозу наркотиков. Ее еле откачали.
Кити – подпольная кличка - Мисс Кис – Кис, которой ее наградил мужской персонал больницы. Или просто Киска, как ее звали пациенты, не слишком ушедшие в себя. Или те пациенты, которые хотели избавиться от сексуальной зависимости. Впрочем, Кити прекрасно знала о кличках и относилась к этому с легкой улыбкой на лице. Жалко, что ли?
С этого самого дня судьба Кити переменилась. Она поняла, что любой человек, в той или иной мере, страдает нервными расстройствами. Просто одни в этом признаются. Другие скрывают, порой даже от самих себя. Некоторые смакуют свое состояние. И если им не помочь, это может привести и к психическим расстройствам. А это уже – диагноз. И с тех пор, как Кити поняла, что нервные расстройства – это, в общем-то, не страшно и, конечно, излечимо в большинстве случаев, жить ей стало гораздо проще. И веселее. Для девушки из маленькой деревеньки жизнь засияла яркими красками. Кити стала внимательно присматриваться к пациентам. Какой из них подойдет ей для семейной жизни? Кити мечтала о муже и детях. И чем больше будет детей, тем лучше. Трое – обязательно. И пусть муж будет звать ее Киской. Жалко, что ли? Напротив, очень даже мило.
***
Медсестры хлопочут над кроватью, подтыкают одеяло. Склоняются над кроватью. Огромные лица, огромные красные губы, и они наперебой говорят:
- Мадемуазель, вы сегодня ничего не ели.
- Хотите бульона, мадемуазель?
- Может, мадемуазель поспит?
- Мадемуазель Изабель, вы слышите?
- Звезды – это цветы. А цветы – люди. Все люди – цветы. А цветы всегда рождаются вновь.
*** *** ***
4
… Черный день. И даже алые розы сегодня – не кровь. Они черные. Нас, людей, как будто кто-то вырезал вчера из ночи, а сегодня бросил: бесформенно, ненужно, забыто, поэтому нас нет, только намеки на нас. Анжелики нет больше всего. Ее нет. Есть теперь только имя, звук, чьи-то воспоминания. А еще есть Георг.
Сегодня все прибывают в непостижимом состоянии. А как можно постичь смерть? Все примеривают состояние Анжелики на себя, как платье. Платье тесное, трещит по бокам и падает к ногам лоскутами.
У Анжелики красный гроб. Она любила в жизни все яркое, поэтому и ее гроб обили красной материей. Такая глупость…
Черно-белая картинка. Только он и она – цветные. Они смотрят друг на друга, и он ей улыбается. Она улыбается в ответ. Начинает тихо смеяться, прикрывая рот ладонью. Люди начинают оборачиваться и тоже, в эти моменты, становятся цветными. Она начинает смеяться. Громко. Еще громче. Плакать. Все смотрят на нее. Картинка стала цветной. Он подходит к ней и ставит пощечину. Говорит толпе:
- Извините, у нее истерика. Я ее уведу.
Он берет ее под руку и уводит за ворота кладбища. Картинка снова становится черно-белой.
*** *** ***
5
Тихая музыка. Люди медленно ходят по залам. Выставка черно-белых рисунков. У одного из рисунков стоит Николь.
Глубокий, с хрипоцой, голос:
- Красиво, не правда ли?
Николь оборачивается. Видит его. Смотрит на его руки. В руках он держит бокал с шампанским. Он смотрит на нее. Взгляды. Внимательные. Серьезные. И тут он улыбается.
- Красиво, не правда ли?
- Вы и в самом деле так думаете?
- Это ваша работа?
- Почему вы так решили?
- Потому что вы так на нее смотрите. Не оцениваете, не придираетесь, не высматриваете какой-то скрытый смысл. Просто смотрите. Потому что знаете ее. Чувствуете.
- Вы художник?
- Почему вы так решили?
- Потому что вы так же должны смотреть на свои работы. Поэтому вы знаете такой взгляд.
- Меня зовут Георг.
Георгин? Синий Георгин. Никогда не видела синих георгинов. Но ведь они есть, есть синие георгины.
Подбегает Анжелика, веселая, раскрасневшаяся. Смотрит на Георга, не сводит с него взгляда, лишь изредка отвлекаясь. Георг тоже смотрит на Анжелику, изредка смотрит на Николь и улыбается ей. Анжелика хватает Николь за руку.
- О чем это вы тут разговариваете без меня? Нико, кто это?
- Это Георг. А это моя подруга Анжелика.
- Очень приятно, Георг.
- Мне тоже.
- Увлекаетесь рисунком?
- Да.
- Рисуете?
- Нет, что вы!
- А чем же вы занимаетесь?
- Наслаждаюсь жизнью.
- Вероятно, вы можете себе это позволить.
- Разве это сложно?
- Вероятно, вы можете себе это позволить, если так говорите. Не против, если я провожу вас домой? Можем где-нибудь поужинать.
- С удовольствием!
- А вы, Николь?
- Нет, спасибо. Я устала. Ужасно хочу спать.
Анжелика виснет на руке у Георга.
- Спать! Ненавижу спать. Мне всегда снятся кошмары!
Георг смотрит на Николь.
- А вам снятся кошмары?
- Нет. Перед сном нужно пройтись по улице и сосчитать шесть домов, стоящих рядом друг с другом.
Анжелика засмеялась и взглянула на Георга.
- Какая чушь!
Георг пристально смотрит на Николь.
- Почему же? Я обязательно последую этому совету прямо сегодня же.
*** *** ***
Когда я обернулась и увидела Георга, я сразу же безоговорочно влюбилась в него. В него нельзя было не влюбиться. А когда он сдул челку со лба небрежным, привычным жестом, полюбила. Его нельзя было не любить. И когда Георг посмотрел мне прямо в глаза, поняла, что ради него я сделаю все, что он пожелает. Это того стоит.
К тому же, Георг первым подошел ко мне! Он подошел ко мне! Ко мне! Он хотел познакомиться именно со мной. Ему понравилась именно я.
Это меня полностью оправдывает.
*** *** ***
продолжение следует