Необычное происшествие в Петербурге⁠⁠

Глава 1
Люди стали чересчур искушёнными. Им мало богатств, власти, славы, истории, в которой они могли бы оставить свой след. Им мало любви. Мало знаний. Им нужно изощрённости в обыденном, повиновения непрекословного, всеобщего признания. Многим нужны растление и разврат в самых немыслимых его проявлениях. И им нужна информация. Всегда. Везде. Они сами не знают зачем, но информация им нужна. Они не знают, что с ней делать, по сути своей, но жаждут её. Если вы не поняли еще, то это век проклят. Проклят давно и основательно. Все колдуны мира, его шаманы и жрецы едва ли смогли бы помочь этому веку. Он пропал ещё до того как родиться. Самая сухая и неточная наука, пожалуй, из всех, История, и та вопящее подтверждение того, что наступившему времени едва ли уготовано славное имя в этой самой науке. Но более всего стоит отметить людей. Их души в особенности. Когда они научились такому непростительному поведению? Для чего? Кто придумал, что надо брать как можно больше от жизни? Надо брать столько, сколько дано унести, Не больше. Вы, отправляясь в путь, не тащите же с собой кровать и шкафы из спальни? Не берёте ванну и кухонную плиту? Не берёте этого от того, что везти это можно, но проблемно. И к тому же неудобно. На вас свалится большое количество проблем, когда вы повезёте, скажем, комод, направляясь в гости к другу. Не так ли? Да и ваш друг, который вас очень ждал, и вернее всего скучал по общению с вами, не очень-то поймёт ваших потуг. Глупо, согласитесь? Но вот такой пример упорно не работает , когда речь идёт о деньгах или информации. Вы стремитесь как можно больше получать первого, и, сами не зная зачем, второго. Самые умные из учёных мужей прошлого, за редким исключением, были в крайней степени узки в своих исследованиях. Можно вспомнить Да Винчи, но я уже оговорился о редких исключениях. Можно вспомнить, но не нужно этого…
-Марк, здравствуйте. Надо вам сегодня сделать много всего. Вот.
Тут Марк прервал свои мысли об 21-м веке и все его мечтания выветрились, как сигаретный дым из окна и взял в руки лист бумаги, формата А4, исписанный кривыми каракулями подавшей его женщины.
-Ого, много всего! Я же не успею – сказал Марк, пробегая глазами по каракулям, наскрябанными на листе.
-Успевайте! Это ваша работа и вам за неё платят. Я что должна бегать и умолять? Увольняйтесь, если не нравится! Это что еще за новости?
И много чего ещё говорила эта женщина неприятного в адрес Марка. Да только он не слушал её. С годами у него странная выработалась реакция на таких людей. Он их переставал слышать. Смотрит, бывало, сосредоточенно, но не слышит. Всё как под водой. Бульканье какое-то и монотонное гудение или звон голоса. И всё. После таких речей он всегда говорил:
-Хорошо, подумаем. Или:
-Да, без проблем. О чём речь? Реже:
-Я же это делаю не из корысти. Просто помогаю и всё. Такое время сейчас злое. Все хотят лишь себе, вот я и восстанавливаю равновесие.
