О медной монетке или к чему приводят поспешные выводы (часть II).
За домом Степана вовсю кипела работа — с новым серпом сорняки летели во все стороны. Сам Степан довольно улыбался, насвистывая лёгкий мотивчик — мало того, что в сенцах припрятано, так ещё и жена пилить за это не будет.
Вдруг слышит — зовёт его кто-то. Повернул Степан голову и кричит:
— Здесь я!
И на тебе — сосед Иван с Кощеем появляются. Степан было руку креститься потянул, но Кощей на него так зыркнул, что даже холодом повеяло.
— Иван! — Степан протянул ему руку. — А ты ко мне какими судьбами?
— А ты догадайся! — недобрым голосом ответил Иван. — И руки своей не тяни мне. Я всё знаю.
Степан недоумённо потёр лоб.
— Что знаешь?
Иван сплюнул под ноги.
— Он ещё спрашивает! Тебе что, своей мало, что ты за моей пришёл?
Степан почесал затылок и его взгляд упал на серп.
— А-а-а! — протянул он, — Вон ты о чём! А я не понимаю — всё моя, да моя. Я же не сам взял, я у Василисы спросил, она не против была.
— Не против? — озверел Иван. — Я тебе сейчас покажу не против!
Степан увернулся от кулака, не понимая, что происходит.
— Да ты чего, Ваня? Успокойся, скажи нормально — что случилось?
Вместо ответа Иван замахнулся ещё раз.
— Ну раз так, — нахмурился Степан.
Выждав момент, он увернулся от третьего удара и неожиданно стукнул Ивана кулаком в лоб. Высунув язык от удивления, Иван пролетел два метра и упал на спину к ногам Кощея.
— Тебя тоже уважу! — пригрозил Степан. — Не подходи!
Кощей молча поднял руки вверх.
— Совсем совести нет, — прохрипел Иван, вставая с земли. — Ладно, я тебя, может, и не одолею, но твоей жене всё расскажу. Она-то тебе задаст. Будешь знать, как чужое брать.
— Дурак! — Степан бросил серп Ивану под ноги. — На, забирай! Знал бы, что ты такой, ни в жизнь бы не взял!
Иван посмотрел на серп.
— Это что?
— Серп.
— И зачем мне его забирать?
— Потому что он твой! — разозлился Степан. — Ты ж вон что из-за него устроил тут!
— Мой? — Иван почесал затылок. — А где ты его взял?
— У Василисы утром одолжил.
— Ты за этим к ней приходил?
— А зачем ещё-то?
Иван повернулся к Кощею. Кощей вновь поднял руки.
— Ваня, я не специально. Как услышал, так и рассказал. Серп-то опусти, поранишь ещё кого. Ваня, прекрати!
***
Вечером того же дня Иван с Кощеем возвращались с рынка.
— Царь — скряга! — ворчал Кощей. — За такое Чудище и мешок можно было выдать.
— Да ладно, — махнул рукой Иван, — на подарки хватило и хорошо. Я тебя точно серпом-то не задел?
— Точно. В пятидесятый раз уже спрашиваешь.
— Ну и слава… Хорошо, в смысле, что не задел. И очень хорошо, что всё выяснилось у Степана.
— Почему хорошо? — спросил Кощей.
— Потому что после него я бы домой отправился, — ответил Иван. — А если бы я Василисе такое сказал, она бы меня скалкой. А моя голова за один день три удара точно не выдержит.
— Тогда да, хорошо, — согласился Кощей. — А подарков-то, кстати, почему два?
— Ожерелье на день рождения, а платок пуховый за то, что плохо о ней подумал.
— Это правильно, зима не за горами. А ожерелье-то как мерял?
Иван остановился.
— Никак.
— А если не подойдёт? Вдруг маленькое?
— Я не подумал, — Иван опустил голову. — И что теперь делать?
— Шея у неё большая? — спросил Кощей.
— Нет, не большая. Как у тебя, примерно.
Кощей посмотрел по сторонам и махнул Ивану рукой.
— Пошли вон к дереву. Ожерелье вытаскивай.
У дерева Кощей повернулся к Ивану спиной и опустил воротник плаща.
— Вешай.
— С платком неудобно, — Иван хмыкнул. — Ну-ка, погоди.
Развернув платок, Иван опустил его на голову Кощея.
— Очень смешно! Ожерелье цепляй, пока я не передумал.
***
Незадолго до этого Баюн в очередной раз вернулся с рынка с недостачей сметаны в банке. Сделав честные глаза, он доказывал Бабе-Яге, что не имеет никакого отношения к тому, что сметаны в банке ровно половина, ссылаясь на то, что это вина молочника.
— Видела бы ты его глаза, бабушка! — сокрушался Баюн. — Я ведь ему говорю, что я от тебя — а у него даже капля страха в глазах не мелькнула. Деньги берёт, как за полную банку, а выдаёт половину. И ухмыляется, мол, чего мне эта, прошу прощения, старая карга сделает!
— Так и сказал? — удивилась Яга.
Баюн кивнул.
— Точная цитата.
Яга нахмурилась и пошла к двери.
— Я его в жабу превращу и пирожок с ним испеку. Чего стоишь? Пошли, покажешь.
— Так у меня дела, — засуетился Баюн. — Столько всего…
— Пошли!
Баюн прижал уши к голове, вздохнул и начал продумывать план «б».
И вот идут они по дорожке к рынку, а Баюн всё по сторонам смотрит — думы думает. Вдруг видит — Иван у дерева стоит. И не один.
— Бабушка! — зашептал Баюн. — Ты только посмотри, что делается!
Яга повернулась и охнула — вдалеке у дерева стоит Иван и какой-то женщине ожерелье на шею вешает!
— Ну я тебя! — Яга потёрла ладони. — Ты у меня попляшешь! У Василисы день рождения на носу, а ты тут! Сейчас, котёночек, я ему рога выращу и к молочнику пойдём.
— Бабушка, — вновь зашептал Баюн, — я считаю, что нам некогда ходить к молочнику. Мы должны обо всём рассказать Василисе. Немедленно! Рога — это конечно хорошо, но ты ведь отходчивая — через пару дней пожалеешь и уберёшь. Но он ведь заслуживает наказания. А у Василисы есть скалка.
Яга злорадно улыбнулась и кивнула.
— Твоя правда. Бегом.
Развернувшись, Яга, охая, побежала к дому Василисы. Баюн бежал следом, радуясь чудесному избавлению и не зная, что на следующий день Яга всё же сходит к молочнику.
Через десять минут Яга, задыхаясь, влетела в дом, напугав Василису.
— Василисушка! — прохрипела Яга. — Василисушка, беда!
Отдышавшись, она рассказала Василисе о том, что видела. Василиса же молча выслушала, сухо поблагодарила и, пожелав доброго пути, проводила Ягу к выходу. После чего взяла скалку в руки и встала перед дверью.
До третьего удара Ивану оставалось десять минут. Автор - Роман Седов. https://zen.yandex.ru/skazka