Никто не умеет так тосковать, как русский человек.
Никто не умеет так тосковать, как русский человек.
Мы тоскуем по России, которую потеряли и которая так разительно отличается от России, где мы живём.
Мы тоскуем по России, которой никогда не было и которая есть только в мыслях конкретного человека, придумавшего её.
Мы тоскуем по зиме, той настоящей русской зиме, о которой давным-давно забыли.
Мы тоскуем по России, когда уезжаем из неё. Но самое странное – мы тоскуем по России, когда находимся дома, в России.
Летом мы тоскуем о зиме, а зимой о лете.
Мы тоскуем о берёзках и полях. Да, мы все тоскуем о них. Даже те, кто смеётся над этим. Посмеялись, приехали домой, налили стопку, закусили огурцом и затосковали.
Мы гордимся водкой, матрёшкой, балалайкой, шапкой-ушанкой, медведем, ходящим по улицам всех российских городов. И тоской по всему этому мы тоже гордимся.
Такой же необъятной тоской, как необъятна сама Русь.
Да, никто не умеет так тосковать – широко и раздольно, до ломоты в костях, до пьяных слёз, о которых будет стыдно наутро.
И она прорывается, эта тоска, в каждом. Так или иначе, прорывается. Кто-то не признаётся в этом, кто-то стесняется, кто-то, наплевав на всё, заливает её.
Её не передать. Её не объяснить. Она просто есть. Она, возможно, главная беда наша. А может быть, главная победа.
Только вот… как же рвётся душа, когда она приходит. Необъяснимая. Страшная. Нелепая. Как всё русское.