Конечно же, он лгал безбожно. Он хотел сделать так, чтобы ему кто-то был бы должен и не отказал в следующий раз в его каком-нибудь деле. Но ничего не просил. Очень редко из его пухлых губ выскакивали фразы, которые можно было бы расценить как просьбы. Но это получалось похожим на нытьё. И он злился от того, что тупые совершенно его собеседники никак не могут понять того, о чём он говорит. Вот нужна ему бы иная работа, но он с такой просьбой не подходил. Он подходил и сетовал на то, что нынешняя работа скучная и опостылая. Что денег на ней мало. Что она далеко от дома. И люди на ней совершенные идиоты. Конечно же никто такого слушать не хотел и все до единого, не дождавшись конца монолога его, меняли тему. Так он и жил. По его же выражению «Изнывая от нереализованности». Но, тем не менее, получив листок от противной бабы в кабинете с надписью «203» он вышел из него, и спустился по лестнице со второго этажа на первый, затем уж и на улицу. По каким-то своим причинам тяжело и глубоко вздохнул и направился в служебную машину, едва шевеля губами и проговаривая в голове:
-Противная жаба! Длинноносая! Да чтоб у тебя зубы выпали, один чёрт хуже не сделаешься! Надо отметить, что эта женщина, а звали её Катерина Станиславовна, и правда была крайне дурна собой. Долговязая, неровная и непропорционально худая дама, примерно 45 лет с ярко выраженным сосудистым рисунком на щеках, что говорит о куперозе, но Марк был уверен, что это от злости, которую она в себе хранит. Длинные и худые руки её были похожи на ветки дерева, увешанные какими-то несуразными браслетами из янтаря. Обручального кольца не было, что не удивительно, принимая во внимание её несносный характер. Лицо, как и голова Катерины Станиславовны , было похоже на мяч для игры в американский футбол. Длинное , худое и странно вытянутое, с чудной макушкой. Острый подбородок, тонкие губы, длинный нос, словом всё, всё выдавало в ней типичного агрессора. Редкие, немытые, от того сальные волосы, были забраны в жидкий и старомодный пучок. Брови же она нещадно выщипывала до тонких, еле заметных нитей, что придавало её лицу и внешности в целом ну совершенно инопланетный вид. Но более всего желчность выдавали ее глаза. Маленькие, колючие, зелёно-карие глазки, в которых была такая демоническая искра, какая бывает у серийных убийц. Она и правда медленно и регулярно, но понемногу и еле заметно убивала хорошие эмоции. Делала она это из ненависти к чужим радостям. Она ненавидела чувства людей, их хорошее настроение. Даже еле заметная у кого-то из сослуживцев улыбка приводила её в какое-то тихое, шипящее раздражение. Она глубоко несчастна, как можно подумать. Зимой ей холодно. Снег не радует её. Весной ей грязно. Она не видит цветение мира. Летом жарко и мухи. Осенью ей сыро и она болеет простудой, но считает себя незаменимой и ходит на службу. Бывало, приоткроет окно летом, потому как душно в спальне, и соловьи, которые исполняют удивительной красоты арии, ей мешают спать. Она злится и закрывает окно, ругая птиц и эту пору. Но тут её грозно сдвинутые брови поднимаются, уголки губ сдвигаются вниз и подступающие слёзы начинают покалывать глаза. Слёзы одинокой женщины. Слёзы не отданной страсти и любви. Слёзы несостоявшейся матери. Она жалеет себя, сидя на кровати и обняв колени, уткнувшись в них подбородком. Она одна…совершенно одна. До чего же ей сделается страшно, что она на несколько секунд перестанет дышать и в голове поплывут издевательски : её старость, никчемность, брошенность и ненужность никому! Совершенно. Потом она заболеет, сляжет и умрёт. Это дело нескольких лет. А до этого к ней будет заходить каждый день социальная работница, которая что-то будет стряпать и дежурно справляться о её самочувствии. А сама Катерина Станиславовна будет тихонько плакать, сидя на кровати, как и сейчас - уткнув острый свой подбородок в колени. Да уж. Она нежна и ранима, но на работе вот только, ей приходится извечно делать вид и жить ролью совершенно несносного человека. Ей так легче и проще. Порой она сама совершенно начинает верить в образ, в который как в скорлупу прячется каждый день. Каждый из дней.
