НЕБЕСНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ 21⁠⁠

Мы отправились в Танжер. Как ни странно, для этого понадобилось снова спуститься в карьер к роторному экскаватору, зайти в его моторное отделение и врубить мотор. Оказалось, что от этого двигателя работает и лифт, спустивший нас на черт его знает сколько метров под землю. Лифтом оказалась кабина управления ХЗ63.

--Почему во время ремонта мы не обнаружили дополнительные функции машины?-- спросил я Мишку.

--ХЗ,-- ответил тот,-- в 64-й степени.

Выйдя из кабины лифта, мы очутились в сумрачном лесу, посреди которого бурлил, пузырясь алой кровищей ручеек.

--Это Рубикон,-- пояснил Лагерфельд,--бросать жребий будем?

--Мы разве на Рим идем?--поинтересовался я.

--Нет, на Танжер, названия раздавали черти из чиновничьего аппарата, которые плохо учились в школе...

--Если здесь заправляют идиоты, это значит, что наша задача облегчается,-- обратился я к Мишке мыслеречью.

--Структура Ада отлажена умниками, система управления им также. Чинушам остается только на кнопки нажимать,-- предположил друг,-- таким образом, до тех пор, пока мы мутим воду по мелочи, обращаем на себя внимание лишь придурковатого офисного планктона среднего звена. Но лишь стоит бабахнуть по крупному, нашими персонами заинтересуются и головастики.

--Как жребий бросать?-- спросил я Карла.

--Распишитесь в отказе от российского гражданства,-- сказал Лагерфельд, и тут же протянул нам формуляр,--со времен перехода Юлия Цезаря через Рубикон существует традиция отказа от гражданства. Это означает, что Вы добровольно остаетесь под юрисдикцией легиона. Цезарь обратился к своим солдатам: "Граждане!". В этот момент легионеры запротестовали: "Цезарь, мы с тобой." Сие значило, что они согласились остаться военнообязанными(легионер подчиняется только военноначальнику, и на время службы лишается гражданства, а обращение "Граждане", была провокацией-намеком Цезаря на то, что он не неволит солдат идти на Рим и преступать закон, и готов распустить армию).

-- Иными словами, своею росписью  я ставлю себя вне закона?--спросил я.

--Да, вне закона РФ, и одновременно с этим подписываешь свою принадлежность к Легиону.

--Какому легиону?

--Имя нам Легион, слышал такое(?), вот к нему.

--Вовсе не глупо на поверку,-- сообщил мне Мишка,-- нас хотят завербовать.

--Ничего,-- заверил я его,--станем космополитами, обзаведемся постепенно разными гражданствами.

Я расписался. Синие чернила, после последнего штриха, внезапно побагровели.

--Чует мое сердце, сия подпись - не пустая формальность,-- проворчал Мишка

--Жребий брошен,-- объявил Карл.

Мы перешагнули Рубикон. За небольшой корявой чащей, на холме стоял Танжер.

Никакого Гибралтарского пролива рядом, только старинный город, тысяч на шестьдесят населением, с одной стороны которого "Сумрачный лес", с трех других - Сахара.

Мы прошли вдоль стены португальской крепости 17-го века, и подобрались к западным ее вратам - Баб- Касба. Возле них стоял художник, и малевал врата на фанерном листе, установленном на мудреном мольберте, состоящем из рогов нерядовых чертей.

--Бонжур, Матис,-- поздоровался с художником Лагерфельд,--туса в "Танжерине" уже собирается?

--О да,-- ответил тот, ковыряясь в ухе кистью из ребра гамбургского петуха,-- Джимми Хендрикс только запаздывает, Одри Хепберн опять на диете, так что на стриптиз сил не имеет, ее Мерилин заменит.

--Добро,-- кивнул Карл, и мы прошли сквозь врата.

Миновав французскую тюрьму, оборудованную колонизаторами из дворца "Дар-Макзен" султана Измаила, мы зачем-то сделали крюк по узким переулкам "Касбы", и, наконец, вышли к кабаку "Танжерин". Правда на нем красовалась вывеска "Кабаре у резвого кролика".

--Это гибридный вариант, -- пояснил Карл,-- спроецировать парижский Монмантр сюда не удалось, но чинуши решили совместить самое злачное место Парижа с Танжером.

Войдя в бар, Карл гостеприимно указал нам на круглый столик возле сцены. Мы расселись, загородив площадку для стриптиза Сальвадору Дали, который буркнул нечто вроде "остия", но как только я повернул свой красный мордоворот к нему,  Дали нервно вытер жирные после поедания фиников пальцы о свои усы и заткнулся.

В томительном ожидании танца Мерилин Монро, время, казалось, остановилось: официанты в полосатых джилябах и красных фесках на головах двигались будто в замедленном темпе. Густой кумар клубился затейливыми узорами под низким потолком.

