Никогда.
Никогда...
Это слово стучало в голове, раздаваясь бесконечным эхом.
Стоя на кассе с корзиной, полной продуктов, я смотрел на парня с девушкой, которые целовались, ожидая своей очереди на соседней кассе. Потом перевел взгляд левее. Пятилитровые бутыли с водой начали расплываться.
Никогда...
Рука не слушаясь меня потянулась к пистолету. Дядя Гриша сказал, что он мне когда-нибудь понадобится. Пистолет Макарова, который он однажды нашел у помойки стал моим две недели назад. И вот время пришло.
Грянул выстрел, но я его не слышал, в ушах будто была вата. Голова девчонки брызнула красным, и тело осело в руках молодого человека. Тот сначала ошалело смотрел на свою возлюбленную, ставшую теперь никчемным куском мяса, потом взглянул на меня. Раздался крик бессилия. Но и его я не слышал.
Я целился.
Еще одна пуля прошила ему ногу. Но нельзя тратить патроны на свое удовольствие. Через пару секунд лицо парня было обезображено.
Кто-то закричал. Я это явственно услышал, но у меня есть еще пять патронов. "Живи, как будто живешь последний день", говорили они мне. Я и жил. Без экономии. Я знал, что эти пять патронов мне больше никогда не понадобятся, но сейчас я хотел утолить свою жажду.
Продавщица опустила руки, потому что мозг больше не подавал сигнала их поднимать. Мозг был пробит насквозь. Следующую цель я выбирал тщательнее. Где-то плакали дети, но когда-то я зарекся не трогать детей, обещания я буду придерживаться и в последний день.
Никогда...
Выпустив две пули в весьма объемного деда, я задумался. Что если я умел держать себя в руках, и не стал бы убивать эту парочку? Тогда выжили бы и продавщица, и дед, и, соответственно, влюбленные. Но поздно уже что-то менять. Два патрона есть. Неплохо. Две жертвы.
Одна из которых - я.
Я не собирался гнить в тюрьме, мне это было ни к чему. Но я еще хотел развлечься...хотя бы на один патрон.
- Вот ты, - сказал я молоденькой девушке лет шестнадцати, не своим голосом. - Иди сюда.
Испуганные глаза смотрели на моё спокойное лицо, она не решалась приблизиться к такому монстру.
- Иди-иди, не бойся. Я не сделаю с тобой ничего плохого, - соврал я.
Один робкий шажок, это уже прогресс. Я протянул к ней руки.
- Иди, не бойся.
Осмелев, девица все же приблизилась ко мне.
Я смотрел в её красивые голубые глаза, провел рукой по волосам, соломенного цвета.
- Ты красивая, - улыбнулся я. - Поцелуй меня.
Девушка смотрела на меня, не понимая, чего я хочу добиться. Но этого и не надо было. Я сам приблизил свое лицо к её лицу.
Наши губы слились в поцелуе, по телу потекла приятная теплота. Не знаю, сколько времени прошло, когда я оторвался от неё. Она смущенно смотрела на меня, её щеки зарделись румянцем.
- Я соврал, - прошептал я ей, и, приблизив пистолет к её виску, выстрелил.
Никогда...
Остался последний патрон. В толпе опять кто-то закричал, но это было уже не важно. Моя жизнь обрывается, и уже ничего не важно.
Никогда...
Я поднес пистолет к виску. По щеке потекла слеза...
Никогда я не буду любимым...
Выстрел.
Это слово стучало в голове, раздаваясь бесконечным эхом.
Стоя на кассе с корзиной, полной продуктов, я смотрел на парня с девушкой, которые целовались, ожидая своей очереди на соседней кассе. Потом перевел взгляд левее. Пятилитровые бутыли с водой начали расплываться.
Никогда...
Рука не слушаясь меня потянулась к пистолету. Дядя Гриша сказал, что он мне когда-нибудь понадобится. Пистолет Макарова, который он однажды нашел у помойки стал моим две недели назад. И вот время пришло.
Грянул выстрел, но я его не слышал, в ушах будто была вата. Голова девчонки брызнула красным, и тело осело в руках молодого человека. Тот сначала ошалело смотрел на свою возлюбленную, ставшую теперь никчемным куском мяса, потом взглянул на меня. Раздался крик бессилия. Но и его я не слышал.
Я целился.
Еще одна пуля прошила ему ногу. Но нельзя тратить патроны на свое удовольствие. Через пару секунд лицо парня было обезображено.
Кто-то закричал. Я это явственно услышал, но у меня есть еще пять патронов. "Живи, как будто живешь последний день", говорили они мне. Я и жил. Без экономии. Я знал, что эти пять патронов мне больше никогда не понадобятся, но сейчас я хотел утолить свою жажду.
Продавщица опустила руки, потому что мозг больше не подавал сигнала их поднимать. Мозг был пробит насквозь. Следующую цель я выбирал тщательнее. Где-то плакали дети, но когда-то я зарекся не трогать детей, обещания я буду придерживаться и в последний день.
Никогда...
Выпустив две пули в весьма объемного деда, я задумался. Что если я умел держать себя в руках, и не стал бы убивать эту парочку? Тогда выжили бы и продавщица, и дед, и, соответственно, влюбленные. Но поздно уже что-то менять. Два патрона есть. Неплохо. Две жертвы.
Одна из которых - я.
Я не собирался гнить в тюрьме, мне это было ни к чему. Но я еще хотел развлечься...хотя бы на один патрон.
- Вот ты, - сказал я молоденькой девушке лет шестнадцати, не своим голосом. - Иди сюда.
Испуганные глаза смотрели на моё спокойное лицо, она не решалась приблизиться к такому монстру.
- Иди-иди, не бойся. Я не сделаю с тобой ничего плохого, - соврал я.
Один робкий шажок, это уже прогресс. Я протянул к ней руки.
- Иди, не бойся.
Осмелев, девица все же приблизилась ко мне.
Я смотрел в её красивые голубые глаза, провел рукой по волосам, соломенного цвета.
- Ты красивая, - улыбнулся я. - Поцелуй меня.
Девушка смотрела на меня, не понимая, чего я хочу добиться. Но этого и не надо было. Я сам приблизил свое лицо к её лицу.
Наши губы слились в поцелуе, по телу потекла приятная теплота. Не знаю, сколько времени прошло, когда я оторвался от неё. Она смущенно смотрела на меня, её щеки зарделись румянцем.
- Я соврал, - прошептал я ей, и, приблизив пистолет к её виску, выстрелил.
Никогда...
Остался последний патрон. В толпе опять кто-то закричал, но это было уже не важно. Моя жизнь обрывается, и уже ничего не важно.
Никогда...
Я поднес пистолет к виску. По щеке потекла слеза...
Никогда я не буду любимым...
Выстрел.