- Противная жаба! Длинноносая! Да чтоб у тебя зубы выпали, один чёрт хуже не сделаешься! - подумалось Марку еще раз. Он был то ли кладовщиком, то ли снабженцем, то ли шофёром в одной из многих сотен организаций Санкт-Петербурга. Средних лет и довольно тучный Марк обладал характером мягким. При всей своей внешности человека весьма в себе уверенного, он жил мечтаниями и перспективами. Дескать, вот-вот что-то хорошее с ним произойдёт. Такое хорошее, что исправит его жизнь. Изо дня в день он мечтал о том, что найдёт чемодан, полный денег. Или случится с ним выигрыш в лотерею (к слову билеты для лотереи он не покупал никогда). А может, объявится дальний родственник из Венгрии или Англии и завещает ему все свои несметные богатства. Притом Марк не был бездельником и от безделья даже страдал, причём физически. Многое им прожито: и бурная юность, и безденежье жуткое, и свадьба. Последнее, к слову, он отожествлял с самым лучшим и прекрасным, что было в его жизни. Но он всегда имел привкус неиспользованности. У него было такое ощущение, когда вам вздумалось бы чихнуть, но в самый последний момент вас кто-то перебил, и сделать вам этого совершенно не удалось. И вот вы остались со слезами на глазах, с заложенностью в носу, с кривым ртом и руганиями того, кто вам помешал. Такое ощущение недочиханности Марк имел при себе постоянно. Конечно, он всячески старался от этого отряхнуться и отойти. Ругал себя и думал, что всё у него неплохо. Есть где жить, на что и с кем. Но вот что-то нереализованное заставляло бедного нашего Марка ложиться спать по инерции, по ней же вставать , куда-то ехать, что-то делать и возвращаться обратно вечером, чтобы замкнуть круг. Человеком он был, как сказано выше, тучным. В его внешности угадывалось что-то восточное. Крупные черты лица, выразительные, пытливые глаза. Большое и круглое лицо. Сам он себя именовал человеком, который имел в арсенале еврейские корни, армянские, украинские и сибирские. Причислял себя к тем, кто называется русский. И имел особенность курить табак очень много и практически с момента пробуждения до отхода ко сну в его рту и руках что-то дымилось. То ли крохотная, похожая на карандаш сигарка, то ли папироска. Это называют заядлостью. Вот и сегодня Марк дымил много, даже немного больше обычного, как ему показалось. То ощущение неиспользованности как – будто усилилось с вручением ему той бумажки с заданиями на день. Находясь на Петроградской стороне ему нужно было ехать на Цветочную, а это около часа. Потом на Салова, ну минут 25-30. Следом на Пулковское шоссе, что далековато…И еще пара мест. Затем с этим всем добром ему нужно попасть на улицу Аккуратова, что совершенно в ином конце города. И вселенская тоска и как – будто даже усталость накинула тонкую, но прочную паутину на бедного Марка. Нехотя он завёл двигатель служебного автомобиля и, дав немного газу, удалился работать. Была у него ещё одна привычка, которая с годами превратилась в образ жизни - это кофе. Боги, сколько, ну скажите, сколько он его выпил за свой век? Невозможно представить. Я нарочно вам сказал о его пристрастии, так как он себя неважно почувствовал по пути на Цветочную улицу, когда сворачивал с Садовой на Московский проспект. Открыв окно побольше в надежде, что октябрьский ветер его освежит, он сделал несколько глубоких вдохов, стоя на светофоре, но вместо струй ветерка вдохнул лишь выхлопные газы, после чего, выругавшись, закрыл окно. Стало немного легче, шуметь в голове перестало, и Марк отправился дальше выполнять служебные обязанности. Доехав до Московских ворот, он аккуратно развернул автомобиль на Лиговский проспект, с целью повернуть направо метров через сто, на улицу Коли Томчака, что с успехом и сделал. Удивившись быстроте своего пути, Марк продолжил путь, держась левой части односторонней дороги, потому как справа стояла плеяда припаркованных кем-то автомобилей. Ехал он небыстро, заглядывая по своей любознательности, в стекла стоящих машин. Двигаясь прямо, хоть и небыстро, а смотря вправо Марк почувствовал вдруг резкий толчок и глухой стук около капота.
Неужто собаку задавил? Или кота? - проскочило в голове у бледнеющего Марка.
