О котах и совпадениях
В старом доме, окружённом разномастными деревьями и цветами, которые явно высаживали по принципу «от чего косточка осталась, то и посадил. О, а вот этот цветок я спизд… позаимствовал у соседа», жила примечательная парочка: человек и кот. Человек был обычным Хранителем, а вот кот — редкостной тварюшкой. А всё потому, что он крайне любил мусолить и перегрызать нити, охраняемые его… хозяином-то и не назовёшь, так, соседом. Но ведь не со зла он это. Или да?
— Слышу я твоё кис-кис, но как-то ты недобро это говоришь. Чую, не потому зовёшь, что ложку сметаны уронил и не хочешь сам это отмывать. Ох, не потому… А что я мог сделать? Мирно жил, кружки твои уже дня три как не ронял, по ночам больше не пою, не достоин ты моего божественного пения. Да и вообще, я лапушка, — бормотал про себя кот, пока ползком пробирался к выходу из дома, резко ставшего негостеприимным. — Вот сейчас последний рубеж, и я на свободе, там не поймаешь. А как к вечеру вернусь, ты уже остынешь и будешь готов к кострук, констрак… Тьфу! Беситься, в общем, не будешь.
Рубеж и в самом деле был последним, но всякому везению есть предел. И, видимо, кошак свой исчерпал. По воле случайного ветерка, который на мгновение заглянул в комнату, со стола слетел главный враг, предатель, камикадзе, решивший подставить честного кота. Слетел и начал плавно опускаться на ковёр, невообразимо заманчиво шурша. Он так и шептал: «Поймай меня, не противься, поймай и зашурши меня».
— Мурмяо-мяу-мя-я, — с боевым кличем отважного воина, по ошибке родившегося пушистым котом, наш герой кинулся грудью на врага в надежде одержать победу в этой битве.
Пакет, конечно, признал своё поражение и позорно капитулировал, но миссию свою выполнил — сдал с потрохами Хранителю точное местоположение кота, почти что координаты прошуршал. Возмездие не заставило себя долго ждать. Хлопок двери прозвучал для кота похоронным маршем, а голос сверху не предвещал ничего хорошего.
«Нет, я не лапушка, я лапушОк», — успел он лишь подумать.
— Ну здравствуй, оболтус. Чего не отзываемся, чего по углам шарахаемся, да в ползании по-пластунски упражняемся? Твои последние слова перед концом! — человек редко злился и быстро остывал, но лучше было бы коту находиться подальше от эпицентра.
— Но-но, попрошу, не оболтус, а Абьдус — это во-первых. Во-вторых, это не я, а в-третьих, я случайно, — кот всё никак не мог решить, какая тактика лучше: оправдываться и просить прощения или всё отрицать и давить харизмой.
— Не ты, значит, а кто?! Кто, по-твоему, блохастый ты комок шерсти, снова перегрыз провода? Я ведь их аккуратно вдоль стеночки закрепил, изолентой перемотал, гадостью какой-то намазал, которая котов пугать должна, как пара в восемь часов утра студента. А ты их опять разорвал. Мне уже начальство с утра пораньше мозг полюбило из-за этого. Не уворачивайся, всё равно попаду в тебя, — замах, бросок, полотенце стремится к своей цели, но подлая зверюга совершает тактический отход влево.
— Так вот что, оёёй, когда же это, да не мог… — полушёпотом размышлял Абьдус и параллельно пытался понять, как пробраться к открытому окну с наименьшими потерями.
— Что ты там бормочешь, отвечай честно за свой поступок. Уфх, сил моих нет, — устало выдохнул Хранитель и осел на пол, — выходи, я в тебя кину чем-нибудь — душу отведу, и спокойно поговорим, сил нет. Слягу с тобой скоро или уеду в отпуск, и пусть тебя мавки на озере рыбой тухлой кормят, или сосед этот, ему-то ты ничего не грызёшь.
Кот понял, что дело плохо, и нужно не за свою шкуру трястись, а идти и замурлыкивать хозяина, а то и правда бедняга уволится и уедет. Да и чего таить, мавки — глупые, а сосед не смешной, по дому не гоняет и тварюшкой с любовью не называет. Потому Абьдус втянул когти, проверил работу мурчащего моторчика, чтобы не подвёл в нужный момент, и, состроив самую жалостливую и виноватую мордочку, пошёл каяться и успокаивать хозяина.
— Мяу, — раздалось пробное оповещение, что крепость сдалась и её котодракон готов к мирным переговорам. — Я правда не виноват, вообще плохо помню утро, всё как в тумане, но у меня есть предположение, что… Мрмяо!