В это время, в кабак вошли двое: Льюис Кэролл и Стивен Хоккинг(как пояснил нам Карл). Кэрол был в джилябе, разукрашенной под британский флаг, с белым кроликом размером с корову на веревке, а Хоккинг - на своих двоих, бодрый-здоровый, в буддисткой робе, с еврейской кипой на голове, с воротничком католического пастыря и дипломатом подмышкой.

Я замахал всеми четырьмя лапами, зазывая этих двоих к нашему столу. Они приняли приглашение.

--Большая честь сидеть за одним столом с самым влиятельным атеистом эпохи,--сказал я пожимая руку Хокингу(тот демонстративно поправил левой рукой пастырьский воротничок на шее) , и переводя взгляд на Кэролла, продолжил, -- кролики нынче подросли, не правда ли господин Льюис?

--Это для наглядной демонстрации,-- пояснил Кэролл, косясь на улегшегося возле стола гигантского грызуна,-- мы с Хокингом решили сегодня показать всей чесной компании, чем грозит близость к Богу простого обывателя.

--Во как,-- воскликнул Мишка,-- и чем в этом поможет этот ушастый переросток?

--А вот чем,-- ответил вместо приятеля Хокинг неожиданно густым баритоном.

С этими словами Стивен встал из-за стола, совершил эффектное сальто, и в следующее мгновение оказался на сцене, после чего поставил свой дипломат на пол и раскрыл его так, чтобы всем зрителям(кроме Дали), было хорошо видно его содержимое.

В чемоданчике зияла портативная черная дыра.

--А причем здесь Бог?-- удивился я.

--Все просто господа,-- пояснил Стивен,-- чем просвещеннее эпоха, тем дальше от нас Бог. Сначала, он обретался поблизости, скажем на Олимпе у него квартира имелась. Потом, пришлось искать его за пределами Земли. Позже, вне Солнечной системы, и на данный момент, единственным местом, куда бы он смог убежать, является черная дыра.

--А что кролик?

--Грызун - аллегория нашего сознания, проникающего сквозь узкую нору в тонкие миры, где свободно плещутся электро-магнитный волны, расточающие закодированный в них мыслительные алгоритмы -- продолжил за Хокинга Кэролл,-- сейчас мы проведем наглядный эксперимент, который призван продемонстрировать, что будет с нашим сознанием, если оно попадет в последний таинственный закоулок вселенной, то есть в черную дыру.

--Да валяейте уже, показывайте,-- нетерпеливо произнес Лагерфельд.

Кэролл кивнул, и рявкнул кролику: "Фас!".

Белая скотина бодро запрыгнула на сцену, и следующим прыжком устремилась в черную дыру, исчезнув в ней полностью.

В кабаке повисла неловкая пауза. Через несколько секунд, из черной дыры выкатился потрепанный теннисный мячик. Я ловко перехватил его, не давая упасть ему со сцены, и засунул в карман плаща.

--И что сие означает?--спросил Мишка.

--На данный момент только то, что Бог любит играть в теннис, и у него хреново получается,-- произнес Хокинг.

Еще через пару секунд, публика взорвалась неодобрительным "уууу", и стала требовать стриптиза.

--А сейчас наш эксперимент демонстрирует истинную степень заинтересованности публики в познании Бога. Мой вердикт такой: Бог на таком расстоянии от нас, насколько далеко от себя мы хотим его видеть.--заключил Хоккинг.

Тем временем принесли оливковый соус, изрядно приправленный толченой афганкой, и кус-кус в таджинах, конусы-крышки которых были расписаны эмалью сюжетом, в котором Люцифер низвергает в пещеру Гибралтарской скалы Архангела Михаила.

--Слышь Стивен,-- обратился я к Хоккингу,-- продай чемодан а? Что за него просишь?

--Твой самый страшный ночной кошмар,-- ответил тот.

--Наташку что ли? А чем это ей грозит?

--Избавлением от мук работы на плантациях опиума, -- пожав плечами ответил Стивен,-- возможным прекращением существования во всех аспектах бытия, впрочем, как опыты пойдут... твой вопрос некорректен, правильней было бы спросить, чем эта сделка грозит тебе.

--И чем же?

--А тем, что Наташка - якорь в душе твоей, позволяющий цепляться за кораллы созидательного начала на дне океана бытия. Твой креатив будет привязан к моим опытам, чем бы они не завершились.

--Вторая сомнительная сделка за день, не слишком ли?--буркнул мне мыслеречью Мишка.

--По рукам,-- сказал я.

Атмосфера кабака не располагала к глубокому анализу ситуации, да и информации для осмысления все еще было недостаточно.  К тому же, перспектива созерцания стриптиза от Мерилин Монро, напрочь вытесняла из головы остальные мысли. ..