И живо отстегнув ремень, включил аварийный сигнал и, достав ключ зажигания, вышел смотреть на сбитую им собаку или кота. Глаза его округлились, когда у капота своего служебного автомобиля он увидел ребёнка, лежащего около левого колеса на животе. Сложно описать отчаянье Марка. Его забило мелкой дрожью от осознания произошедшего. Судорожно в голове он начал вспоминать куда звонить и как оказывать помощь. Хотел было он попросить кого-то помочь ему, но улица была пуста. Звенящая тишина давила слух. Казалось замер даже Московский проспект вдалеке. Марк опустился на колени, решив во что бы то не стало перевернуть на спину раненого. Развернув тело он напугался еще больше и одёрнул руку - это был никакой не ребёнок. Это был маленький и очень сердитый мужчина. Карлик. Сердит он был на Марка. Находясь в полном здравии маленький человек вскочил и набросился с ругательствами на водителя, загибая свои крохотные пухлые пальцы:
-Жизни чуть не лишил, раз!- и тут он загнул правой рукой на левой большой палец.
-В грязи извозил, два!- загнул указательный.
-Шляпу измял! Никуда не годится, три!- тут карлик загнул почему-то мизинец.
-Моральный вред, и тыщу сверху за изорванный пиджак, четыре, пять! – протараторил карлик тряся кулаком около лица обезумевшего от происходящего Марка.
Бедный. Он был вне себя от того, что видел. Мало того, что ему было страшно от того, что он кого-то сбил, то есть был неаккуратен. Так ещё и карлик требует с него тысячу за пиджак.
-Вы живы? - почему-то спросил незнакомца Марк.
-Да как вы смеете? –со злобой завопил карлик?
-Вас не видно из кабины! Я не видел! - трясущимся от нервного напряжение заскрипел Марк.
-ЧТО!?Как вы меня? Не видно? Ах ты, хам! Подлец! - вопил неистово карлик так громко, что у Марк заложило уши.
-Слушай теперь меня внимательно, ты! Теперь всегда будешь видеть! Всегда будешь слышать! Даже больше, чем есть будешь знать! – сжав кулаки сквозь зубы прошипел карлик! –Сам на себя пиняй, Марк!
И тут карлик залепил такую пощёчину Марку, что у него завертелась в голове и он увидел какие-то искры.
-Ой…-слабо прошептал Марк и упал в обморок, сидя на тротуаре. На улице Коли Томчака в 11:04, 7-ого октября, в пятницу.

Марк спал и сон был красивый. Будто он стоит на маленьком мостике, со своим дедом и ловит рыбу, как когда-то очень давно. И тут поклёвка, ещё и ещё. Рванул было Марк удочкой, а она не идет, будто зацепилась.
-Ты бы нырнул, внучёк, Марик. – говорит во сне дед – Да и отцепил бы леску-то.
Марк снял с себя рубаху, поправил штаны и стал перелезать за перекладину маленького мостика. Встав по ту сторону он услышал, как дед его подбадривает:
-Ну, давай. Не бойся! Ты же мужчина!
-Я? Да! –отвечает ему Марк! Я мужчина.
И он готовится нырнуть , присел и с брызгами вошел в речку с мыслью о том, что он мужчина.
-Я – Мужчина!
Мужчина, мужчина, мужчина - отдалось густым эхо в голове.
Еще один плеск воды и Марк открыл глаза. Он лежал на улице Коли Томчака, на руках у какого-то толстого человека, который поливал его водой из бутылки, тряс его и повторял:
-Мужчина! Всё нормально? Скорую? Мужчина! Мужчина!!!
Всё было нормально у Марка. По крайней мере он так отозвался.
-Ну, слава те, Господи. Ожил! – Нараспев, улыбаясь высказался ответственный гражданин, какой помог в трудную минуту Марку.
Он помог лежащему встать, по-отечески оттряхнул ему спину .
-Ваша машина? Плохо стало? Сердце? А я за вами встал. Смотрю, лежите! Думаю, помер! Убийство, думаю. Подбежал, гляжу, дышишь. Я к себе, за водой. Валидол еще. Нынче-то в межсезонье хроники страдают. А я вижу ты полноват, вот и подумал - сердце! И ты ж глянь, а, ни одна собака не остановилась.
