Не одна⁠⁠

Я пришел с работы домой раньше обычного. Неделя выдалась тяжелой и пару часов отгула я вполне заслужил.

Дверь мне открыла жена, Светлана. Открыла и сразу ушла на кухню. Мне показалось, что она чем-то сильно недовольна. У нее было такое лицо, как всегда бывает, когда она сдерживает сильный гнев. А еще обычно она ждет пока я сниму пальто и ботинки и спрашивает, как прошел день.

В квартире было тихо. Я прошел на кухню.

- Что-то случилось?

- Нет. – Ответ был резким, отрывистым. Я напрягся и попытался вспомнить – не мог ли я чем-то обидеть Свету. И не забыл ли обещание сделать что-нибудь важное. На ум ничего не приходило. Я сел за стол, на котором меня ждала тарелка с горячим ужином. Отбивные, без гарнира. Рядом стакан воды.

Я снова обратил внимание на тишину.

- А Лидка где? - Лидка – это наша семилетняя дочь.

- У подруги.

Что-то явно было не так. Я разрезал отбивную и принялся задумчиво жевать. Было вкусно.

Светлана стояла рядом с прежним непроницаемым выражением лица. Потом она бросила – отрывисто и резко:

- Я в комнату. – И быстрым шагом ушла в наш «зал». Я, собираясь с мыслями, прожевал еще кусок отбивной.

В замке зашумел ключ. Было слышно, как открывается входная дверь. Я вышел в прихожую и обнаружил там Светлану. Улыбающуюся, раскрасневшуюся с холода и… стряхивающую снег с пальто и зимних сапог, которые были на ней. В руках у нее был пакет из магазина.

Двадцать секунд… Двадцать секунд прошло с тех пор, как она в домашней одежде зашла в комнату.

За двадцать секунд невозможно накинуть сапоги и пальто, спуститься с шестого этажа, припорошить одежду снегом и вернуться обратно. Невозможно и главное бессмысленно. Абсурд.

Я заглянул в комнату. Там никого не было.

Светлана повесила пальто на крючок и наконец повернулась ко мне.

- А Лидка где? Не жаловалась, что я ее в магазин не взяла? Ой, а что ты там такое кушал?