— Не ори, не попал всё равно. Эх, хоть плачь. Говори уже, какие у тебя там предположения, — снаряд из вафельного полотенца пролетел мимо, лишь вскользь задев ухо кошака.
— Я и собирался говорить, мрф, не умеешь ты переговоры вести, — он обиженно потёр ухо лапой. — Намазать-то ты намазал, но не гадостью, а вполне себе божественным нектаром, валерьянкой, если по-вашему. А я хоть и разумный, но слабости свои имею, пошёл облизывать и, видимо, перестарался чуть.
— Чуть не то слово, ты их измочалил к русалочьей матери, часов пять уйдёт на починку. Что мне начальству говорить? Я Хранитель, должен поддерживать порядок, вовремя всё исправлять, предугадывать проблемы. А не создавать их! А по твоей милости создаётся ощущение, что я засланец, цель которого — изнутри всё разрушить, — с каждым словом голос Хранителя становился тише, чувствовалось, что он в самом деле был разбит и устал.
Абьдусу стало неловко. Человек его ободранного и худющего подобрал, отмыл, откормил, да любовью окружил, хоть и не признаёт этого. А он, получается, и в самом деле оболтус, ни здрасте, ни спасибо — я ваши нитки съел, вы же не против? Против? Ну что поделать, смиритесь.
— Ну не грусти, я могу моторчик включить и сказку одну рассказать. Хочешь? — тварюшка ловко устроилась на коленях человека, подставив спину для поглаживаний.
Дождавшись слабого кивка, Абьдус начал свой сказ, сопровождаемый гипнотизирующей вибрацией.
Было то так давно, что уже и не сказать, когда точно. Знаю только, что тогда трава была зеленее, рыба вкуснее, а озёра чище. И жили у тех озёр существа, люди их называли пухами. Потому что… мрмяо… на духов они были, в общем, похожи и пушистые к тому же, вот.
Жители их уважали, но опасались. Ведь пухи приходили в дома. И только от человека зависело, чему быть. Пустишь существо переночевать — оно либо на ночь останется, да отплатит малым горем, либо навсегда поселится и будет тебе другом верным. А прогонишь — ничего не будет, только можешь даже не пытаться за помощью иль советом к ним обращаться, откажут и усом не поведут. Вот тебе и головоломка: что лучше?
Только зря люди думали, что м… они горем платили. Не понимали они, дальше носа своего не смотрели. Коль пух шкатулку с деньгами спрятал, значит, беду она бы принесла. Сам посуди, к примеру, хотели хозяева на те деньги на ярмарке прикупить тканей да утвари новой. Пошли бы, увлеклись зрелищами да пёстрым убранством и не заметили бы, как из тени к ним душегубы шагнули. Они и деньги бы отобрали, и людям могли навредить. Пух всё знает, видит наперёд. Потому и схоронил шкатулку. Расстроятся, но живы-здоровы будут. А как время придёт, найдут её где-нибудь на верхней полке, али под крыльцом.
Если пух что-то ломает, значит, знает, что к добру это приведёт.
Много лет уж прошло, легендой всё стало, которую мало кто помнит, а ещё меньше людей верят в неё. Да и я ж сказку обещал, а не быль. Пухов нет, конечно, никаких, да и будущее никому неизвестно. Но мораль есть: что ни делается, всё к лучшему!
Кот тихо мявкнул и аккуратно потянулся. Хозяин заснул, проспится и будет спокоен. А сказка… что сказка, всё враки ведь, никто и не поверит. Но лучше пока найти укрытие. На всякий случай. Абьдус медленно слез с коленей, чуть не навернувшись, ох уж эти висюльки на штанах, так и норовят поймать в силки честного кота. И направился к выходу из любимого дома, но уже у дверей услышал тихий полусонный голос своего человека.
— Абьдус, я не дур-рак, — лёгкий зевок было не сдержать, — давно понял, что кот из тебя так себе, а сказка хорошая, мне понравилась. Если твои мелкие пакости, это малая плата за какое-то отдалённое счастье, пусть будет так.
Так и не договорив, человек уснул прямо на ковре, облокотившись о стену.
— Конечно догадался, потому я тебя и выбрал, спи спокойно, — раздалось уже за дверью.
Можно сомневаться и ругать несчастливые совпадения в жизни, а можно на миг, как в детстве, поверить в сказку. Поверить, что где-то далеко в доме у озера живут человек и кот. Поверить, что Абьдус всё знает. Только тебе решать, во что верить.