При слова «собака» Марка передёрнуло.
-Собака - рассеянно пробормотал он -собака.
-Чего? Какая собака? Собак не было ни одной тут - ответил спаситель.
-А карлик? - растерянно промямлил Марк? – Карлик где?
-Так звідки я знаю , де цей карлик ? Ожив якщо , так сідай і забирайся давай куди тобі треба ! Сказали ж тобі , дурню , сам на себе Пиня!- выдал вдруг незнакомец и плюнув под ноги совершенно потерявшемуся Марк начал удаляться в свой автомобиль.
-Спасибо, те..Вам..то есть, это…-пробурчал Марк, сел в кабину, завел мотор и , дав газ, рванул машину с места прямо, забыв включить фары и пристегнуть ремень безопасности. Он почти проскочил поворот налево, в том месте, где Коли Томчака разливается по сторонам, а прямая уходит под мост-нырок.
-Надо же…Что это было? Почудилось, видать! С сердцем плохо совсем, да еще и с головой-с явной обидой сказал Марк. Он остановился около поста охраны и опустил стекло.
-В Мальтиму .- сказал он
-Как ехать знаете? – раздалось в окне
- Да, представьте себе ,знаю! Я у вас уже очень много раз был! А вы меня из раза в раз спрашиваете? Вот зачем? – стал огрызаться Марк с вахтером, пока последний поднимал шлагбаум.
Старый кретин! Нет, ну надо же! Запомнить не может! Я уже сколько раз, а он? Не соображаешь ни черта, сиди дома и пей чай со своей старухой, идиот! – думал Марк. Зло кипело в нем.
Он тронул автомобиль далее малым ходом по территории какого-то завода. Проехал склады слева, два правительственные «Чайки» чёрт знает чьи справа, потом портрет Ким Ир Сена на стене в мраморе, поворот налево за здание, и задним ходом к окнам с надписью «Выгрузка-Погрузка. Берегись. Работа с металлом. Убирай Автомобиль». Марк пристроился и заглушил двигатель. Он закурил, держа папироску левой рукой, а ладонью правой потирая глаза и лоб. Начал думать:
-Я ехал. Я это помню. Сенная, Московский. Почти без пробок. Так. Ворота. Плохо мне не было…ах, да. Было дурно на Сенной. Я открыл окно. Там дымом пахло и окно я закрыл. Потом ворота, развернулся и направо. На Томчака. Было? Было. А что потом? Прямо, медленно же, причем. Потом «тух».
И тут Марка пробил мелкий озноб, потому как он понял, что не было у него приступа. Что карлик этот был! И ругался на него за пиджак, требовал деньги. Тыщу. Это помнилось отчетливо. Так же отчетливо как и пощечина после чего Марк поплыл…и слова этого карлика:
«Слушай теперь меня внимательно, ты! Теперь всегда будешь видеть! Всегда будешь слышать! Даже больше, чем есть будешь знать! – сжав кулаки сквозь зубы прошипел карлик! – Сам на себя пиняй, Марк!».
И тут стало совсем худо бедному, бедному Марку ! Он понял, что карлик его имя знал! Но как? Откуда? И кем этот проклятый карлик был?
-Что произошло-то? - проорал Марк и хотел бы орать и дальше, но телефон в его кармане запел веселой песней про троллейбус:
« И мы знаем что делать!
Нам в этом помог
Троллейбус, который идет на восток!
Троллейбус, который идет на восток!
Троллейбус, который…»
Смотрел на экран телефона Марк не желая отвечать, но всё-таки поднял трубку, так как на экране виднелось имя Катерины Станиславовны.
-Да - гаркнул он.
-Марк, здравствуйте еще раз. Я не мешаю? – безукоризненно ласково и мягко проговорила сварливая Катерина Станиславовна.
