На волне
Когда дома казались исполинами, а сахар на хлебе-самым вкусным лакомством, мы жили в девятиэтажке бальзаковского возраста. В те времена соседи знали друг друга достаточно хорошо, просто потому, что старались поддерживать отношения, а не вхолостую плеваться сплетнями.
Нашей соседкой снизу была учительница-строгая завуч с восковой мимикой и сухой улыбкой. Ларисе Евгеньевне было около 45, но мне в мои тогдашние сопливые 7, она казалась уже дряхлой бабушкой. Справедливости ради, выглядела Лариса действительно крайне измученной для своих лет, и тому была причина.
В образцовой семье строгой учительницы и талантливого инженера случилась беда. Беду звали Артур, и он был героинщиком. На тот момент я смутно понимала, кто такие наркоманы и слово наркотики у меня ассоциировалось исключительно с котами, морскими котиками, чем угодно, но никак не с блевотиной, судорогами и безысходностью. Слава богу, родители потрудились объяснить наиболее гуманно, что же такое наркота, и также строго настрого приказали не общаться с Артуром и не заходить с ним в лифт ни под каким предлогом.
До поры до времени я следовала этому правилу, но однажды (дура, да, но я очень торопилась и напрочь забыла о предостережении) рулетка событий подарила мне возможность увидеть наркоманскую ломку в действии. О том, что это была она самая, я уже узнала много позже. Тогда мне казалось, что дяде Артуру (ему было около 26 на тот момент) просто нехорошо. Мы ехали втроём: я, и Артур с девушкой. Она что-то злобно шептала ему, и трясла Артура будто тряпичную куклу, но он не реагировал. На третьем этаже лифт внезапно затормозил и я поняла, что мы застряли. Артуру это очень не понравилось. Он начал колотить кулаками двери, отпихнув от них меня. Девушка пыталась успокоить его, неумело заламывая руки Артуру. Неожиданно он притих и оторвавшись от избиения дверей лифта, стал разглядывать меня. Почему-то я не испытывала страха, даже когда Артур ласково потрепал меня по голове и срывающимся голосом сообщил:"Я вот сейчас был на волне, понимаешь?!" Даша резко цыкнула на Артура, одернула его, и они начали ругаться. Тут мне стало не по себе. Судьба была милостива, и лифт нехотя тронулся дальше. Выйдя на своём этаже, я ещё слышала их пылкую ругань, рискующую перейти в мордобой. Родителям я ничего не рассказала, боясь получить по шее за ослушание.
Спустя пару месяцев, услышав беседу мамы с соседкой, я узнала, что Даша собирается увезти Артура на лечение в Европу, и даже уже договорилась с клиникой.
А ещё через пару недель в нашем подъезде были похороны. Артуру не хватило одного дня, чтобы вырваться (или хотя бы попытаться). За день до поездки он сорвался и устроил себе передоз, навсегда оставшись на волне.