Не на моей смене⁠⁠

Тишину реанимации нарушал лишь мерный шум аппарата ИВЛ. Тёмная Тень бесшумно приблизилась к койке, что-то нажала в аппарате, длинным крюком, похожим на небольшую косу, цапнула лежащую где-то у шеи и резким движением выдернула душу прямо себе на плечо. Аппарат тонко запищал.

- Положи на место – раздался за спиной Тени тихий почти шёпот.

- Опять ты, ну почему опять ты? У меня план горит, у меня и так выговор из-за тебя на работе… - полушёпотом же, не оборачиваясь, заворчала Тень

– И потом, её время пришло, ей пора давно, восемьдесят пять лет, что не так то?

- Не на моей смене. Ты же знаешь – у меня принцип.

- В сторону отойди, а то клюкой задену невзначай, а тебе ещё рановато.

– Тень проплыла сквозь ряд коек к окну.

- Подожди секунду…

- Я сказала, её срок пришёл, не спорь.

- Да я не об этом. Ты можешь её на полчаса положить? Пойдём, компанию составь.

- Чего празднуем?

- День анестезиолога и реаниматолога.

- О как! А чего на смене то? Ты ж зав отделением?

- Вот потому и на смене, что я зав. Пошли, кофеинчику примем.

- А чего сестру не разбудишь? Вон тебе компания, спит как ангел на работе…

- Тень промелькнула к спящей за столом анестезистке и приподняла над спящим телом её душу. Душа тоже мирно дремала.

- Не трогай, пусть спит, сегодня шесть часов оперировали, а тут ещё ночная смена, пусть спит, пошли кофе пить. Тишину полумрака ординаторской нарушало только гудение электрического чайника. Тень бесшумно материализовалась в тёмном углу, за настольной лампой, куда свет почти не попадал.

- Может тебе коньячку в кофе? – спросил он.

- Вообще-то, я тоже на работе… пробормотала Тень, но слова её прозвучали как: «А почему бы и нет?». Какое-то время оба полуночника молча смотрели на дымящие кофейным ароматом кружки.

- Не много смен берёшь? Всё денег хочешь побольше? Зачем тебе это, себя гробишь, мне работать мешаешь? – нарушила не долгую паузу Тень.

- Деньги тут не причём, хотя они конечно не лишние. Просто некому работать.

- Что, обленились все? - Нет, тебя видеть уже никто не хочет, осточертела всем ты. Вот и не идут в реаниматологи.

- Смешно пошутил, молодец. А ты в курсе, что после каждой смены там твой Срок сокращают? Уже не один год ты у себя украл, не жалко?

- Жалко, а есть варианты по-другому? Да и поздно уже, я ж больше ничего не умею.

- Опять смешно пошутил, не умеет он… - без тени усмешки пробормотала собеседница в край глубокого капюшона, - нет, других вариантов для тебя нет, у тебя так на роду написано.

- Что там ещё написано?

- Что бы я тебе служебную тайну выдала? Мало налил!

- Так не проблема! На, пей – коньяк бодро забулькал в кружку.

- Я, так то, на работе – вяло посопротивлялась Тень, внимательно следя за процессом.

– Лей, не жмись, краёв не видишь?

- Фи! Откуда такой сленг бомжатский? Ты ж персонаж с многовековыми культурными традициями!

- Сегодня в парке бомжа прибрала, он ацетоном похмелялся, вот, с ним пообщались, за жизнь поговорили… Он решил, что я белочка, потому и похмеляться начал. Мне предлагал, но я отказалась.

– Тень залпом опрокинула содержимое кружки куда-то в капюшон.

- Ну вот, человек к тебе как к товарищу, а ты его.… Ни стыда, ни совести у тебя.

- Естественно, Стыд и Совесть мы на склад сдаём, когда на смену выходим. Мешают они в нашей работе.

- Слушай, давно хотел спросить. Помнишь, тогда в машине, на ДТП ехали, ну, когда фурой аудюху порвало на части, ты же тогда с нами ехала в машине, я не ошибаюсь? Как это понимать? Тень молчала. Тогда он налил ещё пол кружки. - Ну, что ты как я не знаю… Тебе жалко дарёного коньяка? Всё равно ведь сам не будешь.

- Алкашка. Ну, так что? Чего ты в машине делала?

- Честно?

- Честно.

- Ну, если честно, по твою душу меня тогда послали. Вы тогда по дороге должны были лоб в лоб с мерсом пьяным столкнуться. Но водила мерса так нажрался, что не смог завести машину, так и проспал на обочине. А вы мимо проехали. И тётку ту, из «Ауди», ты у меня увёл. А тётка то 100% моя была. С такими травмами не живут.

- Живут, как видишь. И детей нянчат.

- Она ещё и родила??? С переломом таза?

- Ну, прокесарили, конечно, но родила. Ты же в курсе.

- Не в курсе. Нерождённые не мой профиль. Для них у нас отдельный специалист имеется. Вы, врачи, извращенцы, столько усилий и ради кого! Ты знаешь, кем этот ребёнок станет, когда вырастет?

- Не знаю, и знать не хочу. Человеком вырастет.

- То-то и оно, что не знаешь. Вот, давеча, алкаша делили, помнишь? Вот он выписался, и снова в запой. Третьего дня повесился. Так что все твои труды насмарку, сколько лекарств на него извёл.

- Это его проблемы…

- Да, у него теперь проблемы – усмехнулась Тень, - большие проблемы, если то, что с ним происходит можно так примитивно назвать. А так бы простенький конец – от перепоя, как у многих… Ещё раз тебя спрашиваю: ЗАЧЕМ? Зачем тебе это надо? Зарплата маленькая, жизнь свою гробишь, жена чуть не до развода, детей собственных не видишь… Тебе даже коньяк то и то не за работу принесли, а за то, что ты соседке кота кастрировал! Тень бормотала всё тише и тише, уже не ожидая ответа, речь её становилась бессвязной, а голова клонилась к стенке. Алкоголь действует на всех одинаково. Последние слова: «Совсем вы, люди, обо мне не думаете» прозвучали уже сквозь мерный храп. Истошный крик процедурной медсестры поднял бы на ноги даже мёртвого:

- На уколы! Доктор открыл глаза – угол был пуст. Прошёл в палату. Бабушка на трубе мирно спала, медсестра заряжала шприц в инфузомат:

- Ой, а я поспала так сладенько, ничего не пропустила?

- Бабулька ночью остановилась, но запустилась быстро, с двух качков, так что я тебя будить не стал.

- А, я слышу сквозь сон – аппарат пищит, а заставить себя проснуться не могу, даже голову во сне подняла, посмотрела на её, а всё равно проснуться не могу!

- Ну, понадобилась бы – разбудил бы.

- Да уж в восемьдесят то пять лет не грех и умереть.

- Нет, не на моей смене.