Он немного смягчился, даже стушевался ,подняв вверх брови
-Слушаю. – сказал он уже более сдержанно
-Да. У вас такое несчастье Марк. Горе. Но вы берегите себя. Мы вам поможем , всем коллективом, чем сможем. Вы главное не отчаивайтесь! Берегите себя. – Почти на распев сказала Катерина Станиславовна оторопевшему Марку , который не смог вспомнить какое же горе у него приключилось.
-Это вы о чем, Катерина Станиславовна? – максимально корректно, насколько это было возможно, проговорил Марк.
-Как?
Вкрадчиво спросила Катерина Станиславовна? И смекнув добавила :
-Ах, я понимаю вас. Простите за этот звонок и за то,что я дала волю эмоциям. Вы можете поезжать домой, конечно же. Вам ещё столько предстоит! Бедный, бедный Марк. До свидания!
Марк был удивлён не столько околесицей, что несла противная Катерина Станиславовна, сколько её интонации и манере. За почти уже год знакомства с нею, он не видел ни единого раза её в хорошем расположении духа. Он не слышал ни единой фразы похвалы в свой адрес или в адрес кого-то, с кем Катерина Станиславовна имела дела.
С такими мыслями и полнейшим недоумением просидел Марк около часа. Папироска его давно уже истлела в руке. А он все сидел и смотрел в одну точку. Было около часа дня пополудни.
-Черт её знает, эту бабу. О чем она мне говорила? Прознала как-то о карлике?
И тут Марка передернуло, как это бывает, когда бьёт электрический ток.
-Откуда он знал моё имя? Откуда? Как он говорил со мной? Как ч мог его машиной?
Как не пытался себя успокоить Марк, он не мог подумать оправдания. Он имел талант находить объяснимое в самом, казалось бы, необъяснимом. Но тут он потерялся окончательно.
(Марк, прошу меня простить, но вы идиот)

Думая над всем, Марк закурил. По старой традиции, которую он сам придумал и которой сам следовал.
-Может я не запомнил из-за шокового состояния и этому проклятому карлику представился? Когда я его там переворачивал? А что, очень может быть! Именно так и было! -Подумалось ему. Он представил, что просто по причине переживания или по другой, не менее важной причине, он, оторопев, в процессе переворачивания пострадавшего, к тому же увидев, что это странный карлик, так и сказал ему:
-Я Марк. С вами все в порядке?
И он, будто бы, даже начал это припоминать.
Как будто...туман в голове.
-Ну да и Бог с ним. Так и было. Я же не шизофреник, в конце концов! - Умозаключил Марк!
-Только вот откуда узнала эта Катерина Станиславовна об этом происшествии? И что она имела в виду говоря, что всеми коллегами будут мне помогать? Вернее всего в машине камера? Или...Ааа!- и тут он стукнул себя со звоном по лбу ладошкой! Этот, что меня в чувство приводил, увидел номер телефона на машине. Наклейка же там " Если вам не нравится мой стиль вождения, позвоните по номеру такому-то". Вот он и позвонил. А на украинском он начал разговаривать, судя по интонации ругаться, потому, потому как эта Шапокляк ему нахамила! Точно так и было. И нахамить она, конечно, могла. Вот человек и расстроился. Желал помочь, а тут на -ка, выкуси. Он ей о происшествии рассказать хотел, а она ему.... Именно так и было. И помочь она общалась в том случае, если я...сбил...-тут он снова сделался мрачным. Ведь загадочный спаситель не видел карлика. А Марк только лишь козырял своими корнями и совершенно решительно не понимал ни слова, из того, что говорили ему в начале двенадцатого дня, сегодня.
-Мда, загадка. А может эта скверная баба совсем из-за своей злости сошла с ума? Позвонила, нагородила чепухи и довольная теперь сидит и сама с собою разговаривает и смеётся сама себе.
На том Марк и порешил. В любом случае, её сумасшествие только на руку ему, ибо Катерина Станиславовна отпустила его сегодня домой. Туда он и отправился прямо на служебной машине.